Последнюю дележку наших левых аквамаринов мы с начальником рудника произвели в присутствии Нирула, которому заодно и растолковали на этом нагляднейшем примере суть теневой экономики и его будущее место в ней. Парень, не успевший еще и жалованью-то мастера нарадоваться, только теперь окончательно понял, какое золотое дно остается ему в наследство.

На радостях, что мы все наконец-то отбываем из «этой дыры» в город, Юлька с Наташкой даже не закатили истерики оттого, что им предстоит идти пешком – все мулы были под грузовыми вьюками. Мой вольноотпущенник собирался важно, с достоинством – целый мастер как-никак. Я втихаря произвел смотр своего «левака» – солидная у меня получилась кучка. Уж кому-кому, а мне грех было бы жаловаться на «эту дыру» – хорошо я на ней поработал, плодотворно. Что ж, спасибо этому дому – пойдем к другому.

На привале в деревне я преподнес Астурде приготовленный еще с прошлого вояжа прощальный подарок – пару хороших серебряных браслетов. Не очень-то они ее обрадовали, смысл подарка она поняла прекрасно, но тут уж чем богаты. То, чего ей хотелось бы куда больше, предназначалось для другой. Даже Юлька, заметив это дело, воздержалась от своих обычных шпилек.

При выходе из деревни я окинул ее прощальным взглядом. Немало здесь было и хорошего, и приятного, да и ту, к которой я спешу, я ведь впервые увидел здесь. Но наш дальнейший путь лежал в Кордубу и, как я крепко надеялся, не заканчивался в ней…

Бетис, как выяснилось, судоходен не только до Кордубы, но даже и несколько выше ее. Стоило обстановке вокруг города успокоиться, как по реке засновали не только легкие ладьи, но и небольшие грузовые гаулы. В первый момент я выпал в осадок, когда та, на которую мы и грузились, оказалась «Конем Мелькарта» нашего старого знакомого – «почтенного» Акобала. Вот уж кого не ожидал встретить в глубине материка, так это вот этого просоленного морского волчару! Ага, «подводная лодка в степях Украины», гы-гы! Оказалось – зря. В смысле, зря не ожидал. Январь, самый разгар зимы, на море – сезон штормов. Зачем же хорошим кораблям простаивать, а хорошим морякам пьянствовать в портовых забегаловках, когда есть тихий и спокойный речной путь, по которому тоже проходит немалый товарооборот? Вот и припахивают Тарквинии Акобала и некоторых других начальников своих кораблей к зимним речным перевозкам. Собственно говоря, и семейство «почтенной» Криулы отбыло давеча в Гадес на такой же гауле, но мы тогда решили, что это – мера чрезвычайная. Но нет, финикиец пояснил, что дело это обычное, всегда так и делали. Наоборот, на нашем первоначальном пути в Кордубу мы наблюдали необычную картину, вызванную мятежом. Теперь, когда он утих – ну, не то чтоб совсем уж прекратился, скорее более-менее упорядочился, так будет вернее, – восстановился и обычный торговый порядок на речном пути. Кое-где, конечно, продолжают пошаливать местечковые «партизаны», но уже не так, и редко кто осмелится напасть на настоящий корабль, явно дорогой и принадлежащий, следовательно, людям солидным, серьезным и основательным. С такими мелкие вожаки стараются не ссориться без особенно крайней нужды. Другое дело, что на «Коня Мелькарта» погружены на сей раз и скопившиеся у «досточтимого» Ремда слитки драгоценной черной бронзы, но кто же будет докладывать об этом всякому встречному? Дураки в подобных делах долго не живут.

Тяжелая «круглая» гаула с ее малым числом гребцов – транспорт тихоходный, особенно вверх по реке, против течения, но сейчас мы сплавлялись вниз и наслаждались преимуществами достаточно крупного корабля. Качки – практически никакой, палуба просторная, рожи матросни хоть и здорово смахивают на разбойничьи, но по большей части знакомые, да и нас многие признали. Да и мы-то ведь уже не те ошарашенные и перепуганные «попаданцы» с полуголыми руками и практически полным отсутствием знаний об окружающем нас мире. В смысле «попаданцы», конечно, были и остаемся, но уже освоившиеся, нашедшие какое-никакое, а место в жизни. Пожалуй, даже несколько закабаневшие, гы-гы! Матерая солдатня, вполне под стать матросне Акобала, которая заметила эту перемену, еще как заметила! И прибарахлены мы уже не с чужого плеча, и вооружены внушительно, и при слугах, и сами глядим уверенно, за завтрашний день не переживая. Такое ведь со стороны видно сразу.

– Что-то ты, Макс, слишком часто курить стал, – заметила Юлька. – Опять из-за малолетки своей нервничаешь?

– Что, так сильно похож на нервного?

– Не очень, но куришь часто.

– И давно?

– А как на корабль погрузились. И не ты один, кстати.

Я призадумался – а ведь и верно! Раньше так курить не тянуло, а сейчас – то и дело. Сам Акобал вон, хоть и вида старается не показать, но периодически постреливает глазами на наши трубки – как и тогда, кстати, на море, когда познакомились. С чего бы это, интересно все-таки? И с чего все-таки я сам дымлю, как заправский паровоз? От скуки, что ли? Так вроде бы особо и не скучаем…

– И не дымите в нашу сторону! – сварливо буркнула Наташка, когда мой дымок ветерком донесло до баб. – Раздражает, между прочим!

– Ну на, подыми и сама, чтобы не раздражало, – я протянул ей трубку.

Та поразмышляла, поколебалась, потом протянула руку и трубку таки взяла, но после первой же маленькой затяжки глаза у нее полезли на лоб, а затем она аж сложилась пополам от кашля.

– Макс, ну тебя на фиг, сам кури эту свою отраву!

– И это правильно – курящая женщина кончает раком, гы-гы!

– Надо было поменьше этой горлодеристой дряни сушить и побольше крапивы, – заметила Наташка, когда откашлялась.

– Ну так и насушили бы себе сами по своему вкусу, а я себе на свой делаю.

– Крапиву?! – Юлька чуть не задохнулась от возмущения. – Она же жгучая! Все руки в волдырях будут!

– Ну, каждому свое, – хмыкнул я, с наслаждением затягиваясь и не реагируя на ее попытки прожечь во мне дыру взглядом.

Крапиву к ивовым листьям для курения добавлять нам сама же Наташка еще в самом начале подсказала, в те первые дни, когда у нас нормальное курево кончилось. В листьях ведь, что в ивовых, что в рябиновых, никотина ни хрена нет, и как там курившие за неимением табака ивовые листья североамериканские чингачгуки из этого положения выходили, у них спрашивайте, а мы курим их с крапивой, в которой никотин таки имеется – немного, но хоть сколько-то. Но мне ведь еще окромя того никотина и чисто вкусовая крепость нужна – ну вот как прикажете курить не пойми чего после кубинских сигарилл «Монте-Кристо», которыми я время от времени баловал себя, а уж тут, в Испании, где все курево дорогое, только их и курил? Вот не ностальгирую я ни разу по тем совдеповским временам ни в чем, окромя только курева, когда кубинские сигареты все с тем же самым крепчайшим сигарным табаком – ага, термоядерные, как народ их называл – в каждом табачном киоске по двадцать копеек продавались – дешевле даже «Астры», которая по сравнению с ними трава травой. Я сам курил тогда исключительно «Лигерос», с парусной яхтой на пачке, которые наши остряки называли «смерть под парусом». И когда все это добро из продажи исчезло, нелегко было снова на наше слабенькое сено переходить…