Так начал свое выступление Иммануил Лазаревич Валлерстайн. Он убежден, что капитализм свое отжил. Рассуждения исследователя основываются на том, что мы сегодня присутствуем при конце трех циклических процессов. В принципе капитализм вошел в нисходящую ветвь своей жизни в 1968–1973 гг. Именно тогда мир потряс «сигнальный» кризис.

Первый, как говорит И.Валлерстайн, — длинный, примерно 60-летний экономический цикл Кондратьева (хотя название это условно). Он делится на две половины: подъема и понижения. Сейчас мир проходит через финальную стадию «падающей» части цикла.

Как он работает? Смысл капитализма — в накоплении капитала. Это его самоцель. При этом можно отбросить прочь сказочки о том, что делается это в процессе честной конкуренции: для накопления необходимо продавать товар/услугу по ценам, намного превосходящим затраты-издержки. В конкуренции больших барышей не получается. Для их получения капитализм постоянно формирует квазимонополии — ведущие отрасли, живущие около тридцати лет. Примеры таких отраслей: компьютерное производство, мобильная телефония, конвейерное автомобилестроение и т. д. Тот, кто здесь лидирует, может держать высокую цену. Отрасль-лидер (квазимонополия) служит локомотивом развития мировой экономики, источником накопления капитала. Но квазимонополия живет до тех пор, пока другие разными путями не прорываются в ту же нишу, не начинают производить подобный товар. Начинается конкуренция, цены падают — и пора создавать новую квазимонополию.

Иногда — и это показатель упадка — квазимонополия создается как бесплодная, финансово-спекулятивная система. То есть «пузырь». Это и произошло на наших глазах. С начала 80-х Запад стал надувать финансово-долговые пузыри (и другие, впрочем), де-факто перестав заниматься производительным сектором. Теперь все это агонизирует. По мнению американского социолога, сейчас надувается последний «пузырь» — в виде накачки экономики с помощью эмиссии, за счет средств государства. Скоро и этот пузырь лопнет, и тогда — крах.

— Кризис, в который погружается мир, продлится еще довольно долго и окажется весьма глубоким, — говорит И.Валлерстайн. — Он разрушит последнюю жалкую опору относительной экономической стабильности — роль американского доллара как резервной валюты, гарантирующей сохранность сбережений. И когда это случится, главной проблемой всех властей мира — от США до Китая, от Франции до России и Бразилии, не говоря уж о более мелких странах, — станет необходимость уберечься от недовольства трудящихся и средних слоев, которые лишатся своих накоплений и пенсий. В качестве средства для пригашения народного гнева власти обращаются к эмиссии денег и к протекционизму, выполняющим роль первой линии обороны.

Подобные меры могут отсрочить те угрозы, которых опасаются власти, и ненадолго облегчить участь простых людей. Но в конечном счете они, скорее всего, лишь усугубят ситуацию. Система заходит в тупик, из которого миру будет очень трудно выбраться. Этот тупик находит выражение в виде все более и более диких колебаний, которые практически обессмыслят какие-либо краткосрочные прогнозы — как экономические, так и политические….

Но Валлерстайн доказывает, что конец кондратьевского цикла совпадает с концом еще одного: политико-гегемонистского…

Есть еще один цикл, каковой сегодня завершается: цикл мировой гегемонии США.

Дело в том, что для получения капиталистической прибыли нужна не война, а более-менее стабильный мировой порядок. Таковой обеспечивает, как правило, держава-гегемон. У каждого такого «гегемонистского» государства есть свой цикл жизни, хотя и более длительный, чем кондратьевский. Как правило, мировой гегемон взбирается на трон, победив в борьбе за это место иных претендентов. Геополитическими гегемонами были Нидерланды и Британская империя. С 1945 года роль гегемона играли Соединенные Штаты.

Однако гегемон уходит. Ноша господства тяжело сказывается на экономике страны, приходится держать большие Вооруженные силы — больше для психического давления, чем для войны. (Последние, как считает Валлерстайн, ведут к быстрому истощению гегемона и внутреннему недовольству его населения.)

Надлом положения Америки как геополитического гегемона произошел во время Вьетнамской войны, около 1970 года. С тех пор США только притормаживают свой «спуск с горы». Даже развал СССР их не спас. Попытка Буша-сына и его неоконов вернуть Соединенным Штатам былое величие провалилась, войны в Ираке и Афганистане только ускорили процесс ослабления американской гегемонии.

«Мы скоро увидим и начало новой кондратьевской фазы, и взлет новой державы-гегемона», — считает социолог.

На кризис американского господства накладывается кризис антисистемных сил — коммунистов и социал-демократов. Молодежная революция 1968 года опрокинула позиции «старых левых», уверив весь мир в неспособности «старых левых» изменить мир. Но в то же время бунтари-68 сами потерпели поражение, так и не став организованной силой. Пользуясь развалом «красного» стана, в наступление с конца 70-х перешли правые — неолибералы и неоконы. Они принялись демонтировать социальные государства, отнимать у наемных работников завоеванные в 1945–1975 гг. права и гарантии, разрушили средний класс. И это контрнаступление правых привело к катастрофе. Ведь накопление капитала, по словам социолога, с 1970-х обеспечивалось за счет отказа от промышленного пути, за счет перехода к экономике спекуляций. Основной механизм — поощрение потребления за счет кредитования, рост бюджетного дефицита США.

Таким образом, после самого мощного в истории экономического подъема 1945–1973 гг. «последовала самая мощная спекулятивная мания».

«Пузыри спекуляций вспухали и лопались по всему миру — начиная от национального долга стран третьего мира и социалистического блока 1970-х и заканчивая «мусорными» облигациями крупных корпораций 1980-х, потребительской задолженностью 1990-х и государственным долгом американского правительства в эпоху Буша. Система шла от одного пузыря к другому. В настоящее время мир переживает последний пузырь: дотации банкам и массированную эмиссию долларов», — говорит И.Валлерстайн. Естественно, все это обречено на тяжелейший глобальный крах.

Наконец, Валлерстайн говорит о конце третьего великого экономического цикла. Цикла исчерпания возможностей пространственной экспансии капитализма. Если проще выразиться — Земля кончилась. Расширяться более некуда, господа!

Капиталистический строй все время должен осваивать новые пространства. Ведь издержки капиталистов (цена рабочей силы, сырья и уплата налогов) все время растут. Необходимо искать все новые и новые площадки для деятельности — там, где работники и сырье подешевле, а налоги — пониже. Но теперь новых пространств нет! Больше некуда переносить производство: произошла «дедеревнизация» (дерурализация) планеты, растут мегаполисы в третьем мире, капитализм достиг последних уголков Земли. Увеличиваются экологические издержки. Встала во весь рост проблема нехватки ресурсов. К тому же прибыли собственно капиталистов уменьшаются: все большую их долю поедают, с одной стороны, высокооплачиваемые наемные управляющие, с другой — возрастающие затраты на инфраструктуру. Да и налоги повсюду увеличиваются — вместе с коррупцией. При этом распространение промышленного капитализма в Азии объективно увеличивает число тех, кто делит прибыли капитализма. Да еще и азиатские рабочие стали требовать больших зарплат и социальных гарантий.