— А что за срочность такая? И вообще, нас не отпустят.

— Уже отпустили. — Аэрон достал из своего мешка пергамент, запечатанный печатью Школы, и протянул Алие. Она сломала печать, прочитала текст.

— А почему я не еду? — обиделась Лейя.

— Лейя, Школа разрешила мне взять с собой только одного из нас. А кладбище без присмотра ведь не оставишь, да и у нас здесь еще одно дельце. — Я украдкой кивнула на курицу. Лейя кивнула в ответ, немного успокоенная. — Миколка будет с тобой и Велий тоже.

— Я еду с вами, — неожиданно заявил двоедушник.

— Ничего подобного! — воскликнула я. — Это невозможно, ты не имеешь отношения к Школе.

— Ошибаешься, — Велий сузил глаза, — я ваш проверяющий.

В комнате повисла тишина.

— Мне предписано отправляться с вами, так как Школа несет ответственность за вас перед родителями.

— За меня Школе ответственность не перед кем нести, — выдавила я.

— Ну ты совсем другое дело. — Велий вытащил из-за пазухи пергамент и сунул мне в руки. — Можешь ознакомиться.

Половина слов в нем была на моранском языке, но суть была прописана и на общепринятом. Очень мне не понравилась эта суть, выходило, что Велий должен сопровождать нас везде и не выпускать из виду, прямо как особо опасных преступников.

— Значит, ты знаешь моранский язык? — спросила я, памятуя о книгах в сундуке и радуясь, что Аэрон промолчал о них.

— Значит, знаю.

Алия с недовольным выражением стала укладывать вещи.

— Почему ты сразу не сказал, что ты проверяющий? — раздраженно поинтересовалась она.

— А зачем? — отозвался двоедушник. — Ты получила ответ на свой вопрос: что я делал на кладбище? — повернулся он ко мне.

— Получила, — буркнула я. — Ты подлый.

— Почему это? — прищурился Велий. — Если ты насчет ваших проказ, то не волнуйтесь, в отчетах они не фигурируют, по отчетам вы идеальные хранительницы.

— Надеюсь, директор не плачет от умиления, — язвительно сказала я, хотя надо признать, его слова об отчетах меня успокоили. Лейя подавленно молчала, вспоминая, сколько раз она вешалась Велию на шею. Аэрон молчал, чему-то улыбаясь краешками губ, один только Миколка ровным счетом ничего не знал и спокойно спал. Алия собирала свой мешок.

К вечеру следующего дня мы были готовы. Аэрон еще утром предупредил, что родители обещали прислать за нами небольшого дракона. Увидев этого «небольшого» дракончика, я чуть не передумала ехать в Урлак, боялась, что эта тварь решит сделать по дороге привал и схарчит нас за милую душу. Дракон был нежно-зеленого цвета, с огромными крыльями и внушительными зубами. Он весело фыркал, отчего ближайшие березки пригибались к самой земле. Аэрон пошлепал дракона по боку и даже позволил ему облизать себе руки. Велий тоже никакого беспокойства не проявил, спокойно залез на спину зверюге и приглашающе похлопал рядом с собой. Алия никогда не показывала своих страхов окружающим, поэтому лишь вздохнула и полезла следом за Велием. Я же, не имея комплексов, как Алия, вволю повозмущалась, предлагая идти пешком. Мне почему-то казалось, что дракон на обед присматривает именно меня. Аэрон уверял, что животина — убежденный вегетарианец, но на дракона пришлось затаскивать меня чуть ли не волоком. Когда дракон поднялся в воздух, я сделала открытие, а именно, что меня укачивает на этом летающем шкафе. Ввиду этого всю дорогу я сидела молча, цепляясь за Алию и стараясь дышать как можно глубже. Довольный ощущениями полета Аэрон продекламировал очередной отрывок из трагедии про Укуса и Загрызку:

— Где же ты, Загрызка?

Мука душу темную гнетет,

Он не ест, не спит, не пьет,

Он все думает о ней

Ветреной любви своей.

«Без тебя мне одиноко, сердце может

лишь страдать,

Где же ты, Загрызка?…»

Велий чуть слышно хрюкнул, видимо, додумав фразу, а мне было слишком дурно, чтобы по достоинству оценить стихи.

Замок Аэрона был выдержан в лучших традициях ужастиков — огромный, мрачный, на вершине горы. Хотя интерьер понравился мне больше, несмотря на дурноту после полета. Светлые залы, широкие лестницы, позолота. И не подумаешь, что тут живут вампиры, скорей уж летний дворец какой-нибудь княжны, которая целыми днями только и занимается тем, что бренчит на арфе да строит глазки молодым кавалерам.

Аэрон представил нас своим родственникам, хотя мы уже были знакомы после шалостей в стенах Школы. Те приняли нас приветливо и стать почетными донорами не предлагали. Утром мы решили отправиться на аномальное место.

До печально известной рощи нас сопроводили всем двором. Родители всю дорогу уговаривали Аэрона отказаться от своей затеи и отделаться малой кровью, то есть нами, выдавливая скупые улыбочки мне и Алии.

— Вампирюги самые натуральные, — прошептала мне на ухо Алия.

Возле рощи провожающие оставили нас в покое.

— Держаться всем вместе, никуда не расходиться, — приказал Велий, будто мы дети малые. — И еще, Верея, я боюсь, что твоя магия в этом месте действовать не будет. Это место ее глушит, я чувствую.

— Спасибо, успокоил.

Я повернулась к Аэрону:

— Слушай, а чем кончается трагедия про Загрызку?

Аэрон с готовностью продолжил:

— Где же ты, Загрызка,

Тать, может быть, тебя похитил

И теперь тебя пытает, кол осиновый вбивает

В грудь прекрасную твою.

Или трупом бросил в грязь.

Где же ты, Загрызка?…

Под эту душещипательную декламацию мы и вступили в рощу.

Аэрон неожиданно замолчал.

— Ничего аномального я пока не вижу. Может, деревья чуть покряжистей да почаще. — В ответ тишина. Я оглянулась на друзей, но никого рядом не оказалось. Я заорала, стараясь не впадать в панику: — Эй! Это не смешно! — Молчание, не слышно даже птичьих голосов. Я повертелась на месте, нервно озираясь, сделала пару шагов вперед.

Это явно никакая не березовая роща. Я окинула взглядом непроходимый бурелом. С кряхтеньем и бранью стала продираться к просвету между деревьями, надеясь выйти хотя бы на тропинку и костеря вампиров, которые непролазные дебри называют рощей. До вожделенного просвета осталась пара шагов, и я, увидев, куда именно вышла, тихо присвистнула. Посреди поляны высился большой, в два этажа дом, обнесенный частоколом.

— Странно, Аэрон не говорил, что здесь кто-то живет, — пробормотала я. — Что ж, это облегчает задачу — хозяин наверняка знает, что здесь происходит.

Я пошла вдоль забора, отыскала ворота и осторожно их отворила. Во дворе было тихо. Крадучись я подошла к дому и постучалась в дверь:

— Эй, хозяева… — В ответ молчание. Я осторожно приоткрыла дверь и вошла. Обойдя весь дом и не обнаружив хозяев, я приуныла, села на лавку у стола. Что-то мешало мне как следует подумать, что дальше делать, какое-то ощущение нереальности и чего-то знакомого. Бездумно посидев с полчаса, я решила сварить картошки, а то от переживаний заурчало в животе, да и хозяева на сытый желудок разговорчивее станут.