Он закатал рукав рубахи и внимательно осмотрел рану.

Челюсти белдхора не раздробили кость, но ядовитые клыки, прокусившие руку, таили смертельную опасность.

Сульг вытянул из ножен зачарованный меч. Когда-то, очень давно, он был ранен и отравлен этим клинком, и чуть было не отправился в Долину Серой реки. И вот, все повторяется снова — яд и чары дракона, спасающие от смерти… Сульг осторожно пристроил лезвие над костром, так, чтобы пламя, неяркое в дневном свете, облизывало сталь. Зачарованный меч почуял огонь, норлок ощутил, как медленно пробуждается древняя магия, добела раскаляя длинное лезвие. По спине пробежали мурашки, и он стиснул зубы, набираясь решимости.

Или магический клинок, или смерть от яда бедлхора — времени на колебания не оставалось. Сульг оглянулся, собираясь с духом.

Овражник замер неподалеку, испуганными глазами разглядывая клинок.

Сульг протянул руку и осторожно вынул из огня рдеющий меч.

«Не кричать!» — приказал он самому себе и, не раздумывая больше, прижал раскаленную сталь к ране.

Овражник зажмурился и зажал ладонями уши.

Летнее небо, луг, золотое солнце, запах воды и мокрой травы, женщина полощет белье, маленький ребенок сидит на мостках, разглядывая рыбок, снующих возле дна серебряными искорками. Хочется поймать одну, дотянуться до самой красивой и пестрой, ведь они совсем рядом! Но вдруг все исчезает, кругом зеленоватая вода, пронизанная солнечными лучами, беззвучный крик, невозможность вздохнуть, бегущая к поверхности цепочка серебристых пузырей, рыбки, метнувшиеся врассыпную над мягким илистым дном. А потом резкий рывок вверх и снова небо, солнце, и вода, заполнившая легкие, хлынула изо рта и носа.

Сульг мотнул головой, приходя в себя. Холодный поток, обрушившийся в лицо, заставил за доли секунды вспомнить и пережить вновь давний детский страх. Прямо над собой он увидел огромные горестные глаза овражника.

— Еще? — с рук гнома срывались грязные капли. — Еще воды?

— Хватит, — с трудом проговорил норлок. Он медленно сел и стал ждать, пока мир вокруг перестанет вращаться.

Овражник с опаской оглянулся по сторонам, словно ожидая, что из-за кустов вот-вот выскочит чудовище пострашнее белдхора.

— Идем дальше?

Сульг поглядел на рану, прижженную каленым железом, и поморщился.

— Не сейчас. Завтра. Сегодня здесь будем. Только отойдем немного подальше.

Он с трудом поднялся на ноги.

— Иди вон туда, видишь? Где сосны, на краю обрыва. Там устроимся.

Подобрав куртку и меч, норлок направился к соснам. Овражник торопливо семенил впереди, то и дело оглядываясь на спутника.

— Иди, иди, — хмуро сказал Сульг. — По сторонам смотри. Держись подальше от полян. Забредешь туда — я тебя спасать не буду.

Прокушенная белдхором рука болела неимоверно, нечего было и думать, чтобы идти сегодня дальше… Возле сосен норлок бросил вещи в траву.

— Собирай хворост, надо разжечь костер. Когда будешь собирать дрова… Знаешь такое растение — зимник?

Овражник надолго задумался.

— Соображай быстрей! Ну? Толстый короткий стебель и круглые листья, не зеленые, а как будто инеем покрыты?

Гном обрадованно закивал головой:

— Знаю. Везде растет. Видел. Есть нельзя.

— Найди его и выкопай пару корней. Понял?

— Есть нельзя! — убедительным тоном повторил гном.

— Да, они несъедобны. Их надо испечь в золе и горячими прикладывать к ожогам. Боль снимают. Ясно?

— Хворост и корни? — пробормотал гном, оробев перед поставленной задачей. Делать сразу два дела было для него неимоверно трудно.

Сульг вздохнул, несообразительность овражника порядком раздражала.

— Ладно, собирай хворост. Зимник я сам найду. Гном мгновенно исчез.

Норлок, действуя здоровой рукой, наломал сухих веток кустарника, который рос почти на самом склоне обрыва, потом вынул нож и отправился разыскивать зимник: растение любило влажную почву и тень. Стараясь не обращать внимания на боль, он торопливо выискивал знакомые листья, круглые, серо-оливковые, точно присыпанные мукой. Овражник копошился неподалеку, его круглая голова с торчащими во все стороны грязными волосами то и дело мелькала среди невысоких кустов. После случая с гоблином и нападением белдхора гном старался не отходить далеко. Вскоре Сульг вырыл из рыхлой земли крупный корень зимника, отряхнул и огляделся. Одного корня было маловато, пришлось прочесать все кусты кругом, прежде чем норлок наткнулся на целые заросли зимника на склоне крутого обрыва, в густой тени колючего кустарника. На краю обрыва он помедлил, оглядывая местность: далеко внизу мчалась река, вскипая белыми бурунами вокруг камней, дальше, за узкой полосой берега и леса притаились Голодные земли.

Сульг стал спускаться, осторожно и медленно, стараясь не смотреть вниз, где шумела быстрая река. Добравшись до кустов, он выкопал ножом несколько корней, закинул на обрыв и потянулся за следующим стеблем. Наверху промелькнул овражник, он карабкался по склону, держа целую охапку сучьев и что-то жуя. Морщась от боли, Сульг выкопал еще один корень, бросил его на берег обрыва и убрал нож. Можно было возвращаться.

Маленький бурый кролик стрелой выскочил из кустов. От неожиданности Сульг отпрянул, с трудом удержав равновесие. Зверек быстрее молнии прошмыгнул под ногами и исчез среди деревьев.

— Чтоб тебя! — выругался норлок. Он ухватился здоровой рукой за торчавшие из земли корни кустов, мелкие камешки ползли под ногами все быстрее и быстрее, и внезапно с шумом сорвались вниз. Сульг замер, пережидая: при каждом движении камни под ногами будто оживали. Боль в руке пульсировала, перед глазами снова закружился целый рой черных мух. Наконец он сделал осторожный шаг, затем еще один. Камень, вырвавшийся из-под ноги, поскакал вниз, увлекая за собой другие. Пытаясь удержаться, Сульг ухватился за колючую ветку. Как долго она сможет выдерживать вес тела? Сульг бросил быстрый взгляд вниз — крутой каменистый склон сбегал прямо к реке. Если свалиться с обрыва, вряд ли удастся отделаться только переломанными костями… Ветка хрустнула и обломилась, почва выскользнула из-под ног. Ужас предстоящего падения холодом продрал по позвоночнику и стиснул сердце.

И в это мгновение чьи-то сильные пальцы сомкнулись на запястье, удерживая его на краю обрыва.

— Тебя приходится ждать, Великий норлок, — произнес незнакомый голос.

И прежде чем Сульг успел понять, что делает, он вцепился в чужую руку.

Овражник растер в деревянной миске испеченный корень, понюхал, попробовал и поморщился. Теплая бурая кашица с черными вкраплениями пахла мокрой землей да гниющими травами и оказалась, как он и предполагал, совершенно несъедобной. Гном спрыгнул с камня и направился к огню, возле которого сидели норлок и хозяин дома, странное существо, похожее на уродливого карлика с бурой бугристой кожей и крупной головой, с глазами круглыми, как у совы.