Мысли Тедди Уолтхэма, взбиравшегося по склону холма, были удивительным образом схожи с ее мыслями. Ноги Тедди скользили по грязи, что затрудняло и без того нелегкий подъем. И то, что он потерял большой палец на ноге, отнюдь не способствовало его резвости. Прихрамывая, Тедди Уолтхэм думал, что он еще никогда не выглядел таким оборванцем, как сейчас. Плечо болело так, словно его жег адский пламень. Ему казалось, будто по пятам за ним гонятся адские псы. Но когда он обернулся, то увидел, что никто его не преследует. Пока что.

Медленно взбираясь по склону, Тедди Уолтхэм скользил, падал, иногда полз на четвереньках. Запыхавшись, он наконец взобрался на вершину холма, где его поджидала миледи. Он протянул к ней руку, молча прося о помощи, но она даже не пошевельнулась.

– Ты так и не выполнил того, что я тебе поручила. Жалкий придурок. Слабоумный идиот. Радотёр![19]– прошипела Кейт. С трудом сдерживая гнев, она подошла к своему подручному и бесстрастно уставилась на него. – Ты погубил все мои надежды. Струсил в решительный момент и все сделал не так. Мне надо бы тебе дать хорошего пинка под задницу. Если бы ты не свалял дурака, Люсьен бы сейчас валялся у моих ног и скулил, как побитый щенок.

– Да ты просто спятила, женщина! Этот человек никогда ни у кого не будет валяться в ногах. Теперь я начинаю понимать, почему много лет назад он выставил тебя отсюда! – завопил в ответ не только лишившийся храбрости, но и всякого терпения Тедди. Сколько же можно терпеть эту чокнутую?! Если он и питал какой-то страх перед миледи, этот страх теперь быстро улетучивался. – Не знаю, что произошло между тобой и герцогом, – продолжал он, – но вы с Перси недаром держались подальше отсюда. И если хочешь знать, – добавил он, вставая на ноги и покачиваясь от слабости, – это доказывает, что герцог – человек умный. Он хорошо понимал, что делает, когда выгнал вас с братцем. В сравнении с тобой, женщина, те, что сидят в ньюгейтской тюрьме, выглядят просто святыми мучениками. А так как я не хочу стать святым мучеником, – заключил Тедди Уолтхэм, с удовольствием произнося последние слова, – то на этом прощусь с вами, миледи.

– Что за чушь ты несешь, черт побери? Куда ты, чертов придурок? – взвизгнула Кейт, видя, что Тедди Уолтхэм повернулся к ней спиной.

Кейт кинулась вслед за ним, шурша юбками. Охваченная досадой и гневом, она потеряла способность спокойно рассуждать. Но не успела она сделать и пары шагов, преследуя своего бродячего рыцаря, как он вдруг повернулся, схватил ее за кисти рук и вытащил у нее из-под юбки спрятанный там пистолет.

– Я сказал, что ухожу, миледи, но я не хочу уйти так, как ушел убитый вами Рокко. Я посметливее, чем он. Его смерть была для меня драгоценным уроком. Я понял, чего можно ждать от вас, миледи, в награду за свою верность. – Тедди Уолтхэм с гримасой уставился на пистолет. – Еще шаг, и вы небось продырявили бы меня насквозь, миледи.

– Ты еще смеешь мне дерзить, свинья! Забыл, что я хорошо знаю, кто ты такой? Да я прикажу расклеить объявления с твоим гнусным именем по всему Лондону. Если власти схватят тебя, болтаться тебе с петлей на шее.

– Валяйте, миледи. Только вы напрасно будете стараться, потому что добрый старый Тедди Уолтхэм не станет дожидаться, пока ему воздадут по заслугам. Никто не сможет увидеть лицо Тедди Уолтхэма не только в Лондоне, но, может быть, и во всей Англии. Достаточно сменить имя, переехать в другую страну, и концы в воду. Уж можете мне поверить, я буду жить еще долго после того, как вы отправитесь в теплые края, миледи, – издевательским топом произнес Тедди.

