— Вы — это мужики?

— Да, да, милый, ты всё правильно понимаешь. — И снова направила на него палец с идеальным маникюром. — И ты не посмеешь всё разрушить из-за какой-то девки.

— Она не девка, мама.

— Все они… — пренебрежительно фыркнула Софья, но встретила упрямый и предостерегающий взгляд сына, и сочла за благо замолчать. Но весь оставшийся день её взгляд преследовал Алексея. Как назло Андрюшка приболел, капризничал, плакал, постоянно просился на руки, и Алексей после обеда остался дома, в офис не поехал. Весь этот кошмар длился второй день. Поначалу он без конца Ире звонил, злясь на отключённый телефон, и задавался простым вопросом: если она не берёт трубку, почему он не поедет к ней? Плюнуть на все запреты и обещания, и поехать. Пробиться, если придётся, через её родителей, брата… мужа, если остановить вздумают, схватить её в охапку и увезти. Чего проще: увезти её? Останавливала мысль о том, что будет дальше. Они вернутся — и что? От чего уедут, к тому и вернутся. И тогда он перестал звонить. Теперь только находил свой телефон взглядом, и дёргался, как психованный, когда кто-то звонил. Пару раз даже зажмуривался, прежде чем взглянуть на дисплей. Вдруг она? Но нет, она не звонила. И сегодня он узнал почему. Это было невероятно, но Света сама ему об этом сказала, точнее, сообщила будничным тоном о том, что они с Ирой вчера встретились и поговорили. После этих слов, Алексей застыл посреди спальни, как громом поражённый, смотрел на жену, которая выглядела чересчур спокойной и даже довольной собой.

— Что ты сделала?

— Поговорила с ней.

— О чём?

Света гордо вскинула голову, взгляд стал снисходительным.

— Я с ней не ругалась, Лёша. Мы просто поговорили, я хотела знать, чего она ждёт от, — Света даже руками взмахнула, вышло довольно нелепо, — всей этой ситуации и от тебя.

Он, признаться, нервно сглотнул.

— Зачем?

— Зачем? — Этот вопрос её удивил. — Наверное, затем, что меня это тоже касается. Я пострадавшая сторона. Не Ира, а я. Это мне изменили.

После столько открытого обвинения, он от жены отвернулся, постарался дыхание перевести. Что скрывать, заволновался и сердце застучало. Всё вышло из-под его контроля, а так быть не должно.

— Ты не хочешь знать, что она мне ответила?

— Нет.

— Странно. — Света убрала со спинки кровати его рубашку и достала другую, более светлую. Положила на прежнее место, даже рукой её пригладила. Старалась говорить спокойно, боясь, что голос задрожит. А ещё на мужа посматривала, наблюдала за ним, хотя он ничего не делал, стоял к ней спиной, уперев руки в бока, и раздумывал над ситуацией. — Она сказала, что не верит в твой уход из семьи к ней. Сказала, что ты сына любишь.

— Это ставилось под сомнение? — скрипучим голосом переспросил Алексей.

— Нет, конечно. И я надеюсь, что мне не придётся в этом сомневаться в дальнейшем.

— Хорошо.

Она разозлилась на его задумчивость и немногословность. Выдохнула и сказала:

— В конце концов, у неё есть свой муж! Почему я должна делиться с ней своим?

— Никто не просит тебя делиться, Света.

— Конечно, не просит. Меня просто не ставят об этом в известность, — зло закончила она, а потом подумала и добавила: — Кстати, я уволила Аню. Ты можешь выписать ей премию, напоследок.

Как-то резко из их жизни ушли покой и понимание. А ведь они этим так гордились. И вот теперь об их проблемах, точнее, о его проступке, известно всем вокруг. Отец непривычно тих, играет с капризничающим внуком, который время от времени принимается реветь без всякого повода, мама расхаживает по столовой, нервно стискивая пальцы и стреляя в Алексея осуждающим взглядом, а Света на стол накрывает, не обращая ни на кого внимания. Лёша же сидел в кресле у окна и усиленно делал вид, что изучает документы. Он их на самом деле изучал, читал, перечитывал, но смысл от него ускользал, раз за разом. Думал о том, что жена рассказала, и представить пытался разговор двух женщин. И понимал, что Ира не позвонит сама, теперь уже не позвонит.

— Света, давай я тебе помогу, — вклинился в его мысли голос матери. Голову повернул, хмыкнул про себя. Кажется, Софья Игнатьевна решила вместо провинившегося сына к невестке подмазаться. Но надолго её не хватило, и она, в итоге, сказала: — Нельзя молчать, надо проговаривать проблемы. Обсудить всё, попросить прощения… — Эти слова явно были адресованы Алексею. — Света, ты же женщина, должна понимать, что… иногда мужчины бывают такими идиотами! Совершенно не ценят своего счастья!

Даже Андреас не выдержал, выразительно поморщился и кинул на бывшую жену нетерпимый взгляд.

— Соня, ты бы не лезла, куда тебя не просят.

Софья Игнатьевна тут же вспыхнула.

— С тебя пример взять? Этому ты сына научил? Нашкодить, как коту мартовскому, а потом отсидеться молча в сторонке! Подождать, когда проблема сама собой рассосётся. А она не рассосётся, Андреас! Она вот здесь остаётся, — Софья Игнатьевна показательно ткнула себя в грудь, в сердце. — Все твои измены у меня здесь, до смерти помнить буду!

— Не сомневаюсь, — огрызнулся Андреас, кинул взгляд на сына, но тот снова уткнулся взглядом в бумаги.

Зато Света не выдержала и со стуком поставила на стол стопку тарелок. Посмотрела на свекровь.

— Я вас прошу!.. Я больше никогда не хочу об этом говорить. Я даже вспоминать об этой женщине не хочу. И всех остальных прошу о том же.

Андрюша снова заплакал, напуганный громкими голосами и грохотом тарелок, потянул руки к матери, Света его из рук Андреаса забрала и из столовой вышла, а в комнате повисла гнетущая тишина. Только Алексей мрачно усмехнулся в сторону. Она больше никогда не хочет говорить об этой женщине, повторил он про себя. Об этой женщине… И ему, видимо, следует заткнуться и жить дальше.

Правда, пока не получается.

Он выдержал до вечера, что самому показалось невероятным. После ужина, воспользовавшись тем, что жена занялась ребёнком, скрылся с глаз родителей, вышел в сад, и в миллионный раз за последние дни, достал из кармана телефон и долго смотрел на него, переполненный сомнениями, прежде чем номер набрать. И даже испугался, когда услышал гудки. Телефон Ира включила, уже что-то. Но вопрос: ответит ли ему?

Ответила. Наверное, после десятого гудка. Ответила, и по голосу Алексей понял, что не рада звонку.

— Не хочешь со мной говорить? — спросил он вместо приветствия.

— Хочу.

Он выдохнул, и лицо рукой потёр.

— Мы так и не виделись после того утра. Это ненормально, Ириска. Я без конца о тебе думаю, а ты опять выключила телефон.

— Лёша, кое-что случилось.

— Я знаю. Ты разговаривал со Светкой.

Ира помолчала, потом спросила:

— Что она тебе сказала?