Уоллес протиснулся мимо Грея и Макдуалла, чтобы рассмотреть пленника получше.

— Кто он такой?

Один из дозорных сбросил с его головы капюшон, и молодой человек растерянно заморгал, увидев обращенные к нему враждебные лица. Щеки его были исцарапаны ветвями и сучьями, а кожа посинела от холода.

— Нес! — воскликнул Кристофер Сетон.

— Ты его знаешь? — требовательно спросил Уоллес у йоркширца, не сводя глаз с пленника.

— Это — оруженосец сэра Роберта, — ответил Кристофер, не в силах скрыть радость при виде молодого человека.

Александр нахмурился. Джон Комин выступил вперед, уставившись на Неса со смесью неудовольствия и страха во взгляде.

— Что за послание? — пожелал узнать Уоллес.

— Англичане находятся менее чем в трех милях к северо-востоку отсюда. Они нападут на вас на рассвете.

Уоллес поднял руку, требуя тишины, когда присутствующие заговорили все разом.

— Тебя прислал сэр Роберт?

Нес кивнул.

— Мой господин остался с англичанами, но приказал мне предупредить вас. — Под враждебным взглядом Уоллеса он смешался, но потом собрался с духом и закончил: — Поступая так, он подвергает себя большой опасности.

— Сколько их?

— Примерно три сотни на легких лошадях. Отряд возглавляют Эймер де Валанс, Роберт Клиффорд и Хэмфри де Боэн.

Едва прозвучали имена этих прославленных воинов, хорошо известных скоттам, как толпа вновь разразилась криками. Джеймс Дуглас оцепенел при упоминании Клиффорда, человека, которому достались его земли.

— Они хотят уничтожить лагерь, — закончил Нес, — и захватить предводителей живыми.

— Почему сэр Роберт решил предупредить нас? — пожелал узнать Ламбертон.

— Это может быть ловушка, — предположил Нейл Кэмпбелл.

— Не могу знать, ваше преосвященство, — ответил Нес.

— Не можешь или не хочешь? — взорвался Александр Сетон. — Ради Христа, Нес! Говори!

Нес смахнул пот со лба тыльной стороной ладони.

— Пожалуйста, Александр, не спрашивай меня о том, чего я не могу сказать тебе. Просто знай, что я не лгу.

— Уведите его, пока я не решу, что с ним делать, — приказал Уоллес своим людям.

Нес задержал взгляд на Кристофере и Александре Сетонах, словно хотел добавить еще что-то, но тут дозорные надвинули ему на голову капюшон и увели прочь. Уоллес подождал, пока они не отойдут подальше, и повернулся к остальным.

— Теперь у нас есть преимущество, и мы можем воспользоваться им. Мы…

— Мы уходим, — перебил его Джон Комин.

Уоллес, не веря своим ушам, уставился на него.

— Что?

— Я не желаю предстать перед Эдуардом в кандалах. Если уж у меня нет выбора, то по крайней мере я отправлюсь к этому ублюдку по собственной воле. Если мы сдадимся, то сможем получить обратно свои земли, — сказал он, обращаясь к своим товарищам.

— Нам известно о приближении англичан, вы, идиоты! — взревел Уоллес вне себя от ярости при мысли о том, что придется капитулировать перед людьми, которые отняли у него все — дом, отца, жену и дочь. — Мы можем обороняться здесь! Устроить засаду!

Но Комин уже развернулся и двинулся прочь. За ним последовали Инграм де Умфравилль, Темный Комин, Макдуалл и Лишенные Наследства, Ментейт и прочие дворяне. Уоллес лишний раз убедился в том, что командовать людьми на поле боя он умеет, а вот политик из него никудышный. Ему оставалось лишь смотреть, как заспешили и остальные, криками приказывая оруженосцам седлать лошадей, забрасывая снегом костры и наспех собирая припасы.

К Уоллесу, прихрамывая, подошел Роберт Вишарт, загребая снег полами своей подбитой мехом накидки. Епископ был слишком маленького роста, чтобы положить руку гиганту на плечо, тем не менее он сделал такую попытку.

— Друг мой, вы знаете, что я всегда поддержу вас душой, а вот телом, увы, я стар и немощен. — Он загородил Уоллесу дорогу, когда тот хотел развернуться и уйти. — Быть может, нам стоит сложить оружие, Уильям?

— Я скорее умру. — Уоллес вперил в епископа негодующий взгляд. — Я уже поднимал восстания против англичан и раньше. И могу сделать это снова.

Он крикнул, подзывая к себе Грея и остальных.

Вишарт покорно вздохнул.

— Что будет с нашим информатором? — Он махнул рукой в ту сторону, куда дозорные увели Неса.

— Если мы задержим его, — вмешался Ламбертон, — а англичане придут и застанут лагерь брошенным, их подозрение падет на Роберта.

— А что, если он шпионит для них? — проворчал Грей. — Если отпустить его, он может рассказать им о нашей численности и местонахождении.

— Это уже не будет иметь никакого значения, если мы уйдем, — возразил Ламбертон. Он взглянул на Уоллеса. — До тех пор, пока мы не услышим объяснений из уст самого сэра Роберта, предлагаю верить ему.

Уоллес кивнул одному из своих людей.

— Пусть его отведут за границу лагеря и отпустят на все четыре стороны. — Он повернулся к Вишарту. — До встречи в лучшие дни. — Голос предводителя повстанцев был сухим и безжизненным. Приняв кожаный мешок, который протянул ему один из его людей, он закинул его на плечо.

— Я позабочусь, чтобы с ним ничего не случилось, сэр Уильям, — пообещал Ламбертон, останавливаясь рядом со старым епископом.

Джеймс Дуглас согласно кивнул, положив ладонь на рукоять меча.

Понурив голову, Уоллес скрылся за деревьями. За ним потянулись Грей, Нейл Кэмпбелл, Саймон Фрейзер и еще около двухсот пехотинцев и лучников, многие из которых были с ним с самого начала восстания.

Следом за ними направился и Кристофер Сетон. Приостановившись, он оглянулся на Александра, который не двинулся с места, стоя в кругу света костра.

— Кузен?

— Пожалуй, мы должны спасать свою шкуру, как Комин и прочие.

Кристофер вернулся к нему.

— Ты слышал, что сказал Нес. Очевидно, происходит нечто большее, чего он попросту не знает. Роберт предупредил нас. Мы должны внять ему.

— Ему легко говорить, что нам делать, сидя за столом короля и угощаясь его мясом и вином. Может, нам лучше сдаться, Кристофер. И получить обратно свои земли, как это сделал он. — Лицо Александра окаменело. — Я более не питаю надежды победить.

— Мы не знаем, что происходит при дворе и что задумал Роберт. Джон Атолл полагает, что Джеймс Стюарт не сказал нам всего, помнишь?

— И где сейчас Атолл и сенешаль? Быть может, они уже сдались.

— Прошу тебя, кузен! — взмолился Кристофер, глядя в ту сторону, где за деревьями готовы были скрыться последние из людей Уоллеса. Комин со своими соратниками уже ушел. — Мы не можем оставаться здесь.