— Ради чего? — недоуменно спросил Эшби.

— Убить вас.

У дверей слышались голоса, но из-за эха и свиста ветра Сэм не мог различить слов. Неподалеку от выхода прятался Торвальдсен, Эшби из нефа сбежал — значит, датчанин наконец перехватил своего заклятого врага.

Лайон, похоже, догадался, что из трех противников вооружен только один, раз двое других по нему не стреляют. Под прикрытием алтаря и окружающих его надгробий он начал осторожно пробираться через неф в сторону, откуда доносились голоса. Сэм поспешил следом.

Малоун взглянул на часы. За бортом вертолета бушевал ветер, иллюминаторы заливал дождь. Мысли в голове крутились, как лопасти винтов. Они летели на северо-запад, в пригород, в Сен-Дени. Париж остался позади.

Коттон уже не чувствовал себя таким беспомощным.

Стефани тоже проверила время и показала четыре пальца.

Меньше пяти минут.

Хотя на счету каждая секунда, этот сукин сын должен знать, почему сейчас умрет.

— Два года назад, — начал Торвальдсен, — в Мехико жестоко убили семерых людей. Среди них был мой сын. Расправу заказали вы. Выполнил заказ Амандо Кабрал. Оказал вам услугу. С ним я уже поквитался. Теперь ваша очередь.

— Герр Торвальдсен, вы глубоко заблуждаетесь…

— Даже не пытайтесь! — Хенрик повысил голос. — Не оскорбляйте ложью меня и память моего сына! Два года я на вас охотился. Теперь вы у меня в руках.

— Я понятия не имел о намерениях Кабрала, поверьте! Я лишь хотел помешать суду…

Датчанин отступил за великолепные колонны над гробницей Франциска — наверняка Лайон где-то рядом, следит за ним.

Пора заканчивать.

Сейчас же. Немедленно.

Держась за раненое плечо, Сэм крался вперед. Лайон пропал из поля зрения. Последний раз он его видел перед алтарем, футах в пятидесяти от Торвальдсена и Эшби.

Надо предупредить друга.

— Хенрик! — крикнул Сэм. — К вам подбирается Лайон!

Эшби запаниковал. Бежать, бежать скорее из этой дыры! Уже и Лайон, говорят, приближается. Два вооруженных человека хотят его убить!

— Торвальдсен, послушайте, я непричастен к смерти вашего сына…

От грянувшего выстрела зазвенело в ушах. Металл ударил в камень — это датчанин выстрелил в пол у ноги Эшби. Тот, подпрыгнув, отшатнулся к двери. У него хватило ума не кинуться в заветный проем — понимал, что схлопочет пулю, не успев сделать и шага.

Сэм вздрогнул от оглушительного выстрела.

— Не двигаться! — донесся сквозь шум дождя и ветра крик Торвальдсена. — Вы, жалкое подобие человека, вы понимаете, что натворили? О таком прекрасном сыне можно было только мечтать! А вы… вы уничтожили его так просто… словно комара прихлопнули!

Сэм замер, чтобы оценить обстановку. Действовать надо хитро. Что бы сделал на его месте мудрый Норструм?

Подобравшись к колонне, он выглянул в неф.

Лайон притаился у колонны справа от алтаря. Смотрел. Слушал. Выжидал.

— Я же сказал, не двигаться! — повторил датчанин. — Следующую пулю я пущу не в пол.

Его давно интересовало, что он почувствует при встрече с убийцей Кая. Крик Сэма вернул его к действительности. О Лайоне забывать не следовало.

— Торвальдсен, — вновь заговорил Эшби. — Одумайтесь! Лайон убьет нас обоих.

Оставалось надеяться, что о тылах позаботятся Сэм и Меган. Хотя находиться тут молодым людям не полагалось. Какая ирония: на счетах у него миллиарды, а проку от них в царстве мести никакого…

В темноте ему примерещился Кай. Еще малыш. Затем подросток. Только благодаря Лизетте парень стал настоящим мужчиной. Торвальдсены жили в Дании четыреста лет. Нацисты пытались их уничтожить, но род выстоял. Как же он радовался рождению Кая! Ребенок! Наследник! Все равно кто, мальчик, девочка — главное, здоровый. Он молился только об одном.

«Счастливо, па! Увидимся через несколько недель» — последнее, что сказал сын по телефону.

Он и вправду его увидел через несколько недель.

В гробу.

Из-за никчемной твари, стоящей сейчас перед ним!

— Неужели вы надеялись, что его смерть сойдет вам с рук? — взревел Торвальдсен. — Думали, вы такой умный? Птица высокого полета? Думали, вам можно безнаказанно убивать людей?

Эшби молчал.

— Отвечайте!

Время было на исходе.

Старик явно сошел с ума — от ненависти. И Эшби решил не отпираться. Тем более из-за дальней колонны за стычкой невозмутимо наблюдал Лайон. Торвальдсен явно об этом знал.

Невидимые мужчина и женщина тоже играли на стороне датчанина.

— Я сделал то, что должен был сделать, — сказал Эшби.

— Ну, разумеется! В результате мой сын погиб.

— Поверьте, я не собирался его убивать. Меня интересовал только прокурор. Кабрал напрасно погубил людей.

— У вас есть дети? — спросил Торвальдсен.

Эшби отрицательно качнул головой.

— Тогда вам не понять.

Надо выиграть время. Южноафриканец пока на месте, за колонной. Где же прячутся двое других?

— Я следил за вами два года, — продолжал Торвальдсен. — За что бы ни брались, вы терпели фиаско. Вы потеряли кучу денег на рискованных предприятиях. У вашего банка проблемы. Вы на грани разорения. Забавно было наблюдать, как вы с любовницей пытаетесь отыскать сокровище Наполеона. И вот вы здесь. Всё ищете, ищете…

Эшби занервничал: этот придурок болтает много лишнего, чего Лайону знать не обязательно.

И все же…

— Вы ошибаетесь, — твердо ответил Эшби. — У меня достаточно денег. Они надежно спрятаны. Вам их не найти. Несколько дней назад в мои руки попало сто миллионов евро золотом.

Пусть Лайон поймет, что убивать его нельзя.

— Меня не интересуют ваши деньги! — с ненавистью бросил Торвальдсен.

— А меня — очень! — Вынырнув из темноты, желтоглазый выстрелил датчанину в грудь.

Раздался хлопок. Выстрел через глушитель.

Сэм замер. Разговора между Эшби и Торвальдсеном он не слышал — слишком далеко от его укрытия.

Молодой человек выглянул в неф.

Питер Лайон исчез.

Торвальдсен не почувствовал, как пуля вошла в грудь. Зато когда вышла, тело содрогнулось от мучительной боли. Спустя миг связь между мозгом, нервами и мышцами пропала. Ноги затряслись. Снова адский приступ боли в голове.

Неужели Кай страдал так же? Ужасно…

Глаза закатились.

Тело обмякло.

Пальцы выпустили пистолет.