Таким образом, исключение психоанализа из методов лечения и использование только поведенческой терапии позволило обсессивно-компульсивному расстройству из безнадёжного перейти в разряд заболеваний, которые достаточно успешно можно лечить.

Затем к поведенческой терапии, была добавлена лекарственная терапия с использованием СИОЗС, которая так же показала свою эффективность в сочетании с поведенческой терапией.

Говард Хьюз (1905–1976), американский предприниматель, инженер, авиаконструктор, лётчик-испытатель, режиссёр, продюсер и меценат. В 1960-х годах являлся самым богатым человеком в США, один из первых американских миллиардеров. Известен миру как человек, который всю жизнь страдал тяжёлой формой ОКР.

Про Говарда Хьюза снято несколько фильмов, наиболее известный из которых "Авиатор" с Леонардо Ди Каприо в главной роли.

Самый большой кризис психического состояния Говарда Хьюза пришёлся на 1958 год. В тот год резко обострилась и достигла своего апогея борьба Хьюза с Pan American за существование принадлежащей ему авиакомпании TWA.

В это время он снова жил в отеле Беверли-Хиллз, на этот раз в бунгало № 4. Его вторая жена, голливудская актриса Джин Питерс, уже была в отеле, но в другой части комплекса. Она думала, что они должны жить в одном бунгало, но Хьюз сказал ей, что это невозможно в данный момент, – он слишком занят TWA и другими деловыми вопросами.

Хьюз снял ещё ряд бунгало неподалеку от дома. Бунгало 1C было для поваров и официантов. Бунгало 1А, складское помещение, было завалено ящиками с польской водой и коробками с салфетками. Ещё одно бунгало было занято командой посыльных, швейцаров и разных помощников. Этот аппарат доставлял всё, что требовалось Хьюзу, – газеты, журналы, еду, салфетки….

Один из его многочисленных помощников отвечал за подразделение под названием “специальные службы”, чьи обязанности состояли в том, чтобы запечатать новые резиденции Хьюза маскировочной лентой, чтобы не допустить пыли.

Хьюз редко покидал свое бунгало, разве что летал или смотрел фильмы поздно вечером с Джин в голливудской студии Metro-Goldwyn-Mayer. В то время, как охранники не пускали всех остальных, пара смотрела целых три фильма, прежде чем вернуться в свои отдельные бунгало. Много ночей Хьюз возвращался в студию, чтобы посмотреть ещё больше фильмов. Это продолжалось до тех пор, пока Хьюз не узнал, что все чёрные актеры, которые снимались в Metro-Goldwyn-Mayer, использовали эту же комнату для просмотра. Он никогда больше не возвращался в студию MGM.

По мере того, как на Хьюза оказывалось давление с целью решить судьбу TWA, он всё дальше отходил от реальности. Однажды ночью после того, как он проводил Джин в её бунгало, Хьюз вернулся в кинозал Носсека и сказал своим помощникам, что планирует пожить там некоторое время. И так продолжалось несколько месяцев. В круглосуточном сопровождении помощников, охранников и киномехаников, сидящий в своём белом кожаном кресле, которое ему доставили из его дома, Хьюз никогда не покидал студию Носсека. Он проводил время, разговаривая по телефону с юристами или банкирами о TWA, просматривая фильмы, переставляя полдюжины коробок Kleenex в различные геометрические фигуры на торцевом столе рядом с ним или сидя в ванной.

Его меню оставалось неизменным – “свежее цельное молоко, батончики Херши с миндалём, орехи пекан и польская вода”, которые его помощник каждый день доставлял в коричневом пакете из крафт-бумаги и представлял ритуально. По сигналу Хьюза помощник входил в студию и спускался по правой стороне от кресла мистера Хьюза и вставал рядом со стулом. Он оставался там до тех пор, пока мистер Хьюз не оглядывался и не узнавал его или не говорил ему что-нибудь. В этот момент он подходил и становился перед Хьюзом, откидывал внешние края сумки, наклонялся и держал сумку примерно под углом 45 градусов от своего тела, а Хьюз брал салфетку Kleenex, залезал в сумку и вытаскивал содержимое один за другим. Несколько недель Хьюз носил одну и ту же белую рубашку и коричневые брюки.

