Он доставил Нину до самых дверей, они стали болтать там немного, у кнопки звонка. Тогда водитель поднялся наверх и спросил, в чем же дело. Сказали, минутку, а тут целых пять.

– Не бойся, шеф, не сбегу, – ответил Жека.

– А я не боюсь, – спокойно возразил водитель.

Он стоял площадкой ниже, крутил на пальце ключи. Был полумрак, и тень от кепки закрывала лицо, но все равно было заметно, насколько он спокоен.

– Дело в том, что я борюсь за перевыполнение плана. И если долго стоять – не наездишь особо. Да и скоро в парк, – так он объяснил свое появление, подбросил ключи, поймал и отправился вниз, к машине.

Когда Жека спустился вниз, таксист пинал баллоны. Затем они долго катили в другой конец Москвы. Жека уютно сидел рядом с шофером и меланхолично слушал, как тикает счетчик. И смотрел, как болтается перед стеклом слоник из черной пластмассы, на фото кинозвезды, приклеенное на панель, рядом со счетчиком. Внизу на белом поле открытки тянулась дарственная надпись. Что уж она означала, Бог ее знает. Почерк походил на мелкую вязь, будто плели кружево из алфавита.

– Писала сама, – похвастался шофер и щелкнул по фотографии.

Потом он дал шоферу что положено. И на десять копеек больше. А шофер сказал:

– И только-то? А зачем же ты поднял два пальца?

– А что означают два пальца? Я поднял просто так.

– Не знаю, что они означают, – сказал шофер задумчиво. – Но если ты их поднял, должны бы что-то означать. Во всяком случае, не десять копеек, а что-нибудь поболе. Может, два пальца – это двойная оплата? Ты не знаешь? Можно и так подумать? Верно?

Он не буянил и не грозил, получив еще копеек десять, козырнул и поехал. И еще какое-то время не спеша разворачивал машину. Наезжал на тротуар, пятился задом и высовывал голову наружу.

На этом Жека выдохся совсем, и Леонид отпустил его с Богом. Но тот топтался на месте.

– Вы с Ниной знакомы давно? – выдавил он наконец.

А сам начал колупать пальцем двери, будто спрашивал между прочим, а главное – это было продырявить двери насквозь.

– Со вчерашнего дня, – произнес Леонид благородно. – И знакомство наше, старик, чисто служебное.

– Да нет. Я ведь ничего. – Жека засмущался от чужой проницательности.

Леонид улыбнулся по-отечески и глазами сказал: «Ничего, ступайте. На здоровье любите себе. А уж мы постоим на страже. Такая у нас судьба».

Потом он стал подводить итоги, собирая то, что имел, и выходило не ахти. Подвешенный слоник и фотография актрисы – вот и все. А машин в столице тьма-тьмущая, и попробуй каждую обшарь. К тому же они на ходу. Носятся по улицам и площадям словно угорелые.

Дети сбежали в театр, а внучат поручили ему.

И так случалось каждый раз, стоило ему зазеваться. Хорошо, если в городе обходилось без происшествий и вечером можно было работать на дому. Хотя присмотр за внучатами и работа вместе не вязались. Их двое, внучат, – Толя и Лена, но впечатление такое, словно строительная бригада рушит дом.

– Лена, кому говорят? – крикнул Михеев и стащил девчонку со стула.

И вовремя – она уже была намерена сбросить со шкафа кофейный сервиз. Сволокла поближе к краю и подбирала наиболее эффектный момент, чтобы прозвучало погромче.

– Толя! – крикнул он в сторону кухни.

Там на миг притихло, а затем возобновилось с удвоенной силой – шорох и перестук кастрюль и ведер.

Михеев собрал крошечных дикарей в один угол, вытер им носы и подсунул груду игрушек. Вернее, остатки игрушек – утиль.

– Какие послушные ребята, – льстиво сказал подполковник, словно только что узнал об этом и был приятно поражен. – Теперь они будут тихо играть, а дедушка работать. У дедушки важное дело. Правда? – спросил он с надеждой.

Детишки охотно кивнули. Они были добры и покладисты, и, если дедушка просил, они шли ему навстречу.

Он простодушно поверил и вернулся за письменный стол. Служебных забот был полон рот. Минул порядочный срок, почти что месяц, а дело с кражами не двигалось с места. Версии старших Крыловых пока ничего не давали. Хотя и сбрасывать со счета их было рановато.

Тут стеклянные вещи задрожали от слаженного вопля. Малышам приелась филантропия, и они стали друг друга тузить – для зачина.

Михеев терпеливо растащил их в разные стороны и опять было взялся за свое, но Лена, не мешкая, прищемила дверью палец, а Толя, соревнуясь с ней в проказах, сказал:

– А я напрудил в штаны.

Михеев подул на прищемленный пальчик Лены и сменил штаны ее брату. И вроде снова стало тихо. Он вернулся к столу.

Единственное, за что еще можно было как-то зацепиться, – версия Нины. Такси с фотографией актрисы и пластмассовым слоном.

Обычный слон, запущенный в массовое производство. Обычная фотокарточка, из тех, что красуются в витрине любого киоска «Союзпечать». Разве что тот экземпляр отличается от прочих автографом актрисы. Как там... Что-то о галантности. Видно, обладатель автографа побывал на творческой встрече с актрисой и в чем-то себя проявил. Может, стул пододвинул или что-то подал. И разыскать его не стоило труда, всего лишь потребовалось время. Уйма времени. Пришлось сотрудникам полазить в таксопарках. И вот она, эта машина. Водителей – двое. И один из них, Семен Володин, значился в картотеке розыска под кличкой Бык.

Михеев отвлекся. Его ухо уловило отдаленный шум воды, точно где-то возник водопад. Из коридора, осторожно прощупывая дорогу, выползала многолапая лужа воды. А в ванной довольный Толя поливал себя вовсю из душа.

Михеев стянул с него одежонку, но запасы сухих штанов были исчерпаны, и пришлось оставить малыша в одной фланелевой ковбойке. После этого Михеев засучил рукава и долго собирал тряпкой воду. Покончив с водой, он стал разыскивать притихшую Лену. Ее розовая нейлоновая попка торчала из-за кухонного стола. Она дразнила кошку, но кошка была уже пожилой и умной и не поддавалась на провокацию.

Михеев вытащил Лену, понес ее на одной руке. Она болтала ногами. По пути он нагнулся, подобрал вконец растерзанную куклу и пожурил:

– Ай-яй-яй! Разве можно так обращаться с куклой? Была кукла – и нет ее, бедняги.

– Подумаешь, – ответила Лена и свесилась с его руки. – Если надо, я таких народю сколько хочешь.

Михеев сунул им по печенью, и они блаженно замолкли. Получив новую передышку, он сел на диван.

Так вот, этот парень – гоп-стопник по-блатному, а в переводе – уличный грабитель. Но это в прошлом у Володина. Теперь он неплохой водитель, и в отделении милиции не было претензий, когда Михеев позвонил. Ну изредка пьет, сказали. Ну гуляет. Он холостой мужчина и в самом расцвете лет.

Потом он грабил только на улице, Бык-Семен, а это забывать не стоит. Консервативнее ворья народа не сыщешь на свете.