шутят! Однако я понял, что в нужную секунду ваши роботы получат приказ захватить атомное сердце американцев. Но как они его выполнят без оружия?

— При помощи подручных средств и рукопашного боя, — объяснил учёный. — Роботы стальные, уничтожить их не так просто. Гораздо сложней, чем поразить живого солдата. В то же время удар, нанесённый стальной рукой, оборудованной гидравлическими усилителями, может убить человека сразу, если удачно попадёт. А если неудачно, то ничто не мешает роботу ударить дважды, трижды или сколько потребуется! В крайнем случае робот может взять в руки подручные средства или применить в качестве оружия собственные узлы и агрегаты, если таковые у него имеются. Например, бур для сверления стен, пила для обрезки деревьев, сварочный аппарат для строительных работ и тому подобное — всё это может стать оружием. При этом внешне робот не будет иметь никаких признаков двойного назначения. Мы воплотим в этом концепцию человека: двое людей, один из которых матёрый убийца, а второй сентиментальный поэт, внешне имеют одинаковые отличительные признаки — у обоих руки, ноги и голова. У США не окажется ни малейшей возможности доказать, что наши гражданские роботы имеют военное назначение. Потому что у данных роботов не будет ничего военного. Могу ответить на другие вопросы, если таковые имеются!

Полчаса присутствующие расспрашивали Сеченова о деталях, лишь Молотов молча поглядывал на Сталина. Коба уже всё решил, это видно, опять этот его взгляд… Но на этот раз, надо признать, предложение Сеченова было действительно уникальным. Двойного оскорбления Молотов ему не простит, но проект этот необходимо продвигать в качестве первоочередного. Впрочем, это понимали все. В конце концов голосование за прошло единогласно, и Сталин подвёл итог:

— Партия предоставит вам все необходимые полномочия, товарищ Сеченов. Есть мнение, что проект необходимо назвать «Атомное сердце», это название подходит как нельзя лучше. Одним из важнейших приоритетов партия видит сохранение абсолютной секретности. Кто ещё знает о проекте, кроме здесь присутствующих?

— Академик Челомей, профессоры Захаров и Лебедев, которые участвовали в разработке, — ответил гениальный учёный. — Командир отряда «Аргентум» подполковник Кузнецов, он консультировал нас по отдельным нюансам рукопашного боя. Сначала мы хотели обойтись без военных, но роботы дрались довольно нелепо, и для адаптации хотя бы некоторых прикладных аспектов потребовалась консультация специалиста. Больше никто не в курсе.

— Пусть так и остаётся. — Сталин вперил в него испытующий взгляд и перевёл его на Берию. — Товарищ Берия, проследите за этим с особой тщательностью.

— Слушаюсь, товарищ Сталин! — с готовностью отрапортовал Берия, бросая на Молотова косой взгляд.

«Ну-ну», — Молотов мысленно покачал головой. Вряд ли Коба отдаст такой проект в одни руки. Сейчас он разделит контроль на несколько частей. Вопрос: на сколько именно?

— Партия считает, что КГБ справится с задачей обеспечения безопасности проекта «Атомное сердце», — продолжил вождь народов. — Поэтому назначает главой проекта товарища Сеченова. Председателем ревизионной комиссии, в обязанности которой будет входить проверка эффективности работы советских учёных, назначается товарищ Молотов. Чтобы исключить однобокость взглядов, вердикт ревизионной комиссии должен быть тщательно изучен и одобрен товарищем Хрущёвым. Все мы делаем одно общее дело, товарищи коммунисты, поэтому партия ожидает от вас сплочённости и решительности! — Сталин вновь окинул всех внимательным взглядом и поднял руку. — Кто за?

