покупку этого дома и антикварной лавки и это правильно – ему мать помогла, он зятю, зять его внукам: так и сохраняются семейные традиции. Но нет теперь Антона Казимировича, пусть земля будет ему пухом. Я уеду к себе в Сибирь, к сестре Марии, чтобы не стеснять вас своим присутствием: поживите отдельно, а будет трудно и, если позволит здоровье, то я вернусь к вам по первому зову, – завершила Евдокия Платоновна беседу за поминальным столом и занялась уборкой со стола остатков трапезы.

Через месяц, в марте, Анна родила сына. Роды проходили трудно, сын родился слабеньким и назвали его Романом.

– Всё, Иван Петрович, – сказала Анна, оправившись от родов, – чувствую, что закончилась моя женская доля рожать детей для любимого мужа: и то сказать: тридцать шесть лет мне и четверо детей – хватит на нас двоих. Теперь их надо вырастить, поставить на ноги, и наш родительский долг будет исполнен сполна.

– Хватит, так хватит, – согласился Иван Петрович, – я к тебе не в претензии: вон каких славных детишек нарожала: любо-дорого посмотреть. Только не зарекайся, мать, детей Бог даёт, в которого я не верю. Вот и отец мой, тоже неверующий, а Бог послал ему меня через десять лет после моей сестры. Ты у меня ещё складненькая и сладенькая: будем жить в ладу и любви между собой и детьми, а далее заглядывать не будем: получится ещё сынок или дочка – ради Бога! Не получится – и этих детишек нам за глаза хватит, лишь бы вырастить их до зрелости, выучить и выпустить из родного дома в люди, а это будет весьма трудно в наше смутное время.

Страна, как сказал поэт Маяковский, «строится-дыбится» – вот и нам с детьми предстоит, видимо, вздыбиться, поскольку учительствовать мне пока не разрешается, а торговлишка антиквариатом всё хиреет и хиреет, и скоро не будет здесь приносить достаточно средств на пропитание и воспитание детей: об этом сейчас мои думы и печали, а не о следующем ребёнке.

Мне уже 45 лет стукнет в этом году, а до сих пор из-за революций проклятых, нет у меня ни положения в обществе, ни достатка в семье. Но есть лад с женой и послушание от детей: что ещё нужно мужчине на склоне лет? Здоровья и достатка! Здоровьем Бог не обидел, а достаток – вещь относительная: одним миллионов мало, и живут в злобе, другим хватает на самое необходимое и достаточно, чтобы жить в радости.

Спасибо тебе, Аннушка, за детей наших, и будем жить дальше, как судьбе угодно, но я постараюсь, чтобы ты и дети не бедствовали в наше смутное время в нашей вздыбившейся стране. Однако, Анечка, супружество для меня по-прежнему не обязанность, а удовольствие – так что женских радостей ты от меня получишь ещё и ещё, пока сама не скажешь остановится, иначе долго придётся ждать. Отец мой, Пётр Фролович, с Фросей пахал в постели далеко за семьдесят лет, а яблоко, как известно, от яблоньки падает не далеко, – усмехнулся Иван Петрович, закончив разговор с женою о будущем устройстве их семейных дел.

Прошло два месяца, малыш окреп, и тёща, Евдокия Платоновна, засобиралась в родные края на жительство у сестры Марии вместе с другими сёстрами – Пелагеей и Аксиньей – тоже вдовыми и бездетными.

– Будет у нас вдовий дом четырёх сестёр, – шутила тёща. – У меня хоть дочь есть и четверо внуков уже, а сёстры мои одиноки и покинут грешную землю, не оставив следа и потомства, потому я и хочу пожить на старости лет вместе с ними, чтобы приободрить сестёр, и дом наш не превратился в женский монастырь. Ты уж, зятёк, не обижайся на меня за мой отъезд: старшие дочки твои подросли и окажут помощь матери по уходу за младшеньким Ромочкой, а сынок Борис растёт сорванцом, и бабушкина ласка его лишь портить будет.

– Коль вы, матушка, Евдокия Платоновна уезжаете в Сибирь, то, видимо, и нам пришло время сменить место жительства, – отвечал Иван Петрович на слова тёщи. – Моя торговля антиквариатом происходит в Москве и ездить туда постоянно получается долго, хлопотно и накладно, а потому решил я перебраться с семьёй поближе к Москве. Поэтому поедем отсюда все вместе: Аню с детьми я отвезу на всё лето к отцу своему в Белоруссию, вас, Евдокия Платоновна, отправлю из Москвы в Сибирь, а сам, вернувшись от отца, подыщу место жительства в Подмосковье, чтобы к осени перебраться туда, определить детей в школу и заняться своими торговыми делами. С Аней я уже посоветовался, и она одобрила моё решение.

Сборы к отъезду были недолгими, но спорыми, и в конце мая всё семейство Ивана Петровича снялось с места жительства, чтобы никогда уже не возвращаться сюда, в Вологду, где прожили почти девять лет, но не прижились и не считали родным местом.

Перед отъездом Иван Петрович с женою и тёщей сходили на кладбище попрощаться с Антоном Казимировичем, который навсегда оставался здесь, в вологодской земле, и было неизвестно, удастся ли кому из родных навестить его могилу в будущем. По весне, на Красную горку, Иван Петрович навещал могилу тестя, которая просела и обвалилась, поскольку хоронили тестя зимой, мёрзлая тогда земля весною оттаяла и провалилась, и пришлось приводить последнее пристанище тестя в должный порядок. Потом сюда несколько раз приходила тёща, высадила цветы, обозначила контуры могилы кирпичами, и в прощальное посещение постоянное место пребывания останков Антона Казимировича на земле выглядело ухоженным, и его душа, если она есть у человека, могла спокойно созерцать с небес место упокоения своего бренного тела.

Простившись с Антоном Казимировичем, семья следующим днем, спозаранку выехала поездом в Москву, куда прибыли утром следующего дня.

Разместились все в комнате, которую обычно снимал Иван Петрович в свои приезды в Москву. Старшие дочери, прихватив брата Бориса, тотчас вышли на улицу знакомиться со столицей. Анна занялась малышом, Евдокия Платоновна сунулась в магазины за продуктами, а Иван Петрович поехал на вокзал хлопотать о билетах для тёщи в Сибирь и для своей семьи в Белоруссию.

Его хлопоты увенчались успехом: тёща вечером должна была выехать в Сибирь, а он с семьей поутру отправлялись в Белоруссию к его отцу. Евдокия Платоновна прикупила продуктов, дети вернулись с улиц голодными, и семья в полном составе отобедала чаем с бутербродами, что организовала Евдокия Платоновна.

После чаепития, Иван Петрович подхватил пожитки тёщи, которая, попрощавшись с дочерью и внуками и прослезившись по такому случаю, вместе с зятем отправилась на вокзал, чтобы продолжить своё путешествие в родные