Глядя, как удаляется этот вор и убийца, Кейт, ошеломленная, не могла выдавить ни слова. Как он смел так нагло разговаривать с ней, леди Кэтрин Андерс? Как смел покинуть ее как раз в тот момент, когда она больше всего в нем нуждается? Ведь только по его вине ей не удалось осуществить свой замысел. «Ну нет, я не допущу, чтобы этот проклятый негодяй удрал», – поклялась она, устремляясь следом за прихрамывающей фигурой.

Обогнув холм, она запаниковала: Тедди нигде не было видно. Затем заметила его: он направлялся к коням, привязанным сзади к экипажу. В дикой ярости она подхватила юбки и побежала вдогонку.

Когда Кейт стала рвать ногтями его кожу, у Тедди Уолтхэма было такое ощущение, будто ему на плечи пал с неба ястреб. Ногти миледи вонзились ему в щеку, брызнула кровь, и Тедди Уолтхэм вздрогнул. С отчаянным усилием, превозмогая боль от раны в плече, он повернулся, схватил Кейт за руки и отшвырнул с такой силой, что она упала. Ощущая всю унизительность своего положения, Кейт, задыхаясь, попробовала подняться на колени, но, прежде чем она успела это сделать, Тедди крепко схватил ее за шею.

– Поскольку отныне мы расторгаем наш неудачный договор и расходимся в разные стороны, надеясь никогда больше не встретиться, – с неожиданной учтивостью произнес Тедди Уолтхэм, – будет справедливо, если я увижу лицо своей таинственной благодетельницы. Насколько я понимаю, мне придется ограничиться лишь половиной вознаграждения за все мои труды и усилия, не говоря уже об опасности, которой подвергалась моя жизнь.

– Нет! – вскричала Кейт, с той нечеловеческой силой, какой обладают сумасшедшие, пытаясь помешать Тедди Уолтхэму осуществить свое намерение. Но ее фанатичная решимость не позволить снять вуаль с лица натолкнулась на неукротимое желание Тедди разоблачить так тщательно скрываемую тайну.

Когда Тедди наконец сорвал маску с лица миледи, она пыталась закрыть его руками, но не успела... То, что ожидал увидеть Тедди Уолтхэм – а его уже много месяцев жгло любопытство, – не могло идти ни в какое сравнение с реальностью. В следующий миг Тедди инстинктивно отшатнулся, подняв обе руки, как бы стремясь не видеть представшего перед ним изуродованного облика. Ужас в его глазах глубоко уязвил самолюбие Кейт, но его полный неожиданной жалости возглас «Бог мой!» едва не доконал ее.

Она стояла на коленях, и ощущение у нее было такое, будто душа ее обнажилась перед этим мужланом с его грубыми руками. Все, что она так старательно скрывала много лет от любопытствующих глаз, открылось в резком, неумолимом свете дня.

Тедди Уолтхэм, как загипнотизированный, с отвращением смотрел на изуродованную половину лица Кейт. Чудовищные шрамы превратили в пародию некогда необыкновенно прекрасную женщину. Шрамы приподняли край ее рта и опустили край ее глаза, придав лицу постоянное злобное выражение.

– Так вы, миледи, живете как в аду? – прохрипел Тедди, с тошнотворным чувством отвернувшись от плачущей женщины в черном. Он подошел к привязанным лошадям, отвязал одну, сел и не оглядываясь поскакал на север, в Бристоль, чтобы сесть там на отплывающий в колонии корабль. Он слышал, что Бостон – быстро развивающийся город, где такой предприимчивый малый, как он, легко может преуспеть. Тедди Уолтхэм знал, что ему лучше быть как можно дальше от страны, где за ним числилось немало тяжких преступлений.

Быстрота, с которой он действовал, была для него спасительной, ибо через час весь Камарей и деревня Камарей были оповещены о покушении на герцога. Вскоре округа переполнилась лакеями, садовниками и конюхами, а также дюжими крестьянами, жаждавшими поймать похитителей леди Ри Клэр, чтобы отдать их в руки правосудия, хотя кто знает, чем кончилось бы дело, если бы обозленные до крайности мстители поймали Тедди Уолтхэма или леди Кейт.