***

Вернувшись на борт «Икара», Сеченов хотел немедленно подняться к себе в лабораторию, но сделать этого сразу не получилось. В холле сталинской высотки «Челомея» его встретил целый научный консилиум, собирающийся для рассмотрения новых изобретений и улучшений. Консилиум проводился ежемесячно, пропускать такое Сеченов не любил, поэтому работу в лаборатории пришлось отложить. Участники консилиума переместились в конструкторско-экспериментальное бюро и почти пять часов моделировали то или иное рацпредложение, чтобы понять, имеет ли оно смысл. В итоге, после того как зёрна были отсеяны от плевел, осталось лишь два действительно уникальных нововведения.

Одним из них был проект теплицы, разработанный группой талантливой молодёжи, учениками академика Вавилова. Портативное климатическое пространство брало за основу гидропонику и представляло собой полноценную аграрную платформу, способную имитировать реальную экосистему. Сам Вавилов не скрывал гордости за учеников и уже работал над мелкими усовершенствованиями их творения, планируя включить в алгоритм работы теплицы микродронов, которые имели бы возможность в случае необходимости проводить культивируемым растениям генетическую коррекцию и дополнительное адресное питание.

— Предлагаю назвать эту серию «Адлер»! — Вавилов быстрыми движениями стилуса набирал на сенсорном экране своего электронного рабочего места цепь генетических формул. — Очень символично, на мой взгляд!

В итоге серия была занесена в реестр промышленных испытаний под этим наименованием. Вторым, несомненно, серьёзным проектом оказалась новая архитектура программного алгоритма передачи крупных объёмов данных в системе «Коллектив 1.0», разработанная молодым инженером Виктором Петровым. В первую минуту Сеченов даже подумал, что это кто-то из сотрудников профессора Лебедева из АПО, но оказалось, что Петров попал на консилиум по рекомендации Штокхаузена.

— Очень перспективное рацпредложение. — Академик Челомей с интересом изучал программный код Петрова. — Довольно компактное решение, улучшающее наш прежний алгоритм на 10 процентов.

— Прежний алгоритм тоже написал я! — не без гордости сообщил Петров. — Но его ввели в эксплуатацию как продукт общей работы всего отдела. Однако я могу доказать своё авторство!

— Можете не доказывать, Виктор Васильевич. — Челомей указал на ещё один массив программного кода, выведенного на соседний монитор. — Я вижу несомненное сходство в обоих этих решениях. — Он обернулся к Сеченову: — Дмитрий Сергеевич, я предлагаю забрать инженера Петрова в наш комплекс. Работа для него тут найдётся. Если ему удастся отшлифовать этот алгоритм, выигрыш во времени при беспроводной передаче больших объёмов данных будет значительным.

— Не возражаю, Аркадий Михайлович, — согласился Сеченов. — Товарищ Штокхаузен! Оформите перевод товарища Петрова из Театра имени Плисецкой в комплекс «Челомей», в лабораторию экспериментальных проектов.

Надетая на ушную раковину гарнитура персональной связи почти беззвучно завибрировала сигналом экстренного вызова, и Сеченов встал с кресла:

— На этом, дорогие товарищи и коллеги, я вынужден вас покинуть, не то график экспериментов окончательно сгорит. По всем организационным вопросам обращайтесь к товарищу Штокхаузену.

Он посмотрел на своего помощника:

— Михаэль, я буду у себя в лаборатории. Беспокоить только в самом крайнем случае.

— Я вас понял, Дмитрий Сергеевич, — кивнул Штокхаузен. — Я всё организую, не беспокойтесь. Полный отчёт будет у вас завтра к восьми утра.

Сеченов покинул помещение конструкторско-экспериментального бюро и поспешил на верхний сектор сталинской высотки «Челомея», где располагалось его собственное научное хозяйство. Добравшись до лаборатории, он ввёл личный код на электронной панели системы контроля доступа и торопливо вошёл внутрь. Первым, что он увидел, был Захаров, неподвижно лежащий возле лабораторной ванны с экспериментальным нейрополимером. Над ним склонилась Филатова со шприцем в руке, рядом