Принц поднял руки ко рту и сделал большой глоток.

– Какой вкус у воды? – спросил Саган.

– Вкус крови, – ответил Флэйм.

* * *

Наклонив кувшин, леди Мейгри налила воды в израненные руки Дайена. Холодная вода облегчила боль. Дайен закрыл глаза. Из-под его век струились слезы. Вода смешалась с кровью.

* * *

Огонь, опора жизни и ее разрушитель.

Масляная лампа вспыхнула ярким пламенем. Прежде чем Саган успел произнести хотя бы слово, Флэйм протянул руки над огнем и опустил их вниз, в пламя. Накрыв лампу ладонями, он погасил огонь. А потом поднял правую руку. Она уже успела покрыться волдырями от ожогов, которые Флэйм сам же себе и причинил. Пять шрамов от игл гемомеча сочились темной кровью.

Выражение лица Флэйма ничуть не изменилось.

* * *

Дайен не издал ни единого звука, но лишь как зачарованный смотрел на пламя, охватившее его руки. Огонь вспыхнул, чтобы сразу потухнуть. На руках Дайена не осталось ни малейшего следа от ран и ожогов.

* * *

– Милорд, – сказал Флэйм, показывая Сагану обожженную руку. – Разве я не выдержал испытания? Так обещаете ли вы мне свою помощь?

Саган разглаживал черный бархат кончиками пальцев и смотрел на ровное в теперь уже неподвижном воздухе пламя свечей. Его пальцы слегка коснулись холодного пятна, оставленного водой, выплеснувшейся на бархат. Он оцарапал палец о зазубренный кусочек металла – обломок серебряного шара. Саган стоял неподвижно и молчал.

Флэйм тоже не двигался и тоже молчал, несмотря на сильную боль в обожженной руке.

Но вот Саган выпрямился и тихо сказал:

– Я помог Дайену Старфайеру взойти на престол. Я обещал, что буду верен и предан ему. Он знал – и все знали, – что я не верил в его способности быть правителем галактики. Но само Проведение было против меня. – Он взглянул на Флэйма. – Случай, совпадение – называйте это, как угодно. Удача отвернулась от меня. Дайен вознесся высоко. Я покинул мир… чтобы избежать соблазна.

Саган поднял руки и откинул свой капюшон на плечи, а потом взял правую обожженную руку Флэйма и сильно сжал ее.

Флэйм пытался сохранить стоическое спокойствие, но пожатие Сагана было слишком сильно. С губ Флэйма сорвалось невольное восклицание. Он содрогнулся от боли, и на висках и щеках у него заблестели капельки пота.

И все-таки он заставил себя торжествующе и свирепо улыбнуться. Он распрямил плечи, отбросил с лица черные волосы и с силой ответил на пожатие руки Сагана. Обожженная рука плотно сжимала мозолистую руку. Свежие шрамы от гемомеча совпали с давними.

– Я пришел сюда в поисках короля, – сказал Дерек Саган. – Я нашел его.

Камила очнулась в какой-то спокойной, тихой комнате. На противоположной от нее стене взад и вперед покачивались зеленоватые тени. Комнату наполнял неяркий солнечный свет, птичий гомон, и где-то совсем близко кто-то тихо играл на флейте. Камила лежала в мягкой постели, на чистых, приятно пахнущих простынях и озиралась вокруг, чувствуя полное безразличие ко всему окружающему. Сказывалось действие укола. Она как будто выплыла на поверхность тихого озера после отчаянной борьбы с какими-то жуткими чудовищами в его глубинах.

Зеленые тени оказались листьями и ветками, которые слегка шевелил за окном легкий бриз и от которых в комнату проникало благоухание. Флейта умолкла. Камила взглянула в ту сторону, откуда только что доносилась музыка.

За столиком возле окна сидела молодая женщина. Увидев, что Камила проснулась, она улыбнулась ей и, забрав с собою флейту, вышла из комнаты, закрыв дверь.

