Свет в одном из медных светильников погас. Тайлер перешел к торцу металлического стола, но все же был слишком далеко, чтобы Хантер мог что-то предпринять.

— Психолог предложила, чтобы мы перебрались обратно в Лос-Анджелес. Она сказала, что мы должны встретиться лицом к лицу с нашими страхами, что, избегая их, мы лишь культивируем в себе неуверенность, которая и сковывает нас. Она сказала, что пребывание в Лос-Анджелесе будет только первым шагом. Потребовалось несколько лет, чтобы Кейт согласилась вернуться. Но психолог была права. — Тайлер криво усмехнулся. — Тринадцать месяцев спустя Кейт позвонила мне в офис. Она плакала. Она никогда в жизни не была так счастлива. Она сказала, что купила в аптеке целую кучу тестов на беременность — для надежности. И все они давали один и тот же результат. Наконец у нас будет семья.

От радости в голосе Тайлера у Хантера пошли мурашки по коже.

— Мы праздновали каждый день. Но я сделал ошибку, как-то вечером пригласив ее в ресторан на бульваре в Санта-Монике. — Он помолчал, и Хантер увидел гнев в его глазах. — Когда мы обедали, услышали, как какой-то клиент ругает официанта, который в чем-то провинился. Он постарался, чтобы все в ресторане услышали, как он унижает бедного парнишку. Я увидел, как Кейт напряглась. Она узнала этот голос раньше, чем я.

— Страттер, — сказал Хантер, уже зная, что прав.

— Он так и не изменился, — нервно дернулся Тайлер. — После всех этих лет он так и остался гребаной шпаной. Он устроил скандальную сцену, и менеджер попросил его уйти. Все смотрели на него, но почему-то он заметил лишь Кейт. Он подошел к нашему столику и сказал: «Какого хрена ты таращишься на свою уродливую свинюшку?» — От боли и гнева Тайлер содрогнулся всем телом. — Он издал то же хрюканье, которым дразнил ее годы назад, и видно было, что он узнал ее. — Тайлер с отвращением покачал головой. — Я повел себя как идиот. Я оцепенел и ровно ничего не сделал. Я просто сидел и смотрел, как он уходит, снова унизив мою жену. После этой встречи Кейт не переставала плакать, и через неделю у нее случился выкидыш.

Хантер поежился. Вот она, последняя капля.

— Она хотела этого ребенка больше жизни. И чтобы заглушить боль, в канун последнего Нового года проглотила целый флакон снотворного. — Тайлер, полный гнева, стоял перед картинами на стене. — Психические травмы, которые они нанесли Кейт в юности, даже спустя все эти годы продолжали жить в ней. Потребовалось лишь услышать его голос, и эти несколько секунд непоправимо поломали ее. — Тайлер повернулся лицом к Хантеру: — Я подумал, что теперь мне незачем жить. Мои ночные кошмары стали реальностью. А затем я увидел статью в газете с изображением улыбающегося священника — Бретта гребаного Николса.

Хантер вспомнил, как он с Гарсией нашли ту же статью в комнате отца Фабиана.

— Я понял, что, пока я страдал, когда Кейт рассталась с жизнью из-за того, что они сделали с ней, Страттер и его компания вели нормальную жизнь. И вдруг я нашел повод жить дальше.

— Месть, — прошептал Хантер.

— Да. — Тайлер улыбнулся. — Сильнейший стимул из всех. Я поклялся, что найду всех их и заставлю расплатиться. В годовщину смерти Кейт все они будут мертвы. Я пометил Страттера кровью семьи, которую он убил, моей собственной кровью и пронумеровал остальных его друзей. Я заставил их страдать самым ужасным образом, который только мог придумать. У меня было много денег, более чем достаточно, а в моем мире деньги — это власть. Я нанял людей выяснить все об их существовании. Найти их и узнать, что смертельно пугает каждого из них. Каждый чего-то боится, детектив. Это не обязательно фобия, но, если вы копнете поглубже, вы обязательно найдете, что каждый чего-то боится. У них не было права разрушать наши жизни.

У Тайлера начал дрожать голос. Он терял над собой контроль. Хантеру было неудобно стоять на коленях, и скованные руки тянули его назад.

— Нас с Кейт было только двое, но как вы думаете, сколько жизней они разрушили? Они что, думали, могут беспрепятственно делать все, что угодно? Ну так вот — они не могли. Я был их долбаным последствием! — выкрикнул он, ударив себя в грудь кулаком. — Это они создали меня. Они создали тот гнев и ту ненависть, что бежали по моим жилам. Ненависть стала тем, ради чего стоило жить дальше. Видя ужас в их глазах, когда они узнавали Кейт на фотографии, когда они осознавали, что их ждет невообразимо ужасная смерть, я испытывал головокружительное наслаждение. Это изменило меня. Внезапно мне потребовалось больше чем их жизни и их ужасы. В одиночестве пытать и убивать их — это уже не удовлетворяло меня. Я хотел попробовать их кровь и вкусить их плоть. Это заставляло меня чувствовать… какую-то совершенно другую власть. Когда-нибудь и вам стоило бы это попробовать, детектив. Это не сравнить ни с чем иным. Буквально съесть твоего врага — это очень заманчиво. — Тайлер потерял над собой контроль, и изо рта у него потекла слюна. Он подошел к столу и схватил пистолет Хантера. — И никто не остановит меня, пока я не завершу свой замысел. Никто не остановит меня, пока я не выпущу из них всю кровь. НИКТО!

Время подошло к концу.

Тайлер сделал шаг вперед, прицелился в голову Гарсии и нажал спусковой крючок.

Молли Вудс закрыла глаза и позволила сильной струе горячей воды массировать ее уставшие мышцы. Легкий парок наполнял маленькую ванную и теперь стал просачиваться под дверью в такую же маленькую прихожую. Прошло несколько часов после ее видения, но она до сих пор не могла преодолеть сотрясавшую ее дрожь.

Она прислонилась к белым изразцам и подумала, правильно ли она поступила. В Лос-Анджелесе она почти никого не знала. Фактически единственной настоящей подругой за прошедшие три года была и оставалась Сьюзен Зелински. Сьюзен как-то сказала Молли, которую она знала как Монику, что, если что-нибудь понадобится, она всегда может рассчитывать на нее.

Молли дрожала и плакала, когда меньше часа назад она постучала в дверь Сьюзен. Ее подруга тут же разволновалась, и Молли скормила ей какую-то глупую историю, что она поссорилась со своим бойфрендом и рассталась с ним.

— Я даже не знала, что у тебя есть парень, — сказала Сьюзен, от всей души обнимая Молли. — Но надеюсь, он не ударил тебя? Потому что в таком случае мы вызовем копов, и они задержат этого идиота.

Они еще немного поговорили над чашками свежезаваренного кофе. Молли пришлось основательно приврать в своей истории.

— Сегодня вечером ты останешься здесь, Моника, — сказала Сьюзен. — По сути, ты можешь оставаться здесь, сколько ты хочешь. Мне нравится компания.

Улыбка Молли была молчаливой благодарностью.

— У тебя озябший вид. Почему бы тебе не принять горячий душ, а я пока сооружу что-нибудь поесть. А потом я расскажу тебе потрясающую новость, которую узнала сегодня.

Молли закрыла воду и приоткрыла дверцу кабинки. Ее одежда так и лежала на полу, где Молли выскользнула из нее. Сьюзен вручила ей чистые полотенца, одно из которых она обернула вокруг тела, а из второго соорудила тюрбан на мокрых волосах. Правой рукой она протерла кружок на затуманившемся зеркале и уставилась на себя.