– Невероятно, – отвечает Эллен.

Она машинально опускает взгляд, смотрит на клык, заткнутый за ее пояс. И вытаскивает его:

– Поохотимся?

Мама улыбается, а Элленби и Клемент радостно хлопают ее по спине. Эллен, впрочем, не ждет их поздравлений. Ей хочется испытать новые чувства. Она бросается бежать, обгоняя остальных, даже маму. Им недолго приходится искать цели – это вервольфы, атакующие юного сновидца. Другие готовят свое оружие, но Эллен их останавливает:

– Дайте мне попробовать.

Эллен бросается на стаю. Я понимаю, что она безрассудна, но когда я смотрю на все ее глазами, это дает мне слабое представление о том, что она ощущает. Ей плевать на все. Она совершенно бесстрашна. Она наслаждается своей работой.

Ее клык разит во все стороны, когда она кружится среди вервольфов, не обращая внимания на то, что они вырывают из ее тела куски плоти, если им удается достать ее. Сначала я думаю: «Неплохо». Это напоминает мне об адреналиновой буре, охватившей меня после спасения девочки от детей-волков. Но потом движения Эллен становятся тревожащими. Это похоже на то, как если ты сидишь на пассажирском месте машины, несущейся слишком быстро. Эллен начинает затягивать смерть, она настолько захвачена внезапно обретенной храбростью, что забывает о самом важном. Сновидец, молодой парень, все еще сражается с последним вервольфом.

Эллен пронзает вервольфа ударом в спину и отбрасывает его от сновидца. Клемент доволен, но мама уже видит, что произойдет дальше.

– Нет, Эллен! – кричит она. – Не его!

Но уже поздно. Эллен взмахивает длинным клыком и снова и снова бьет юношу – в живот, в грудь, в шею, пока он не превращается в кровавую подушечку для булавок. Мама кричит, обхватывает Эллен за талию, пытаясь оттащить ее, снова и снова кричит: «Не его!» Лорд Элленби старается вырвать оружие из руки Эллен. Клемент просто опускается на землю в полном шоке.

Наконец Эллен приходит в себя, она тяжело дышит, ее глаза расширены, она уже высматривает следующую цель.

– Я всех уложила? – спрашивает она. – Я всех уложила, всех, я это сделала, сделала, сделала, вы же видели?

Когда ее дыхание становится ровнее, она опускает взгляд и замечает сновидца, лежащего в луже собственной крови. Потом смотрит на клык в руке Лайонела и начинает понимать. Единственные звуки теперь – последние хриплые вздохи сновидца и рыдания мамы, которая крепко обхватывает талию подруги, то ли обнимая ее, то ли не позволяя сбежать.

Я отталкиваю воспоминание одновременно с Олли. Мы в ужасе смотрим на лорда Элленби. Он избегает наших взглядов, но говорит:

– Никто никогда не узнал о том, что мы сделали. Якобы просто во время нашей смены умер какой-то сновидец. А нас вызвали в кабинет леди Карадок для объяснений о случившемся. Уна взяла на себя всю вину. Она сказала, что просто сбила нас с толку. И она приняла наказание за нас.

– Но она заставила вас заплатить за это, да? – говорю я. – Потребовала вернуть долг.

– Ты кое в чем ошибался, Лайонел, – говорит Эллен. – Себастьян узнал о случившемся в ту ночь.

– Он прочитал твои воспоминания? – спрашиваю я.

– Да. Уна меня предостерегала на этот счет, но мне было плевать. В том-то и проблема, если ты больше не ощущаешь никакого страха. – Она смотрит на лорда Элленби. – Думаю, вы все поняли, что сотворили со мной. И после той ночи начали сторониться меня, все, кроме Уны.

– Я не имел в виду… – начинает лорд Элленби, но Эллен его перебивает. Ее лицо кривится в улыбке, однако я не вижу за этим хоть каких-то чувств.

– Я не считала, что после той ночи мое место здесь, и определенно так оно и было. Я больше не испытывала страха. Я не сомневалась в себе. Я была на полпути к трейтре еще до того, как Себастьян узнал все и предложил мне помочь пройти полную трансформацию.

– Но почему, Эллен? – спрашивает лорд Элленби. – То, что случилось с тем сновидцем, было… Ты же никогда не была убийцей.

– Он предложил мне второй шанс. Он сказал, что, если я присоединюсь к его делу, он сможет вернуть мне мою жизнь.

– Что это значит? – спрашиваю я.

Когда Эллен начинает говорить, она делает это с таким спокойным достоинством, что мне почти жаль ее.

– Вам никогда не понять, какое испытываешь одиночество, не имея страха. И наконец, когда все было сделано, после того, как я убивала для него в Аннуне и шпионила в Итхре, Себастьян был готов вернуть мне страх. Он был готов дать мне возможность жить по-прежнему…

– Но ты знаешь, что это невозможно. – Теперь уже я ее перебиваю. – Ты знаешь, что он задумал сотворить в Аннуне – ты просто не смогла бы жить по-прежнему. Ты бы превратилась в одного из его зомби, как все остальные.

Эллен отворачивается, как будто не желает этого слышать.

– Да какая разница, если она в это верит? – Лорд Элленби пародирует Мидраута.

И я вижу, что он прав. Эллен заставили поверить, что Мидраут может все изменить. Но к тому времени, когда она осознала, что он лжет, она уже натворила слишком много и не могла вернуться.

– Но это не объясняет того, что ты убила маму, – говорит Олли. – Она ушла из танов. Она больше не представляла угрозы для Мидраута.

– Представляла, – возражает Эллен.

И на этот раз за ее словами слышится настоящая боль. Она в первый раз проявила какое-то искреннее чувство.

– Она стала еще более сильной угрозой. Почему бы ей не остаться тогда в стороне? Зачем она продолжала высматривать? Она говорила мне, что нашла нечто такое, что может навсегда сразить Мидраута. Я думала, она перестанет это искать, уйдя в отставку, но она все равно приходила в Аннун.

– Искала? Что? – спрашивает лорд Элленби.

Но Эллен не отвечает. Лорд Элленби направляется к двери.

– Мне жаль, Эллен, – говорит он. – Мне жаль, что мы сделали это с тобой. И я надеюсь, ты понимаешь, что мы просто хотели тебе помочь. И теперь я снова попытаюсь тебе помочь, но ты должна рассказать нам все, что тебе известно.

Мы с Олли идем к двери следом за лордом Элленби. Но прежде, чем выйти, я оглядываюсь:

– Когда ты присылала мне сообщения, я сочла это жестокостью. Но это не так, правда? Ты искала прощения.

Эллен смотрит на меня:

– Я уже не знаю. Ничто как будто не имеет цели и смысла, если ты можешь не опасаться последствий.

Я собираюсь уйти.

– Подожди!

Теперь она встала.

– Если бы я знала… – Она умолкает на полуслове.

– Знала что?

– Как ты думаешь, ты могла бы мне помочь? Если бы я подождала… если бы я знала, что ты тоже обладаешь Иммралом?

Я пожимаю плечами:

– Да какая теперь разница?