Что касается египтян, то до начала II тысячелетия эти «передовые» покорители Нила, похоже, не только не знали о существовании колесниц, но и вообще не имели какого-либо эффективного наземного транспорта, предпочитая возить грузы на кораблях по великой реке. И только в XVII веке до Рождества Христова к ним из Азии врываются племена гиксосов. Данный этноним дошел до нас в греческой транскрипции, сами египтяне называли чужаков «хека хасут», что в переводе означало «властители пустынных нагорий». Судя по тому, что своих покойников пришельцы хоронили вместе с лошадьми, а вся «колесничная» лексика у египтян оказывается также индоиранской, это могли быть арийцы или смешанные арийско-хурритские народы. Покорив африканцев, северяне основали династию Великих гиксосов. Вооруженные громоздкими щитами, примитивными деревянными луками, топорами и копьями многочисленные строители пирамид ничего не могли поделать против кучки агрессоров, разъезжавших на боевых колесницах, с более совершенными составными, деревянно-роговыми луками в руках. Захватчики-гиксосы построили свою столицу в восточной части дельты Нила — город Аварис и в течение ста лет повелевали североафриканцами. Лишь век спустя, взяв на вооружение транспорт и боевые навыки врагов-индоевропейцев, египтяне под руководством правителя Фив, будущего фараона Яхмоса I, сбросили иноземное иго и изгнали непрошеных гостей.

В середине второго тысячелетия некие кочевые племена вторгаются также на территорию Иранского нагорья. Это были будущие древние мидийцы и персы, чьи потомки составят правящий слой Великой персидской державы, вплоть до захвата ее Александром Македонским. Как и прочие арии, данные этносы принадлежали к североевропейскому антропологическому типу, но, оказавшись среди южноевропеоидов, впоследствии превратились в современных темноволосых и смуглых персов и азербайджанцев. Кстати, название государства — «Иран», в оригинале «Аиран», в переводе значит всего лишь «страна ариев». О том, откуда пришли захватчики, свидетельствует начальный смысл терминов, определяющих у древних персов стороны света. «Юг» — это всегда то, что впереди, «север» — позади.

Как полагают ученые, этносы, покорившие Иран, были лишь одной из волн, возможно, наиболее поздней, арийского нашествия на Средний Восток. Приход персов и мидийцев заставил их родственников — индоариев, во главе со своими вождями, покинуть эти места и, преодолев многочисленные горные перевалы и бескрайние пустыни, отправиться в тропическую Индию. Будущие классические арии двигались на своих верных колесницах с территории Иранского нагорья и Афганистана. На санскрите (древнеиндийском наречии) «пурва — восток» поначалу значило «передний», а «пашчима — запад» — «задний»{80, 137}. Желая избежать смешения с местными дравидскими народами, творцы Вед и Махабхараты создали на Севере полуострова Индостан кастовое общество, где «белые» индоевропейцы стали жрецами-брахманами и воинами-кшатриями, превратив местное население в низшие, подчиненные им варны. Впрочем, природу обмануть невозможно, время успешно растворило арийский субстрат в море темнокожего населения Индии. Хотя и поныне среди представителей высших каст здесь изредка встречаются те, кто антропологически близок к своим северным предкам. Но, в основном, от индоариев остался лишь язык — санскрит, а также их бессмертная культура.

Как видим, с начала II тысячелетия, а может и раньше, индоевропейские народы ведут одно грандиозное наступление на Юг по всему фронту: от Балкан до тропической Азии. Это было их время — эпоха боевых колесниц.

Не остался в стороне от схожих процессов и Китай. Впрочем, о Поднебесной придется сказать отдельно. Мировосприятие китайцев отличается рядом особенностей. Они, к примеру, крайне неохотно признают чье бы то ни было позитивное влияние на развитие своей самобытной цивилизации, полагая все ее достижения плодами гения местного населения, действительно талантливых и трудолюбивых аборигенов долин Янцзы и Хуанхэ. Китайская историография, как в старину, так и ныне, видит в своих соседях лишь вечную угрозу собственному прогрессу, воспринимает их традиционно враждебно и склонна недооценивать потенциал «северных варваров». Образно выражаясь, большинство представителей этой нации убеждено, что их предки уже изобрели бумагу и порох в те века, когда «белые» праевропейцы только-только слезли с деревьев. Иначе говоря, чему могли учиться «цивилизованные» древние китайцы у подобных дикарей? К сожалению, подобную предвзятую точку зрения некритически воспринимают порой и некоторые российские историки.

На самом деле никаких достоверных данных о ранних периодах китайской цивилизации нет, они не более чем научная легенда. Первые полумифические династии возникнут в этом регионе лишь тогда, когда трипольская культура уже погибнет, Египет станет клониться к упадку, шумеры потеряют независимость, а греки и хетты овладеют всей Малой Азией. Китай столь же молод, как и современная Европа, и в ряды древнейших человеческих культур попал явно по недоразумению.

Отсутствие достоверных известий о прошлом этой страны в старинных трактатах и хрониках ученые-китаеведы часто объясняют тем, что великое множество этих документов, якобы существовавших, было уничтожено в годы правления Цинь Ши-хуанди (III век до нашей эры), который объявил себя первым императором в истории Китая и постарался уничтожить всю информацию о предыдущих династиях. Вздорность подобной версии очевидна — один человек, как бы он не был велик, не может перечеркнуть память всех предыдущих поколений. Например, дошли же до нас отголоски сведений о том, что в древности на территории Среднекитайской возвышенности жили не только «черноголовые» (так этнические китайцы сами себя называли), но и некие племена европеоидов.

Одним из первых обнаружил следы представителей иного расового типа в регионе известный российский востоковед и географ Григорий Ефимович Грумм-Гржимайло, разработавший так называемую «динлинскую гипотезу». Он предположил, что в старину на Западе Китая жил и длительное время соседствовал с этническими китайцами белокурый и голубоглазый народ ди или динлины{50}.

Эти люди, по мнению отечественного историка, выделялись «следующими признаками: рост средний, часто высокий, плотное и крепкое телосложение, продолговатое лицо, цвет кожи белый с румянцем на щеках, белокурые волосы, нос выдающийся вперед, прямой, часто орлиный, светлые глаза». Кроме того, «психический склад их отличался воинственностью и столь развитым индивидуализмом, что динлинам никогда не удавалось создать своего государства. Они жили мелкими общинами, занимались охотой и рыбной ловлей и охотно продавали свои мечи, поставляя наемников китайским князьям. Формой брака была моногамия, религией — культ героев».

Судьба европеоидного элемента в Китае была, со слов Григория Грумм-Гржимайло, трагична: «За три тысячи лет часть динлинов была истреблена, часть бежала, часть смешалась с китайцами. Смешение произошло в эпоху Чжоу, причем чжоуские племена состояли в большей мере из ди. Этим объясняется наличие у древних китайцев высоких носов и пышных бород»{48}.

Догадка российского ученого, вне всякого сомнения, оказалась гениальной. Но ограниченность материалов, имевшихся в распоряжении науки к началу прошлого века, не позволила исследователю избежать некоторых ошибок. Например, он полагал, что по языку ди, или динлины (в китайских летописях этот народ именуют и так и эдак), «приближались к народам индокитайской группы».