Каждый отпустил шутку по поводу фальшивой водки. Наконец бутылка заняла место в центре стола переговоров.

— А о чем это говорит? — молвил красавец. — Высказываю свое, особое мнение. Я из провинции, там у людей денег немного. Поэтому мне кажется очень важным отбить у нелегалов рынок дешевой водки. Через прессу четко поставить ценовые ограничения, то есть тот минимум, который может стоить пол-литра в магазине.

Разговор длился еще минут сорок. Варганов отмечал заинтересовавшие его соображения и в конце предложил напечатать их по пунктам на отдельных листах.

— Пусть каждый изложит свое мнение по всем пунктам сообразно своей специфике. Я сегодня встречаюсь с директорами нескольких заводов, переговорю с ними. Таким путем придем, как говорил ярый враг всего спиртного Горбачев, к консенсусу. Бутылку оставьте, буду ею народ стыдить.

— Ну вот! А мы распить хотели, — улыбнулся красавец. — В целях самообразования.

— Я тебе адресок магазина дам, — сказала девушка.

Смеясь и переговариваясь, компания молодых людей покинула кабинет.

Опять зазвонил мобильник, и одновременно раздался звонок внутренней связи.

— Да, Яночка, — отозвался Варганов, держа телефон в руке.

— К вам Асмолов с бумагами, — отчеканила секретарша.

— Пусть войдет.

Варганов нажал кнопку соединения на телефоне, знаком приглашая вошедшего Асмолова сесть.

— Слушаю.

— Мы закончили, — рапортовал Константинов. — Доктор тоже. Нам отвезти его домой?

— Дай ему трубку. — Варганов поймал любопытный взгляд Асмолова и, пожалев, что пригласил его войти, отвернулся к окну.

— Здравствуйте, Виталий Викторович, — прошамкал в трубку врач.

— Здравствуйте, Модест Казимирович. Как ваше здоровье?

— Стареем понемногу.

— Как там… — Варганов не стал называть имя дочери.

— Лиза нормально, конечно, настолько нормально, насколько это может быть… Проспит, я думаю, до конца дня. У нее сильная интоксикация. Но в целом состояние неплохое. К вечеру не обещаю, но завтра будет в полном порядке. Думаю, просто смешала кучу разных напитков. Обычная реакция.

— Хорошо. Вы думаете, ваша помощь не потребуется?

— Нет. Но если вы позволите, я бы остался. За ней бы приглядел и воздухом подышал. У вас тут прекрасный воздух и очаровательные виды.

— Конечно, оставайтесь. Передайте… — Варганов посмотрел на Асмолова, подбирая слова, — остальным, что они свободны. До встречи.

Он. отключил телефон и обернулся к референту, с нарочито безучастным видом просматривавшему бумаги.

— Я весь внимание, — сказал он сухо.

— Вот данные, которые вы просили подготовить. — Асмолов протянул папку.

— Оперативно работаете. — Варганов перелистал доклад.

— Стараюсь… Модест Казимирович — очень редкое и красивое имя. Кто это? — как бы между прочим спросил Асмолов.

«Тьфу, — подумал Варганов, — опять сует свой нос куда не надо… Нет, пора избавляться от него…»

— Один знакомый, — отрезал Варганов.

— А в чем заключается его помощь? Может, я смогу вам подсобить? — с милой улыбкой, но совершенно серьезно поинтересовался Асмолов.

— Вряд ли, — прервал собеседника Варганов. — Вы свободны.

«Недаром говорят, наглость — второе счастье», — подумал Варганов.

Асмолов обиженно поджал губы и поднялся.

— У вас было совещание, — заметил он. — Ваш предшественник всегда приглашал меня на такие мероприятия.

— Это его дело. Было рабочее совещание с менеджментом. Ваше присутствие я не счел обязательным, — прибавив своим интонациям как можно больше металла, ответил Варганов. — Идите работайте.

— Виталий Викторович, — снова ожил динамик, — к вам Ройтман. Адвокат.

— Проси. И сделай нам, пожалуйста, чаю.

Асмолов направился к выходу. В дверях столкнулся с Ройтманом, которого с любопытством оглядел с головы до ног.

— Проходите, Натан Яковлевич. — Варганов невольно улыбнулся, глядя на адвоката.

Пожалуй, если бы он видел его в первый раз, как Асмолов, он тоже бы проявил интерес к этому престранному типу.

Натан Яковлевич Ройтман был человеком небольшого роста, с огромной лысой головой на тонкой длинной шее. Крючковатый нос, карие, навыкате глаза и остатки черных, как смоль, волос над прижатыми к черепу ушами без мочек создавали портрет то ли актера, то ли профессора. При этом одевался Ройтман как денди, в костюмы, сшитые «придворным» портным в кремлевском ателье (готовое платье Ройтман не признавал), носил дорогие рубашки и штучные галстуки. Вдобавок ко всему, мизинец его правой руки был украшен маленьким, но дорогим платиновым перстнем с бриллиантом, а левой он опирался на знаменитую в адвокатских кругах трость с круглым набалдашником из слоновой кости.

И, несмотря на все это, Ройтман выглядел неопрятно, хотя и вызывал уважение стоимостью своей амуниции. Варганов не мог понять, как это может сочетаться…

Сегодня Натан Яковлевич был в темно-сером костюме, белой рубашке с расстегнутым воротом и черном с белым узором шейном платке. Мягкие замшевые туфли, вместо обычных, лаковых, на высоком каблуке, свидетельствовали о том, что адвокат не намерен выступать публично.

Ройтман проводил Асмолова цепким взглядом и плотно прикрыл за ним дверь.

— Это ваш сотрудник? — спросил он, обнаружив еще одну свою удивительную особенность: бархатный, густой баритон, делавший каждое слово увесистым, надолго зависавшим в пространстве судебных залов перед загипнотизированными судьями или присяжными заседателями.

— Да, мой референт, — ответил Варганов.

— Понятно, понятно, — понимающе покивал головой Ройтман. — Очень способный. Я бы даже сказал — на все способный человек. По глазам видно. Если бы из глаз росли руки, то он бы этими руками хватал все подряд.

Адвокат поставил на стол потертый кожаный портфель с потемневшей серебряной табличкой в форме вытянутой трапеции. На ней было выгравировано: «Дорогому Натану Яковлевичу в день юбилея. Живи еще два раза по столько же, дорогой друг! Твои сослуживцы».

— Вы что-нибудь придумали?.. — начал было Варганов.

Ройтман приложил палец к губам и достал из портфеля диковинный прибор, похожий на пульт телевизора, но с рожками антенн. Адвокат прошелся с ним по всему кабинету, глядя на мигающую зеленую лампочку и прислушиваясь к монотонному попискиванию. Варганов с удивленной улыбкой наблюдал за этой сценой из шпионского фильма, разыгрываемой перед ним старым адвокатом.

Наконец Ройтман завершил обследование кабинета, с сомнением посмотрел на телефонные аппараты, выстроившиеся на столике сбоку от кресла Варганова, вздохнул и выключил прибор.