– Мы еще встретимся… Ты слышишь?! Я запомнил тебя, поэт!

Еще толком не отдышавшись, я бодро потрусил к Наташе. Все тело горело недавним боевым азартом, я ощущал себя просто великолепно и, если бы было надо, мог драться еще сколько угодно… Бамс! От неожиданного удара лбом я даже присел на хвост. Между мной и Наташей ничего не было. Она тоже изобразила удивление, быстро пробормотала нужное заклинание, и прозрачная стена растворилась, будто ее не существовало.

– Извини, любимый, я забыла… Надеюсь, ты не очень ушибся?

– Шишка будет, – мрачно пообещал я.

– Бедняжка, какой же ты у меня нежный… Иди сюда, я тебя поцелую в лобик, и все пройдет. – Наташа быстро лизнула мой лоб и ласково потерлась щекой о пушистое плечо. – Фрейя, поцелуй папу, он так храбро сражался за нас, что заслуживает награды.

– Кто? – не понял я. – Как ты ее назвала?

– Фрейя, – объяснила девочка, пытаясь обхватить ручонками мою могучую шею. – Мама Наташа сказала, что так меня зовут. В честь твоей далекой подружки.

Возразить было нечего. Моя жена еще не могла знать Фрейю, но в этом мире мне уже надоело всему удивляться. Просто я чувствовал, что все больше и больше привязываюсь к этому ребенку. Хотя так легко играть столь высокими понятиями, как папа и мама, не в моих правилах. Да и Наташа могла бы быть чуть посерьезнее. Кто мы этой девочке? Случайные люди, отважные спасители, непонятные звери или приемные родители…

– Ну что, пойдем домой? – Я на все махнул лапой, само собой как-нибудь утрясется.

– Да-а… спасибо, что напомнил. Ну-ка, признавайся, кобелина, как ты сюда попал?

– Не выражайся при ребенке! Меня отправил сэр Мэлори, ты его знаешь… вернее, еще не знаешь, но вы познакомитесь в скором будущем.

– Не увиливай от ответа! Ой, у тебя кровь на боку… Стой смирно, не двигайся. Не хватало только подхватить какую-нибудь инфекцию в этом пыльном городишке. – Она пылко бросилась зализывать мою боевую царапину.

В тот же миг мир вокруг взорвался цветными искрами и удовлетворенный голос сэра Мэлори громко произнес:

– Вот так все оно и было! Грям собудаль, аль фиюсь хрюксель мопс. Мисюсь, ибн мисюсь…

* * *

Когда я открыл глаза, передо мной стоял радостный летописец и протягивал фужер с коньяком:

– Вы блестяще справились с наитруднейшей задачей, молодой человек. Мне удалось все заснять на видеокассету, думаю, вам и вашей супруге доставит удовольствие просмотр этих редких кадров. Да не стойте же вы столбом! Сойдите с пентаграммы и пройдемте в кабинет, там еще остались бутерброды, а вам явно надо подкрепить силы.

Действительно, все тело болело так, словно меня пропустили через посудомоечную машину. Сделав первый шаг, я неожиданно понял, что снова стал человеком, даже одежда на мне прежняя и ботиночки ничуть не запылились. Неужели ничего не было?

– Вы отсутствовали почти четыре минуты. За столь долгий период можно было совершить многое. Я очень в вас верил, но такое… вы нашли и спасли невинную девочку, вы повернули вспять стаю хищников, вы отлично дрались с оборотнями, применив парадоксальное по сути своей заклинание, и оно дало непревзойденный результат! Волки, что бы они о себе ни думали, всегда боятся собак. Этот страх издревле гнездится в их подсознании, страх перед человеком и его друзьями. Одним своим превращением вы лишили врага морального преимущества!

– Я был не один, мне помогали.

– Ваша жена? О, она отлично справилась с защитой девочки. Перемещающийся щит из неподвижного воздуха – абсолютно великолепная идея! Надо будет попросить у Наташеньки рецепт, такая штучка всегда может оказаться очень полезной.

– Ради Бога, она закончит закрутку и охотно поделится с вами заклинанием. Но вообще-то я имел в виду Анцифера и Фармазона.

– Так они тоже были там?! – искренне удивился старый рыцарь. – А я-то ломал голову, что это оборотни сцепились в клубок и куда это вы взлетели перед тем, как обернуться собакой?.. Да вы кушайте, кушайте! Вот бутерброды с колбаской, сыр свежий… Фужерчик поднимите. Вот так, за победу!

Я наскоро проглотил пару бутербродов и, извиняясь, бросился к телефону.

– Фарьяшинар, брике лентонаро! Тепортика, кянти орма. Зарните, зарните. Серпод миус…

– Наташа?! – Я лихорадочно сжимал трубку.

– Да?

– Привет, это я.

– Где ты пропадаешь, счастье мое? Вы еще не наговорились? Тогда передай сэру Мэлори, что завтра мы ждем его на ужин, я буду печь торт.

– Торт?

– Ну да, такой треугольный, с трубочками и вишенками внутри, как ты любишь… Сережа, что-нибудь случилось?

– Да… Нет! Я хотел сказать… с тобой там все в порядке?

– Конечно, а что со мной могло случиться?

– Не знаю… наверно, ничего. Все в порядке, да?

– Все в полном порядке, солнце мое! Приходи побыстрее, пожалуйста. Пока, целую.

– Она ничего не знает и пока ничего не помнит, – деликатно объяснил хозяин, когда я повесил трубку. – Главная цель достигнута, мы выяснили, что на губах у вашей супруги была ваша кровь, оставшаяся там после того, как она зализывала вам рану. Кстати, не болит?

– Нет, – автоматически ответил я и, спохватившись, полез под рубашку. На левом боку алела свежая, едва затянувшаяся царапина.

– Могу дать пластырь, чисто на всякий случай.

– Спасибо. Значит, все это было…

– Естественно, одагомпа. Афкашор рийфе му лямпеорно, ота мин вяй-вяй мао.

– А почему тогда она ничего не помнит? – переспросил я.

– Еероском – к ачесткол циметитут. Фин… па лапуза хетлион миз? Нарт наоминц люф. Воф ли, моф ли, е ингертиосимпускии… Мя?

– Ладно, не буду с вами спорить. В конце концов, какая мне разница…

Уже в прихожей, прощаясь, я пожал дружескую руку сэра Мэлори и напомнил, что завтра вечером мы ждем его на ужин.

– Завтра? – уточнил он. – А… понимаю, вам надо подготовить жену… Это очень разумно. Она у вас эмоциональная женщина.

– К чему подготовить?

– Да не волнуйтесь, девочка мне совершенно не помешает. Между нами говоря, я даже буду рад, по этому дому так давно не топали детские ножки…

Наверное, у меня было очень глупое выражение лица, потому что галантный хозяин сочувственно вздохнул, разворачивая меня к двери:

– Не буду задерживать… Вы очень устали, идите домой, Сергей Александрович. Мы с Фрейей обязательно будем к ужину…

– Где… где она?

– Что вы кричите? Разбудите…

– Где она? – Я опрометью бросился назад в квартиру, пробежал мимо кабинета, гостиной, той комнаты с пентаграммой… Спальня! Ну конечно же… Я осторожно вошел и… этого не может быть! На широкой кровати под балдахином безмятежно спала та самая девочка. Маленькая испуганная замарашка… Хотя уже нет… Ее мордашка и ручки сияли чистотой, светлые волосы разметались по подушке, а ночная рубашка радовала новенькими кружевами. Носик сопел ровно, по губам блуждала улыбка, наверное, ей снился хороший сон.