Прежде чем отправиться с визитом к Эндрю, я решила посетить библиотеку и оживить воспоминания. На следующее утро я вошла в знакомое здание на Норт-стрит. Женщина за передним письменным столом сразу узнала меня.

— Хариэт! — Синтия Хоскинс возбужденно помахала мне рукой и, передав печать для формуляров своей помощнице, бросилась ко мне. — Где ты была? Мы все гадали, что с тобой случилось!

— Я не думала, что, уйдя с работы, должна сообщать о себе, — сухо отозвалась я.

— О, Хариэт! — Она покраснела. — Все это было такой ужасной ошибкой. Нам так тебя не хватало. И все в один голос говорят, что маленькая мисс «Зуд в штанишках» совсем не годится для своей работы, и конечно, оказалось…

— Мисс «Зуд в штанишках»?

Синтия засмеялась:

— Ну, Анетт Бэйкер! Ты же помнишь ее? Она всегда виляла задом при ходьбе — вот мы так ее и прозвали. Однако когда разразился скандал и — все это попало в газеты…

— Скандал?

— Неужели ты не читала об этом? Первые страницы «Адвертайзера» были посвящены этому. Так ты не знаешь об этом?

— О чем? — спросила я, стараясь скрыть нетерпение. — Ты забываешь, что меня не было здесь. В книжных киосках Лос-Анджелеса едва ли продают «Сарри адвертайзер».

— Лос-Анджелеса? — ахнула она. — Так ты была в Лос-Анджелесе? О, Хариэт! Ты должна рассказать мне об этом!

— Да что случилось? — допытывалась я. Только одно не изменилось за время моего отсутствия — Синтия постоянно отвлекалась от темы разговора.

— Отдел «Живи и учись» был расформирован, — сообщила она, взяв меня за руку и увлекая к лестнице. — Позволь показать тебе. — Синтия помолчала. — Впрочем, ты ведь не видела, каким он был, поэтому, вероятно, не заметишь разницы. Все здесь теперь так же, как было при тебе.

Мы прошли в главный зал, и я увидела, что она сказала мне правду.

Книжные полки и стеллажи вернулись на свои места, и о научном проекте Анетт Бэйкер напоминали лишь зачахнувшие растения в горшках, уныло и неуклюже расставленные в конце каждого ряда стеллажей.

— У нас не хватило духу выбросить их, — смущенно сказала Синтия. — Наш новый директор любит растения.

Новый директор? В конце концов мне удалось узнать от Синтии все подробности этой истории. Мои подозрения относительно Анетт Бэйкер и директора подтвердились — однажды их застала на диване в отделе «Живи и учись» директорская жена, давно настороженная сверхурочными занятиями мужа в нерабочие часы.

Местная газета ухватилась за эту скандальную историю, что вызвало взрыв негодования со стороны уважаемых граждан Гилдфорда, которые потребовали провести расследование работы библиотеки и проверить, как ею руководят. Когда инспектора созданной для этой цели комиссии начали изучать компьютерные файлы, оказалось, что система пришла в полный упадок.

— Выяснилось, что у нее полная неразбериха, — с презрением заметила Синтия. — Исчезла половина файлов, отражавших состояние генерального каталога. И до сих пор еще не все приведено в порядок. Нам пришлось вернутъся к прежней системе ручной обработки. — Она фыркнула. — Если бы спросили меня, я сказала бы, что не стоило и огород городить. Я предпочла бы сохранить прежнюю систему индексов вместо всей этой путаницы.

Я ощутила укол совести, поскольку не подозревала, что совершила такие разрушения и стерла так много.

— Поэтому теперь у нас все перевернуто с ног на голову, — продолжала Синтия. — Здесь не хватает людей, и неизвестно, когда мы найдем замену Анетт. Новый директор слишком занят, чтобы разобраться в этой компьютерной каше, должным образом все отладить и организовать. Мы просто не знаем, что делать.

— Замену? — спросила я. — Значит, Анетт ушла?

— Ее тотчас же уволили. — Синтия удовлетворенно улыбнулась. — И я бы не сказала, что об Анетт здесь скучают.

— Но я думала… — начала я, однако вовремя сообразила, что прежняя Хариэт имела весьма нечеткие представления о мире. Если бы не горечь и жалость к себе, у меня было бы гораздо больше друзей.

— О, Хариэт! — воскликнула Синтия. — Кстати, о работе! Ты так умело справлялась с компьютером. К тому же ты знаешь систему работы библиотеки. Это все как раз для тебя!

— С чего ты взяла, что меня возьмут обратно? — усомнилась я. Конечно, я нуждалась в работе, но не помышляла ни о чем подобном.

— Наш новый директор очень славный. — Синтия с энтузиазмом взяла меня за руку. — Пойдем поищем его и сразу спросим. Что в этом дурного?

Возвращаясь домой из гилдфордской библиотеки, я уже догадывалась, что недолго буду безработной. Мою кандидатуру должен был одобрить библиотечный комитет, но директор уверил меня, что это чистая формальность. Я радовалась тому, что скоро вернусь к своей прежней деятельности, но не останусь простым библиотекарем, а буду менеджером систем информации. Этот новый, только что учрежденный пост обеспечивал жалованье, значительно превышавшее мое прежнее.

* * *

Я позвонила Эндрю, желая проверить, дома ли он, но, услышав его голос, повесила трубку. Я не хотела даром терять время, стараясь добиться приглашения, как делала прежде.

— Боже милостивый, Хариэт! — воскликнул он. — Я думал, вы уехали навсегда!

Он так долго и пристально смотрел на меня, что моя уверенность начала испаряться. Я помешала чему-то? Один ли Эндрю?

— Я могу прийти и в другой раз…

— Господи, да нет же! Входите, пожалуйста, входите! — Эндрю посторонился, пропуская меня. — Я просто… просто удивился, увидев вас. Где вы, ради всего святого, пропадали?

— Просто путешествовала. Побывала в таких местах, как Лос-Анджелес и Барбадос.

— Барбадос? — изумился Эндрю. — Да это настоящее приключение! — Он улыбнулся. — Должно быть, это было разительным контрастом по сравнению со скучным старым Гилдфордом.

— Верно. — Я улыбнулась.

— Похоже, путешествия пошли вам на пользу, — смущенно пробормотал Эндрю. — Сначала я не узнал вас. Вы выглядите на десять лет моложе.

Я оглядывала знакомую гостиную. Последний раз я видела эту комнату глазами Синди, а теперь глазами Хариэт. Я смотрела на Эндрю, платонического друга Хариэт. Неужели мы вернемся к нашим прежним отношениям, которые ограничивались сдобными лепешками с маслом и беседами о литературе? Или теперь я стала другой? Человеком, способным преодолеть рутину?

Сейчас, с наступлением теплой погоды, камин не топился, и на решетке ничего не жарилось. Рядом праздно лежала вилка для тостов, атрибут светской жизни, помогавший Эндрю развлекать меня и мешавший настоящему общению.

— Хотите чаю с бисквитами? — Он взволнованно теребил бороду, нуждавшуюся в ножницах парикмахера. Я бросила взгляд на кипу газет на столе.

— Я помешала вам?