Иное дело президент. Если он упивается удобными цифрами и показательными графиками, которые ему услужливо подкладывают в порядке заверения в своей лояльности «ближние бояре», то стране никак не обойдет катастрофы. Если президент «все понял», то после этого он легко может прийти к самооценке: «Я гений!»

Одно из многочисленных прощальных мероприятий, которые проводил Путин перед сложением с себя президентских полномочий, было достаточно показательным, чтобы убедиться, что президент не знает своей страны, не понимает очевидных для большинства граждан вопросов и вообще не занимался своим делом в течение длительного времени.

По мотивам этого мероприятия я написал рассказ, который заменит многие страницы аналитики.

С утра Президенту нездоровилось. Проклятая хмарь за окном наводила на мрачные мысли.

Президент плеснул водой в лицо и посмотрел на себя в зеркало. Лицо ему не нравилось. Нуда-то ушел молодой задор, который, казалось, был совсем недавно. Искорка в глазах потухла, кожа казалась дряблой, и от нее как будто пахло каким-то болотом. И с этим лицом идти в народ? Почему-то вспомнились кадры из какого-то фильма о природе, где бледный червяк вдруг оборачивается прекрасной бабочкой. «Пока что червяк», — нелицеприятно подумал о себе Президент.

«В народ» пришлось идти. На сегодня был намечен всероссийский телемост. Надо было «соответствовать», но Президент не мог заставить себя читать подготовленные ему бумаги. Он перелистал несколько страничек, выхватывая отдельные фразы и мимоходом запоминая некоторые цифры. Все это его раздражало, и он оттолкнул от себя аккуратную папочку с тонкой стопкой листов: нет, это все не то… А что «то»? Президент не хотел думать об этом. Его беспокоил цвет лица и как-то уж очень быстро поредевшие волосы.

«Парикмахера надо будет погнать к чертовой матери», — подумал Президент. Он хотел, было, коснуться свой почти совсем уже непокрытой головы, но вовремя отдернул руку, вспомнив, что хрупкая прическа, подобранная волосок к волоску, может быть разрушена. Настроение еще больше испортилось.

«Нет, надо собраться», — путалась мысль между какими-то сонными образами, самовольно всплывавшими в памяти.

Студия встретила Президента хирургически холодно. Ведущие привычно-делано улыбались и шутили с каменными лицами, на которых кривились рты, прорисованные как у манекенов. Этот прием охладил раздражение, которое готово уже было найти жертву. «Да что я трепещу, как девица перед выданьем?» — сказал себе президент. «Плевать на все. Рейтинги — аховые, что ни скажи — прославят так, как Сталина славили. Никаких проблем». Президент вскинул подбородок и со своего невысокого роста взглянул на окружающих с презрительной иронией.

Эфир начался. Надо что-то говорить. Президент вспомнил действительно счастливые минуты вчерашнего футбольного телесеанса. В записке помощников как раз предлагалось использовать этот беспроигрышный ход. Даже те, кто в футболе ничего не смыслят, сегодня рады внезапной победе нашей сборной над англичанами. Восторг вчера вздували до невероятных высот именно для того, чтобы Президенту было с чего начать общение с нацией.

С первой минуты надо показать свою уверенность: «Добрый день. Начать сегодняшнюю нашу встречу, сегодняшний разговор я бы хотел с другого. (Боже, что это я сморозил! Чего «другого»?) Я хочу поздравить сборную России по футболу со вчерашней победой. Всех любителей спорта, любителей футбола с замечательной победой. Мне кажется, что команда победила в значительной степени благодаря мощной поддержке трибун, мощной поддержке болельщиков и за счет командного духа. И, конечно, везения, удачи, которая сопутствует главному тренеру господину Хиддинку. Это приятное событие в спортивной жизни страны».

Президенту самому стало приятно, что все так хорошо сложилось, что можно протянуть невидимую нить доверия между ним и теми, кто приник к экранам телевизоров, пытаясь угадать в словах главы государства свое собственное будущее. Победа, пусть даже случайная и ничего не дающая для жизни страны, все же окрыляет. Хотя бы на один день. И этого достаточно.

Но пора было переходить к делу. Президент помнил, что он каждый год оценивает результаты работы как положительные. Но чем же подкрепить эту уверенность? Как передать ее людям? Президент знал, что цены на продовольствие пухнут на глазах. Что противопоставить этому? Доверия — вот чего требовала беседа со страной! Президент не видел собеседников, но знал, что нужно сказать что-то сокровенное. Пока текла размеренная речь, в сознании Президента металась мысль именно об этом. Губы складывали каждую фразу похожей на другие: «результаты были положительные», «действительно результаты за все эти годы положительные», «даже лучше, чем мы ожидали».

В чем, в чем они лучше? Президенту пора было что-то вспомнить из записки, которую он так легкомысленно оттолкнул от себя в минуту утренней слабости. Но вспомнилось совсем другое — спасительный аргумент о росте валового внутреннего продукта, который всегда подсчитывали так, чтобы Президенту не в чем было каяться перед гражданами. И снова губы складывали привычные фразы о ВВП. И снова пора было как-то объясниться: причем же здесь жизнь народа и какое отношение к ней имеет ВВП? Президент оборвал пустые фразы и попытался заставить себя сказать что-то со смыслом, объяснить, почему этот непонятный ВВП так дорог ему и так непонятен тому, кого он представлял глядящим в коробку с телеэкраном.

«От этого показателя зависит количество рабочих мест, поступления в бюджет, возможность государства не только исполнять свои социальные обязательства — скажем, вовремя платить заработную плату и пенсии, но и повышать их. От этого зависит развитие социальной сферы, здравоохранения, образования, обеспечения обороноспособности и безопасности государства». Все зависит оттого, что у нас всегда растет и что никто не может понять.

«А может и к лучшему, что никто ничего не понимает?», — мельком подумалось Президенту.

Цифра, Президент должен вспомнить цифру! Что еще может быть так убедительно? Вот она! «В прошлом году рост составил 6,7 процента, в этом году планировали только 6,2 процента, а за 8 месяцев текущего года у нас уже рост составил 7,7 процента». «Неплохо, неплохо», — президент повторял эти слова, как будто подбадривая себя. И вдруг вспомнил, что прирост считают в сопоставлении с прошлым годом, и это надо объяснять! Но тема уже ушла в сторону, и Президент мысленно махнул рукой: «Да ладно! Умный не скажет, дурак не поймет! Кто на такие мелочи будет обращать внимание!».

Пока переживался этот казус, Президент допустил следующий, сказав, что инвестиции в основной капитал составили 25 процентов и рост тоже 25 процентов. По отношению к чему рост, объяснять было некогда. Да и кому это надо? Цифры стали привычно всплывать в памяти. Президент, как по написанному, начал их перечислять. Тревога, что все выйдет не так, исчезла. Макроэкономика заворожила Президента, и ему казалось, что он так же завораживает аудиторию.

Все показатели должны быть большими или очень большими. И президент не обижал аудиторию малыми цифрами. «О жилье, о жилье — это всех волнует», — думал Президент. И произносил цифры фантастического роста ввода жилья. «Это уже похоже на так называемый строительный бум», — поддержал он сам себя.