А настоящее выглядело довольно паршиво. Девушка сидела, съежившись, в углу крошечной облицованной металлом комнатушки. Если не считать узкой полоски света у основания двери, здесь царила кромешная темнота. Изношенные сапоги Хади насквозь пропитались залившими пол нечистотами.

Ей было холодно. Она уже давно притерпелась к постоянной тряске и затуманенному зрению. Разоренная войной инфраструктура Меламара по большей части бездействовала, а это означало острый дефицит питьевой воды и практический непригодный для дыхания воздух. Вот уже несколько дней Хади толком не ела, да и шансы в будущем найти хоть немного еды были смехотворны.

То же самое можно было сказать и об остальных. Девушка сильно удивилась тому, сколько несчастных здесь собралось. Тысячи людей, сбившихся в подземные катакомбы улья, с изможденными от голода лицами и глазами, полными отчаяния. Каким-то чудом им удалось вырваться из жуткой бойни, не попавшись под руку ни мутантам, но лоялистам.

Она заставляла себя идти дальше, не желая ни к кому приближаться и надеясь не увидеть в толпе знакомых лиц. Не будь бедолаги столь слабы и напуганы, она, могло статься, даже побаивалась бы их. Многих снедали тяжелые болезни. Лишь потом девушка осознала, какой они ее видели — все еще облаченной в броню, держащей в руках исправный лазган и забрызганной кровью с ног до головы.

В итоге ей удалось убраться оттуда, отыскав путь на такие глубинные уровни, куда даже беженцы не совались. Она нашла пристанище в темноте — место, чтобы собраться с духом, восстановить силы и набраться смелости вернуться обратно.

Этого так и не произошло. Минули дни. Голод становился все сильнее, а вылазки в старые столовые приносили все меньше и меньше пользы. Повсюду в дрожащем сумраке она видела тела людей, погибших от чумы или истощения.

Будь Мариво все еще с ней, она бы показала ему и эти тела, и эти толпы беженцев, набившиеся в подземелья шпилей. Она бы объяснила ему, что эти люди — опора Империума, те, кто держал его на плаву на протяжении долгих веков тяжкого труда и лишений. И они не понимали ничего из тех фактов, которым он сам так верил. Многие так до конца и не поняли, почему война пришла на Шарден, и не могли отделить предателей от освободителей. Люди одинаково страшились обеих армий — армад чудовищ, алчущих лишь убивать как можно больше, разрушать как можно больше и карать всех, кто встанет у них на пути.

Кто в таких обстоятельствах посмел бы корить их за то, что они решили спрятаться, не высовывать голов и закрыть глаза на растущую волну порчи?

Хади нравилось размышлять, что бы ей на это ответил Мариво. Она представляла, как он лишается дара речи, осознавая всю суровую реальность жизни под землей, не в силах отмазаться своими благовидными разглагольствованиями про долг, верность и богоугодные деяния.

«Им плевать, что это мы обрушили ту башню, — говорила она ему. — Они сделают с нами то же самое, что и со всеми остальными. Они убьют нас, Мариво. Не важно, на чьей ты стороне — нам всем конец».

Внезапно ее мысли оборвались. Что-то большое тяжело громыхнуло прямо над ней. Девушка вздрогнула и всем телом вжалась в металлическую стену. Следом за грохотом последовала череда сильных ударов, и каждый гулким эхом разносился по длинным туннелям.

Сердце Хади бешено заколотилось. Она обхватила руками колени, силясь утихомирить дрожь во всем теле.

Он знала, что это такое. Слушая чужие разговоры и по крупицам собирая информацию, она поняла, что Ангелы Смерти теперь обратили свое внимание на тех, кто был слишком медлителен, слишком напуган или сбит с толку, чтобы отдать должную жертву ради спасения Шардена. Она знала, что они потратили целых две недели, методично предавая Капитолий очищающему огню, а затем двинулись к внешним ульям. Вычищая по одному шпилю за раз, они несли свое правосудие, карая всех тех, кто не проявил должного рвения в борьбе с отступниками.

Хади гадала, как они отличают, кто был героем, а кто — жалким мерзавцем. Точно ответить на этот вопрос было невозможно, если не считать того факта, что все, кто присоединился к ним, как Мариво, теперь мертвы.

Похоже, они просто убивали всех без разбору, ведомые какой-то животной яростью и неприятием слабостей смертных людей. Хади слышала, о чем перешептываются люди. Один мужчина, сумевший выбраться из улья Аксис и пересечь пустошь, при этом практически лишившись зрения, говорил, что они казнят каждого третьего найденного выжившего.

— Каждого третьего, — хрипел он, из последних сил силясь дышать, хотя горло его заливала кровь. — Они делают это в назидание другим, чтобы иные системы навсегда запомнили этот жестокий урок.

А затем он рассмеялся, едва не захлебнувшись кровью.

— Мы станем известны, — сказал он, и Хади увидела слезы на его глазах. — Жители тысяч миров шепотом будут произносить наши имена.

Наверху раздались новые громоподобные раскаты, а за ними последовала длинная череда глухих ударов. На мгновение Хади подумала, что это заговорили минометы, но затем она поняла, что эти звуки означают на самом деле — шаги кованых сапог по полому металлу. Они приближались.

Девушка попыталась подняться на ноги, но тело ее не слушалось. Она оступилась и упала на колени прямо в вязкую слизь. В этом положении она и встретила тот момент, когда распахнулась дверь, залив комнату светом, — стоящей на четвереньках в мерзкой жиже, со спутанными грязными волосами, ниспадающими на лицо.

Хади подняла глаза, щурясь от яркого света люминатора. Воин Железных Рук возвышался над ней. На мгновение он показался ей знакомым. Он выглядел точно так же, как тот, что спас ее и Мариво и потребовал, чтобы они следовали за ним в туннели.

Хотя, по правде, все они выглядели примерно одинаково.

— Я сражалась за вас, — всхлипнула она, стоя на коленях. Ее глаза постепенно привыкали к свету, и она тяжело моргнула. Слезы ручьем хлынули по щекам.

Воин опустил болтер. Целое мгновение он колебался, но оружие по-прежнему держал наготове. Хади показалось, что в это время внутренние системы его доспеха проводили ее идентификационную проверку.

— Я была с Алендом Мариво, гвардейцем. Мы оба сражались на вашей стороне.

Космодесантник оставался недвижим. Линзы его шлема алели в темноте. Он походил скорее на демона, нежели на ангела.

«Быть может, — пронеслось у нее в голове, — так и должно быть. Вдруг галактика уже настолько погрязла в страхе, что только такие воины и могут защищать человечество?»

Она решила больше ничего не говорить, а лишь опустила взгляд на лежащий на спусковом крючке палец монстра.

«И если это так, — думала она, — значит, мы уже обречены. Если это так, то наше выживание уже ничего не значит».

Она не заметила, когда палец воина согнулся, посылая болт в ее тело. Смерть была почти мгновенной — девушка успела почувствовать лишь мимолетную боль ломаемых ребер, прежде чем снаряд разорвался в ее сердце.

Безжизненное тело Хади рухнуло на пол. Монстр долго еще стоял над ней. В свете лучей люминаторов его боевых братьев резко выделялся символ белой ладони у него на наплечнике.