И вот однажды он сбросил свою одежду и ходил голый. Хьюз сказал своей небольшой группе слуг, что они не должны разговаривать с ним; всё, что должно быть сообщено, должно быть записано и передано через специального помощника, который ему это читал.

Он отказался прикасаться к дверным ручкам, когда ему захотелось выйти из студии, чтобы сходить в туалет в вестибюле, он подходил к двери и пинал её ногой, сигнализируя одному из помощников, чтобы тот вышел и открыл дверь. Страдая от сильных приступов запора, скорее всего в результате длительного употребления кодеина, Хьюз сидел в ванной в течение длительного времени, один раз даже в течение двадцати шести часов. Он также запретил своим киномеханикам и охранникам выходить из ванной, предложив им использовать бутылки из-под молока, чтобы облегчиться.

Хьюз не говорил супруге Джин, где он. Он часто звонил ей, но отрицал, что живёт в студии у Носсека. Однажды он сказал, что болен, проходит лечение в больнице от недиагностированного заболевания. В конце лета 1958 года Хьюз внезапно вернулся в отель "Беверли Хиллз".

Вернувшись в своё бунгало, в полном уединении, оставаясь один на один со своими навязчивыми страхами, он пережил свой второй, и самый разрушительный, психический срыв. В дополнение к полному пренебрежению личной гигиеной теперь он мочился на дверь ванной комнаты. Хьюз метался в истериках и бессвязно бормотал, оставаясь вне досягаемости для всех. Однажды ночью Хьюзу позвонил его старый знакомый Джек Риал, руководитель авиастроительной компании Lockheed, знавший Говарда двенадцать лет. Двадцать пять часов Хьюз и Риал обсуждали по телефону тонкости работы авиационных двигателей и самолетов. Это стало шаблоном, повторяемым каждую ночь. Техническая болтовня с Риалом стала некой формой, столь необходимой Хьюзу терапии.

Со вторым крахом Хьюз прекратил практически все контакты с внешним миром. Он больше не встречался с банкирами или бизнесменами, не ездил на тайные переговоры. Он нанял Роберта Мехью, человека из ФБР, который был его глазами и ушами, который 12 лет вёл все встречи и переговоры от имени Хьюза. Но Роберт Мехью никогда не видел Говарда Хьюза. Даже женщины были исключены из его повседневной жизни. Он не видел Джин несколько месяцев. И единственная другая женщина в его жизни, Ивонна Шуберт, приходила в бунгало только однажды, 24 декабря 1958 года, в его пятьдесят третий день рождения.

Белое кожаное кресло вернули в отель "Беверли-Хиллз", и Хьюз почти всё время сидел в нём голым в центре гостиной – области, которую он называл “зоной, свободной от микробов”.

Его длинные ноги были вытянуты на соответствующей тахте, обращённой к экрану, он смотрел один фильм за другим. Мебель была отодвинута к стенам, а пол завален стопками старых киноплёнок, журналов и газет. Хотя он редко что-нибудь читал, Хьюз настаивал на получении каждого издания Лос-Анджелесских ежедневных газет. По мере накопления газет помощники складывали их так, чтобы проходы оставались достаточно широкими для одного человека. Каждый день Хьюз кропотливо вытирал салфеткой "Kleenex" пыль и микробы со стула, пуфика, тумбочки и телефона. Иногда он часами методично чистил телефон, перебирал наушник, мундштук телефона, основание и шнур с помощью салфеток, повторяя процедуру чистки снова и снова, бросая использованные салфетки в кучу за креслом.