– Они даже не поприветствовали его! – вторила брату Настя, и под ее ресничками сверкнуло что-то хрустальное. – Не провели необходимого по протоколу разговора… Да он даже не заметил нашего присутствия! – удрученно выдавила она, со всхлипом втягивая воздух. – Этого не может быть…

– Тише вы! – фыркнул на них Димка, выглядывая из-за края мебели и пытаясь угадать, где сейчас находятся взрослые. – Не бойтесь ничего…

– Ты что, Димка, не понял? – Витя сел на пол, прислоняясь спиной к боковой стенке комода. – Это же Лифт! Только странный какой-то, но Лифт. Да я бы в жизни в него без протокола не вошел…

– И я, – пискнула Настя, вот-вот готовая разреветься. Она теребила завязки на форменной куртке, а это говорило о том, что у нее очень, очень плохое настроение. – Что же теперь будет?

– Ничего не будет, – огрызнулся Дима.

Было видно, что он тоже напуган. Но, как и всегда, их брат старался скрыть страх за решительностью и напором.

– Если не узнают, что мы тут побывали, ничего не будет. А поэтому сидите тихо и не ревите. Спустимся вместе со взрослыми, с ними же и поднимемся. Если все сделаем правильно, никто не заметит…

– А если нас в Лифте забудут? – утирая глаз рукавом, спросила сестра. – Нас никогда не найдут. Кто знает, вдруг этим Лифтом лет сто никто не пользовался?

– Не дури, – совершенно по-взрослому одернул ее Димка, сосредоточенно потирая щеку и разом испачкав ее пылью. – Сразу видно, что им пользуются. И никто нас тут не забудет. Как вообще можно в Лифте кого-то забыть?..

– В мертвом – можно, – тихонечко вставил Витя, прислушиваясь к гулу мотора.

– Ох, сказочник, – отмахнулся его брат, прижимая к себе мелко подрагивающую сестру. – Ты еще Оживших Птиц вспомни… Все, тихо сидите, я сказал! Да не реви ты, все обойдется. А если найдут – всю вину на себя возьму, так что не переживайте.

– Вовсе это и не сказки, – покачал головой Витька, расстегивая куртку и усаживаясь поудобнее. – Ты где-нибудь видел Лифты, которые не разговаривают и прячутся в стенах, словно жулики?

На это брат уже ничего ему не ответил, потому что не знал, что именно сказать. Конечно, никто из них не то чтобы не видел, но даже не слышал о таких Лифтах – либо очень важных и самовлюбленных, либо больных, либо чересчур секретных. И вот сейчас, совершенно того не желая, они вдруг оказались прямо в кабине одного из них.

А Лифт все это время продолжал и продолжал свой размеренный спуск, гудя двигателями, изредка моргая светильниками и чуть заметно вздрагивая. Разговор взрослых, продолжавшийся на балконе, теперь вновь стал неслышен.

Именно в этот момент трое детей вдруг почувствовали себя очень-очень одинокими. Даже несмотря на то, что их любимый и любящий отец находился от них в нескольких шагах. Обняв друг друга, наши герои молча вслушивались в гул двигателей, совершенно не представляя, куда везет их этот странный-странный Лифт Высокого класса.

Они не знали, сколько продолжался спуск, потому что никто из них пока не заслужил на школьной практике личного прибора для измерения времени. Но одно близнецы могли сказать точно – это был очень и очень долгий спуск, самое длинное путешествие из всех, что им когда-то приходилось проделать на Лифте. Даже когда они во время родительского отпуска отправлялись с отцом на Летнюю Ярмарку, Снежные Склоны или на Жаркий Пляж, находившиеся гораздо выше их поселка, дорога не была такой бесконечной.

Через какое-то время в кабине, больше похожей на комнату дворца, стало отчетливо пахнуть железом, сыростью и чем-то весьма неприятным, как на мусорной свалке. Еще через какое-то время температура понизилась сразу на несколько градусов, и дети застегнули куртки, плотнее сбившись в кучку. Гудение моторов становилось то громче, то тише, но один раз кабину весьма сильно качнуло (мелодично зазвенели подвески в светильниках), будто Лифт миновал какое-то препятствие.

Потом Настя, уставшая переживать и бояться, даже задремала на плече Виктора. А следом прикорнул и сам Витя. Когда сон вдруг начал сманивать в свои мягкие объятия и стоящего на страже (на самом деле он, конечно же, сидел за комодом вместе со всеми) Димку, кабина вдруг замедлила ход.

– Проснитесь! – Дмитрий растолкал уснувших, на всякий случай прикладывая палец к губам, как это обычно делал его брат. – Мы останавливаемся.

Больше говорить они не могли – шум двигателей затухал, и только было слышно, как скрипят плохо смазанные тормозные установки Лифта. Скрип этот продолжался еще какое-то время (бесспорно, не так долго, как сама поездка), а потом утих и он.

– Идемте, Петр!

Властный голос Карла вдруг раздался так близко от комода, за которым прятались братья и сестра, что все трое невольно вздрогнули. А Димка опять зажал рот приготовившейся вскрикнуть Насте.

– Чем быстрее мы начнем, тем быстрее вы вернетесь к привычной жизни…

– И все равно не могу взять в толк, зачем я вам? Простите за дерзость, но неужели Дрейфус уже не справляется с возложенными на него Гильдией обязанностями? – с ощутимыми нотками недовольства и страха спросил Петр Петрович.

– Александр Дрейфус? – усмехнулся в ответ хозяин красивого самоката, наверняка изгибая бровь. – В настоящее время Конклав не в состоянии привлечь его к работе… Возникли, так сказать, определенные трудности, но вас они не касаются. Или вы хотите выразить официальный протест?

– Нет, не хочу, – разобрали дети негромкий и покорный ответ отца.

Затем они услышали, как тот спускается по винтовой лестнице.

Со щелчком и лязгом открылась входная дверь, отползая в сторону, и в красивую комнату ворвался холодный злой ветер, какой никогда не позволит себе Поток-ЗВИ-4, даже если его попросят заморозить лед.

Дрожа от страха и волнения, дети украдкой выглянули из укрытия ровно в тот момент, когда их отец и человек по имени Карл выходили наружу.

– Идемте же, Петр, для волнения нет повода – двери автоматически закроются через две минуты…

И они удалились в странный густой полумрак, царящий за пределами необычного молчаливого Лифта.

– Уф, – выдохнул Димка, вставая и разминая затекшие ноги. – Ну, теперь осталось только дождаться возвращения. Поднимемся обратно и выскользнем вон…

– Ну уж нет! – Витька вскочил настолько решительно, что Настя чуть не шарахнулась от брата. – Я в спящем Лифте не останусь ни за какие коврижки!

– Ты чего, балбес, наружу захотел? – Димка опасался даже поворачиваться в сторону открытой двери. – Мы даже не знаем, какая это поляна! А если кто поймает? Как объяснять будешь?

– Я придумаю что-нибудь. – Витя решительно направился к дверям. – Но тут не останусь точно. Когда папа вернется, прошмыгну обратно. Ты вообще слышал, что спящие Лифты делают с оставшимися в них людьми? Особенно такие… странные, как этот…

Он поежился, причем и от холода, и от мрачности момента.