— Ты уверена, что хочешь с этим возиться?

— Абсолютно.

— Но это может занять много времени.

— Честно говоря, мне это и нужно. Ты окажешь мне услугу.

— Если так — как же я могу отказаться? — Он улыбнулся. — Сейчас мне пора в офис — кампания по выдвижению. — Он поморщился. — Но позже мы увидимся. А душ я могу принимать по утрам в гимнастическом зале, так что, пока ты будешь трудиться, все останется сухо и чисто.

Роберт ушел, и я снова осталась одна. Включила телевизор, нашла Сй-эн-эн и прибавила звук, чтобы было слышно в ванной. Я изучила участок вокруг ванны: стена была гладкой, плитка должна хорошо на ней держаться. Наверняка у Роберта под раковиной в кухне найдутся аккуратно сложенные инструменты. Я взяла ящик и достала из него рулетку. Я набросала на листе бумаги, как будет выглядеть на стене таблица. Затем взяла несколько белых плиток и прикрепила их к противоположной стене, поближе к полу, чтобы завтра с утра проверить, хорошо ли они схватятся.

Я методично выкладывала материалы в том порядке, в каком они мне понадобятся, — сначала плитку и клей, потом раствор и губку и напоследок — буквы и цифры, которые будут востребованы в последнюю очередь, когда высохнет раствор. Я не заметила, как вернулся Роберт.

— Ты еще здесь? — удивился он. — Уже половина десятого.

Я показала ему пробную кладку и обещала вернуться утром. Он выдал мне запасные ключи.

— Я тебе кое-что принес, — сказала он, извлекая сверток с шершавыми наклейками для ванны. — Чтобы ты не упала. Кровь не химический элемент.

Они были в форме звездочек.

— Спасибо, — сказала я и ушла.

На следующее утро я проснулась легко, в прекрасном настроении, натянула старые джинсы и фуфайку с логотипом Массачусетсского университета. Выйдя из метро неподалеку от жилища Роберта, я зашла в гастроном и купила на ленч пару бутылок диетической колы и сандвич. В квартире меня ждала записка: «Загляни в холодильник». Он был битком набит соками, газировкой, свежими фруктами, и еще там была упаковка пирожных «Милано». Я включила телевизор, настроилась на Си-эн-эн и, как и накануне, принялась за работу.

Роберт наклеил в ванне липучки, и они приятно щекотали мне ноги. Вчерашняя плитка схватилась прочно — хороший знак. Я прикрепила к соседней стене таблицу и мой от руки сделанный набросок и начала прилаживать плитку, ряд за рядом, начиная снизу. Вокруг меня кружили новости, как будто в соседней комнате беседовала компания серьезных людей. Не особенно вникая, я слушала обрывки политических дискуссий, рассуждений о международном положении, экономических новостей — все то, что обычно интересовало меня до начала работы в «Глориос». Пошел развлекательный блок, и я прослушала заставку к интервью с Джульет Бартлетт, — я улыбнулась про себя, вспоминая ее в наряде АэроДжен. В два часа я сделала перерыв на ленч. Плитка была уложена на одну треть. Я отошла подальше и удовлетворенно посмотрела на дело своих рук. Роберту непременно понравится.

Около семи он пришел домой и заглянул в ванную, проверить, далеко ли я продвинулась. Плитка была уложена уже на три четверти.

— Карен, это потрясающе. Я именно так все себе и представлял. Это надо отметить.

Мне не хотелось никуда идти, потому что я была в рабочей одежде, и Роберт заказал на дом мексиканский обед. Впиваясь зубами в цыпленка гриль, я спросила:

— Скажи — на что тебе Периодическая таблица? Чем она тебе так нравится?

Роберт откусил кусочек тако и ответил:

— Мне она всегда нравилась. Химия была моим любимым предметом. Мне казалось, что только в ней все осмысленно и логично.

Я рассмеялась:

— Я знаю, что ты счастлив, когда все разложено по полочкам.

— Здесь дело еще глубже. Элементы зависят друг от друга. Бром всегда плавится при температуре минус семь градусов Цельсия и кипит при пятидесяти восьми и семидесяти восьми сотых градуса. И всегда пребывает между селеном и криптоном.

Я не вполне его поняла, но хотела послушать дальше.

— А потом я думаю о мире, где мы живем, и о том, что он прекрасен отчасти именно потому, что мы не знаем будущего, но иметь под ногами твердую почву не менее важно.

Служба в «Глориос», безусловно, могла вызвать некоторую тоску по предсказуемости. Я представила Фила и Тони, Аллегру, Вивьен, Кенни, Мэтта и Черил в виде химических элементов. Все они сражались друг с другом за право решать, что и когда делать. У элементов нет «я», подумалось мне, и я сообщила об этом Роберту.

— Совершенно верно. Они не могут себе этого позволить. Они строительные кирпичики материи. Кроме шуток: если какой-нибудь выпадет — мир остановится.

— А любимые у тебя есть? — поинтересовалась я, подъедая цыпленка. — Я имею в виду — элементы?

— Те, которыми мы пользуемся ежедневно, — водород, кислород, натрий, азот. А еще есть благородный газ аргон, — продолжал он. — У него нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, но он может предохранить другие вещества от взрыва. Его еще используют в счетчике Гейгера.

— Значит, если я правильно поняла, когда вокруг есть аргон, то его не замечаешь, но если его нет — дело плохо.

— Точно, — согласился Роберт. — В самое яблочко. Он призван помогать, но не вредить.

Время было позднее, и я решила, что пора уходить. Роберт проводил меня вниз и помог поймать такси, а затем настоял на том, чтобы заплатить за меня.

На следующее утро в шесть часов зазвонил телефон, пробудив меня от глубокого сна.

— Карен, это я.

— Да?

— Это Эллиот. Ты еще не видела газеты?

— Я еще в кровати. По-моему, я еще не проснулась.

— Прекрасно. Я хотел сообщить тебе лично. Я написал книгу.

— Книгу?

— Да, биографию Уоксманов. Я сотрудничал с Джорджем Хенретти, и на прошлой неделе мы ее закончили и продали в «Харпер-Коллинз». Они торопятся вовсю, чтобы книга вышла весной. Называется «Кино по-американски».

— Ничего себе. Это круто. Я очень за тебя рада. Но как же ты поладил с Джорджем Хенретти? Я слышала, он спился. Никто не думал, что он осилит такое.

— Это долгая история, но я с удовольствием расскажу при встрече. Выпьем сегодня вечерком?

Я чуть было автоматически не ответила «да». Я ощутила прилив благодарности к Эллиоту, который поил меня и доводил до полной расслабленности, держа мои ноги во рту, и никогда не понуждал меня к предательству, хотя казалось, что это не составило бы никакого труда. Я желала ему жизни, полной очаровательных женщин с ногами, мягкими, как подушки, и благоухающими, как розы; женщин, которые ходили бы перед ним на руках для полного счастья. Но в то же время я знала, что не принадлежу к их числу.

— По правде сказать, пока я стараюсь лежать в лежку и не вставать. Дни выдались препаршивые.