Вскоре после ее ухода снова зазвучала флейта, повторявшая ту же мелодию, как будто исполнительница разучивала ее. Это была простенькая и приятная мелодия с легким оттенком меланхолии, странным для звучания флейты, каждый звук казался вздохом. Лежа в постели, Камила напевала ее про себя, поводя вокруг полусонными глазами, и вдруг вспомнила все до мельчайших подробностей. Ее сломанная рука лежала поверх покрывала, и повязка на руке теперь была более искусной, чем та, которую сделал киборг. Рука казалась онемелой, тяжелой и чужой, как будто не принадлежащей ей. Камила опасливо попробовала пошевелить ею и с облегчением увидела, что пальцы двигаются. Боли не чувствовалось. Камила подумала, что это действует какое-то лекарство, введенное ей, пока она спала.

Она села и осмотрелась вокруг. Ее одежда лежала, аккуратно сложенная, на стуле возле кровати. Одежду уже успели отмыть от следов крови и грязи. На себе Камила увидела платье без рукавов, сшитое из хлопчатобумажной ткани, удобное, если даже не модное. Комната же представляла собой маленькую спальню чуть больше той, что была у Камилы в Академии.

Встав с постели, Камила выждала несколько секунд, пока пройдет легкое головокружение, на цыпочках тихо подкралась к двери. Не спеша, спокойно прикоснулась к дверной ручке. Дверь оказалась незаперта. Камила все так же на цыпочках вернулась к постели, взяла со стула свою одежду и с трудом переоделась. Мешала сломанная рука. Труднее всего оказалось застегнуть пуговицы, но Камила с этим, хоть и медленно, но справилась, обулась и собиралась уже выйти из комнаты, как вдруг дверь открылась и кто-то вошел.

Камила села на постель и постаралась придать своему лицу беспечное выражение, чтобы тот, кто вошел, не подумал, будто она хотела уйти отсюда.

Астарта холодно улыбнулась, но ничего не сказала. Белая мантия свободного покроя мягкими складками ниспадала до полу с плеч королевы. Украшенный золотом пояс, похожий на переплетенные пшеничные колосья, охватывал тонкую талию Астарты. С поясом сочетались украшенные золотом сандалии. Блестящие черные волосы на затылке были стянуты в узел, казавшийся настоящим произведением парикмахерского искусства. В этой комнате, где преобладали мягкие, пастельные тона, глаза Астарты с их живым блеском казались еще ярче, чем обычно.

Позади Астарты в комнату вошла девушка с подносом в руках, который она, повинуясь жесту королевы, поставила на стол. Запахло свежевыпеченным хлебом. При виде хлеба Камила временно отложила в сторону мысли о побеге.

– Вы голодны, мисс Олефская? – спросила Астарта. – Я подумала о том, что, проснувшись, вы почувствуете голод. Крис советовал не давать вам ничего, пока не кончится действие инъекции. Он говорил, что вам лучше несколько дней ничего не есть, а только пить воду. Вы, вероятно, плохо помните, как попали сюда?

Камила покачала головой. То, что она вспомнила, почти сразу же улетучилось из ее памяти.

Астарта приказала сопровождавшей ее девушке удалиться и запереть дверь. Подойдя к столу, королева сняла с подноса лежавшую на нем накидку. Глазам Камилы предстали свежие фрукты, сыр, булка еще теплого хлеба.

– Это, наверное, не та еда, к которой вы привыкли, – сказала Астарта, аккуратно складывая снятое с подноса покрывало и кладя его на стол рядом с подносом. – На вашей планете, я полагаю, люди едят мясо. Мы мяса не едим, особенно в храме и его окрестностях. Я тоже не ела бы его, но мне часто приходилось поневоле идти на уступки, с тех пор как я стала королевой. Нельзя же обидеть хозяина – такого, например, как ваш отец, – отказом от угощения. Богиня, надеюсь, простит мне. Садитесь к столу, угощайтесь.