– А если они не придут в наши места? Что тогда? – прозвучал вопрос.

– Не придут, и слава богу, – вздохнул полковник.

– За нашу работу вы товарами платить станете. Так? – спросил Торгат, кивая на кучу сложенных в стороне мешков и ящиков.

– Там сложено все, что в вашей лодке было, – быстро пояснил Мишка. – Можете проверить.

– Да Господь с вами, Михаил, – поспешил отмахнуться Белецкий. – Уж кому-кому, а вам доверять сам бог велел. Да, я специально привез эти товары, чтобы сразу оплатить вашу работу, если мы договоримся. Ровно столько же я стану передавать вам за вашу службу каждую весну.

– Но ведь если мы хунхузов не найдем, то и платить тогда не за что, – не унимался Торгат. – Нет бандитов, значит, мы их не искали. Выходит, и платить не за что. Кто проверит, как там оно было?

Белецкий задумался, понимая, что от его ответа сейчас зависит результат всей этой поездки. Глотнув чаю, он закурил и, выпустив длинную струю сизого папиросного дыма, задумчиво посмотрел на парня. Потом, словно что-то окончательно решив для себя, медленно заговорил:

– Торгат, я понимаю, что сейчас ты проверяешь меня. И сказать тебе могу только одно. От Михаила я слышал про ваше племя добрые слова и что вы никогда не нарушаете своего слова. Вы называете это «потерять лицо». Так что да, я поверю твоему слову, если твой человек или ты сам скажете, что бандитов там, где вы их искали, не было.

– Хорошо, – пыхнув трубкой, кивнул охотник. – Чего еще ты от нас хочешь?

– Ходят слухи о большой войне, и я хочу быть уверенным, что твои охотники не встанут на сторону врага и не ударят нам в спину. А было бы еще лучше, если бы они стали нам помогать.

– Мы не солдаты. Мы охотники, – пожал Торгат плечами.

– Верно. А это значит, что любой из вас сможет попасть из своей винтовки туда, куда будет нужно, или сумеет найти следы вражеского лазутчика.

– Это мы можем, – с достоинством кивнул охотник. – Хорошо. Мы станем вам помогать. Но не присылай сюда больше никого. Если что важное, сам приезжай. А если нет, вон, через Мишку скажи. Я ему верю. И люди мои верят. У него лицо есть.

– Так и сделаю, – улыбнулся полковник с явным облегчением.

– Когда уедешь, Мишка? – повернулся охотник к парню и выбивая трубку о полено у костра.

– Думаю, через пять-шесть дней. Раз уж так получилось, хочу с рыбой сразу закончить. Осенью только зверем заниматься стану. У тебя еще воск есть?

– Хочешь бочонки натереть? – понимающе уточнил охотник. – Завтра парней пришлю. И воск принесут, и меду немного.

– Благодарствую, Торгат, – склонил парень голову.

– Пусть духи стоят за твоим плечом, – негромко отозвался охотник и, легко поднявшись, бесшумно растворился в тайге.

– Поверить не могу, что у нас все получилось, – растерянно выдохнул Белецкий. – Он даже не торговался.

– А зачем? – развел Мишка руками. – Они и так постоянно по тайге ходят и свои угодья осматривают. Вы просто предложили им расширить территорию поиска. Вот и все. Другое дело, что они не всегда готовы были влезть в драку. Оружие у племени в основном охотничье было. Но теперь, когда у них есть винтовки, а вы обеспечили их патронами к ним, хантам станет гораздо проще.

– То есть вы специально все это затеяли? – вдруг сообразил полковник.

– Я? Это была ваша идея. Я только ее слегка подправил, – иронично усмехнулся парень. – А что? Разве плохо получилось? И вы довольны, и ханты получили то, чего давно хотели.

– Вам с такой ловкостью только в министерстве иностранных сношений служить, – рассмеялся Белецкий.

– Вот уж чего и даром не надо, – поспешил откреститься Мишка. – Да и не возьмут. Там у каждого чиновника родословная длиннее, чем святое писание.

– Ого! За такие речи вы рискуете переселиться отсюда в соседние бараки.

– А что я сказал такого, чего не знает каждая собака в империи? – отмахнулся Мишка.

– А почему они мои товары не забрали? – вдруг всполошился полковник. – Вы же сказали, что если договор будет заключен…

– За ними скоро придут, – успокаивающе улыбнулся Мишка. – Ну, теперь вы можете с полным правом предаться отдыху. Как порыбачили?

– Можете мне не верить, но такого удовольствия я не получал уже лет десять. Тут рыба едва не на пустой крючок бросается, – моментально расцвел Белецкий.

– Вот и славно. Развлекайтесь, – понимающе кивнул парень.

– Миша, позвольте спросить?

– Конечно.

– Зачем вам так много соленой рыбы? Я понимаю, зима длинная. Но столько!

– Я ее не только себе заготавливаю, – вздохнул парень. – У тетки моей подруга есть. Было время, она моей тетке помогала крепко, а год назад она овдовела. А там детей шестеро, мал мала меньше. Вот и приходится помогать. Но в этот раз буду только красную рыбу брать да икру солить. А еще хочу копченой стерляди наделать.

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что это вашу копченую стерлядь мне урядник приносил, – усмехнулся полковник.

– Верно. Я ему бочонок в прошлый приезд отнес.

– Деликатес, должен признать, – одобрительно отозвался полковник.

– Я, Александр Ефимович, человек ленивый, и потому любое дело стараюсь делать один раз. Но так, чтобы больше его не переделывать, – с усмешкой пояснил Мишка.

– Это вы к чему? – не понял Белецкий.

– К тому, что я стараюсь делать все так, чтобы потом стыдно не было. И готовлю, и охочусь, и воюю.

– Воюете? Вы?

– А кто придумал, как банду уничтожить и людей не потерять?

– Ну да, ну да, – растерянно кивнул полковник. – Вы действительно собираетесь все оставшееся время заниматься рыбой? – вдруг сменил он тему.

– А что тут еще делать? – удивился парень. – Птица на гнездо садится, зверь еще мяса не нагулял, грибов, ягод нет. Если только отжимку для кедровника сделать.

– А это еще что такое?

– Механизм такой, чтобы из кедровых орехов масло отжимать. Но его и надо не так много. Но подумать стоит.

– И как вы его сделаете? А главное, из чего?

– Да я со свалки нашего депо кучу всякого железа натащил, так что, если что сильно понадобится, тут и соберу.

– У меня иногда складывается такое впечатление, что вы надо мной смеетесь, – растерянно проворчал полковник.

– С чего бы? – удивился Мишка. – Если вы про отжимку, так там и сложного-то ничего нет. Чашка, сетка, давилка и рычаг. Главное, крепко сам механизм к месту прикрутить.

– Знаете, Михаил, если вы сделаете эту штуку, пока мы находимся тут, я даю вам слово, что стану верить каждому вашему слову, как бы странно оно ни звучало, – со странной торжественностью пообещал Белецкий.