— Мисс Кэрр, это, как я понимаю, Уоткинс.

— Да, я — Уоткинс, и я подготовил комнаты, чтобы вы смогли здесь переночевать, а не останавливаться в деревенской гостинице. Моя жена как раз готовит скромный ужин. Милорд, надеюсь, вы одобрите мое решение?

— Прекрасно, — лаконично бросил Клифф, зная, что Аманда стоит рядом, затаив дыхание от волнения, с трудом сдерживаясь от желания броситься на осмотр дома. — Почему эти угодья в таком запустении?

Уоткинс спал с лица.

— Как вы знаете, сэр, предыдущий владелец скончался, а наследник живет в городе. Он намерен именно продать имение, а не восстанавливать его.

Услышанное Клиффа не впечатлило, он жестом приказал слуге проводить их с Амандой внутрь. Когда они вошли в дом, Клифф взял руку подопечной.

— Только не унывайте, — тихо ободрил он.

Аманда просияла улыбкой, вырвала свою руку и поспешила за Уоткинсом. Клифф понял, что она ни капельки не подавлена видом имения, и очень удивился.

Де Уоренн прошел за слугой и Амандой в небольшого размера холл, заметив у входной двери заржавевший герб, представлявший собой пару мечей над каменным очагом. Клифф нахмурился, заметив пуки паутины у балок потолка и в углах комнаты. Стены требовалось помыть и побелить, две потолочные балки, очевидно, уже сгнили, а деревянные полы казались неровными, сучковатыми, их явно не натирали многие годы.

В комнате находился единственный обеденный стол на козлах, рядом стояли шесть разномастных стульев, их не сочетавшиеся друг с другом обивки полиняли и местами порвались. Клифф был в ярости на своего агента и Уоткинса.

— Вас за два дня предупредили о том, что мы приедем сегодня днем! Почему эта комната не убрана?

Уоткинс испуганно съежился:

— Милорд, здесь нет горничных. Я просто присматриваю за поместьем, вот и все.

— Там, в углу, кости. — Клифф был неумолим. — Судя по всему, они появились очень давно, кто-то бросил объедки на пол.

— После смерти предыдущего хозяина осталась собака, сэр. Она ходит туда-сюда, бродит по дому.

— Сегодня вечером мне ваши услуги не понадобятся, — сказал Клифф.

Уоткинс тут же вытянулся в струнку, явно собираясь возражать.

— Этим вечером вы с вашей женой можете быть свободны. Предлагаю вам немедленно покинуть имение, — тихо сказал Клифф тоном, явно не предвещавшим ничего хорошего.

Уоткинс предпочел спешно ретироваться, и в комнату вприпрыжку вбежала Ариэлла, морща нос:

— Фу! Папа, тут так пахнет! — Она огляделась. — И ты купишь это для мисс Кэрр?

Клифф хватился Аманды и понял, что она уже промчалась вниз по коридору и теперь осматривает одну из расположенных рядом комнат.

— Конечно нет, — ответил он и улыбнулся дочери. — Может быть, тебе лучше поиграть снаружи дома, пока я позову Аманду? Думаю, нам лучше остановиться в деревенской гостинице.

Ариэлла явно колебалась.

— Папа, она была так счастлива оказаться здесь сегодня! Она сказала мне, что… что сильно расстроится, если мы уедем.

Клифф подошел к Ариэлле и взял ее на руки.

— Милая моя, мне кажется, она будет рада отсюда уехать, — сказал он, обнимая дочь.

Ариэлла покачала головой:

— Это имение значит для нее все, папа. Она рассказывала мне, как у нее отняли дом на Ямайке. Папа, у нее вообще нет настоящего, собственного дома!

Клифф внимательно посмотрел на свою умную дочь.

— Но теперь она живет с нами, — после паузы ответил он.

Ариэлла обрадовалась:

— Я это знаю, так почему она просто не может остаться с нами? Почему Хэрмон-Хаус и Уиндсонг не могут стать ее домами?

Клифф напряженно застыл на месте.

— Думаю, тебе известно, что такое приданое, Ариэлла. Я собираюсь обеспечить Аманду подобным приданым.

Ариэлла нахмурила брови:

— Выходит, она может выйти за кого-то замуж… я ведь знаю, для чего нужно приданое. Папа, разве мисс Кэрр не делает тебя счастливым?

Удивленный и даже смущенный, он опустил дочь, поставив ее на пол.

— Я питаю к ней очень нежные чувства.

Ариэлла улыбнулась:

— Ты всегда смотришь на нее и улыбаешься. И выглядишь очень счастливым.

От неожиданности Клифф застыл на месте. Неужели его собственная маленькая дочь догадывается о его чувствах к подопечной?

— Ты делаешь меня счастливым, милая, — отозвался он, надеясь отвлечь девочку.

Но она потянула Клиффа за руку:

— Ты любишь мисс Кэрр?

Клифф был ошеломлен:

— Это еще что за вопросы?

— Мы с Алекси долго гадали, возможно, тебе лучше жениться на ней вместо того, чтобы искать ей мужа вроде того шотландца, которого ты так ненавидишь.

— Вы что, подслушивали? — спросил он, потрясенный до глубины души.

— Я не могла не слышать, ведь буквально все в нашей семье только и говорят, что о тебе и мисс Кэрр, — усмехнулась Ариэлла и, тут же посерьезнев, добавила: — Я бы не возражала.

Задыхаясь от волнения, Клифф дернул ворот рубашки, распахнув его.

— По поводу чего ты бы не возражала?

— Я бы не возражала, если бы мисс Кэрр стала моей матерью, да и Алекси тоже.

Лишившись дара речи, Клифф смотрел на дочь во все глаза. Ариэлла тоже пристально глядела на отца, явно ожидая его ответа. Клифф опустился на колени, теперь его глаза оказались напротив глаз дочери.

— Милая… ты хочешь, чтобы у тебя была мать? Разве я — не хороший отец? Разве Анахид тебе не как настоящая мать?

Ариэлла покачала головой:

— Я люблю Анахид и знаю, что она любит меня, но она — не моя мать. Она — моя подруга, даже при том, что ты нанял ее на работу, папа.

Клифф коснулся ее щеки.

— Неужели я чем-то расстраиваю тебя? — спросил он, пораженный страшным предположением.

Ариэлла снова покачала головой:

— Ты — лучший папа в мире! Но мне так нравится мисс Кэрр, и ты, похоже, так любишь ее! Я все время думаю о том, как было бы замечательно, если бы мы были настоящей семьей!

Клифф поднялся, думая о Гаррете Маклахлене — он никак не мог отогнать от себя эти навязчивые мысли! Если он не позволит Аманде выйти замуж за Гаррета или другого мужчину, подобного шотландцу, ему нужно жениться на ней самому. В противном случае он должен смириться и найти ей человека, обладающего силой, волей и характером.

Но Клифф не хотел жениться, вообще не хотел, никогда, ни на ком! Сама мысль о свадьбе вызывала у него приступ паники.

— Я не собираюсь жениться на Аманде или на ком-либо другом, Ариэлла, — твердо отрезал де Уоренн, но стоило ему сказать это, как сердце перевернулось в груди, словно выражая протест, который он сам едва мог постигнуть.