Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сэм обещал, что твой замок будет готов раньше, чем наступят холода. И прежде, чем окончательно ляжет снег, ты сможешь…
— Мне не холодно, Джош. Но я должна…
— В замке ты будешь чувствовать себя лучше, верно?
— О! Не то слово, Джош! В замке… Ты понимаешь… Я обязана приходить туда, где нашла свою смерть!
— Разве так приятно вспоминать об этом?
— Это не воспоминание, Джош, это… совсем другое. Связь, понимаешь? Долг. Пуповина. Да, именно пуповина. Два мира связаны. Мир до и мир после. Что у них общего? Только граница, Джош. Умирая в одном мире, рождаешься в другом…
— И ничего не помнишь ни о том мире, ни об этом…
— Что ты сказал?
— Ничего…
— Умирая здесь, рождаешься… тоже здесь, но иначе. И это «здесь» становится границей, понимаешь? Только приходя сюда, ощущаешь себя…
— Кем? Человеком? Призраком? Женщиной? Ты ощущаешь свое тело? Чувствуешь, как у тебя бьется сердце? Или оно не бьется? Ты дышишь или тебе не нужен воздух? Ты можешь любить, значит, чувства у тебя остались, настоящие человеческие чувства, то, что ощущает женщина, когда видит мужчину?
— Столько вопросов…
— Господи, Кэтти, я спрашиваю тебя об этом каждую ночь, и ты еще ни разу…
— Зачем нам говорить об этом, почему мы не говорим о главном?
— Я люблю тебя, Кэтти, это ты хочешь услышать?
— Да, повтори еще, пожалуйста…
— Я люблю тебя, но разрази меня гром, если я понимаю, как это со мной получилось! Это бред, и меня в конце концов отправят в бедлам, подумать только — полюбить женщину, которая…
— Ну? Почему ты замолчал?
— А ты, Кэтти? Я каждую ночь говорю тебе о любви, о том, что не могу без тебя… Ты знаешь, что жена от меня ушла, не хочет даже по телефону сказать мне пару слов, и я ничего не знаю о дочери, совсем ничего…
— Дочь… Я тоже была чьей-то дочерью. Да? Наверно. Почему родители не защитили меня? Почему позволили меня убить? Почему?
— Теперь ты задаешь мне вопросы, Кэтти. Что я могу сказать? Может, когда здесь будет замок и ты увидишь знакомые стены, знакомые комнаты… Может, тогда ты вспомнишь? Я слышал, что привидения точно знают, как это происходило… Ну, то есть…
— Как их убивали?
— Да… И помнят, кем они были в этой жизни. Я не очень-то много читал, но рассказы о призраках… Я взял книги у Арчи, а еще есть фильмы, и я взял несколько кассет, только я их не смотрю, фильмы полны фальши, а в книгах… в книгах все так скучно… но я точно знаю, что призраки помнят, и ты вспомнишь, когда…
— Ты опять об этом, Джош! Почему все время ты переводишь разговор на…
— Извини, Кэтти, должно быть, я не могу не думать об этом. Я люблю тебя и хочу, чтобы тебе было хорошо. И здесь, и там. И чтобы ты никуда от меня не уходила.
— Это невозможно…
— Да, я понимаю. Господи, как я боюсь, что…
— Чего ты боишься, Джош?
— Что однажды утром ты исчезнешь и никогда больше не появишься. Господи, пусть скорее здесь будет замок. Тогда…
— Ты думаешь, что замок привяжет меня к этому миру? Я тоже надеюсь… Это должно быть так.
— Скажи, Кэтти, что ты меня любишь. Ты так редко говоришь это, а ведь женщины обожают, когда…
— Женщины обожают слышать эти слова от мужчин.
— А сами, значит…
— Я люблю тебя, Джош. Если бы не ты…
— Что, Кэтти?
— Не знаю, Джош. Я не была бы такой, какая сейчас.
— У тебя есть друзья, Кэтти? Там, где ты…
— Не знаю, не спрашивай. Мне хорошо только с тобой. Здесь.
— Я люблю тебя, Кэтти. Протяни руку… Так. А теперь стой неподвижно. Мне кажется, что я чувствую на своей руке твои пальцы. Такие нежные…
— Как сон?
— Как дуновение ветра. Как прикосновение крыльев бабочки… Как…
— Мне пора, Джош.
— Нет! Почему ты решила… Еще совсем темно.
— Мне пора. Это ощущение, Джош, оно изнутри, ты спрашивал о биении сердца, так это, как биение, что-то бьется все сильнее, и я ничего не… Все расплывается, ты уходишь куда-то…
— Я никуда не ухожу, Кэтти. Это ты становишься такой прозрачной…
— Прощай, Джош.
— Не говори «прощай»!
— О, это всего лишь слово… Как запятая в длинном предложении.
— До вечера, Кэтти…
— До ве…
* * *
Когда Мейсон зашел в аптеку за таблетками от головной боли, Маковер обслуживал другого покупателя. Он кивнул Мейсону и что-то шепнул посетителю, на что тот как-то странно улыбнулся, как-то странно дернул плечом и как-то странно покосился на Мейсона. Когда покупатель вышел, Мейсон сказал:
— Рольф, я слышал, ты всем рассказываешь о привидении на моем участке?
— Ты хотел что-то купить, Джош? У тебя есть рецепт? — отозвался аптекарь, не отвечая на вопрос.
— Ты слышал, что я спросил, Рольф?
— Конечно, Джош, у меня все в порядке со слухом. Разве призраки являются чьей-то частной собственностью?
— Ты же не веришь в привидения!
— Конечно, не верю, — отрезал Маковер. — Поэтому-то мне и интересно, что ты замышляешь. Чисто технически, Джош, я понимаю: ты хочешь заработать на всяких новомодных идеях. Ты видел круги на поле у Шериданов? Оба — отец и сын — утверждают, что это сделали пришельцы. От репортеров отбоя нет, а на прошлой неделе к ним приезжала съемочная группа Би-би-си, представляешь? Говорят, пообещали за получасовой репортаж то ли пять, то ли десять тысяч фунтов! Большие деньги, Джош, ради такого куша стоит…
— Послушай, Рольф, — прервал Мейсон разговорившегося аптекаря, — не нужно заговаривать мне зубы. Историю эту я еще летом слышал, только не у Шериданов круги появились, а у кого-то в Глостершире. Почему ты дал репортерам мой адрес? Сегодня я уже двух вышвырнул из дома и не уверен, что, вернувшись, не обнаружу третьего.
— Я? — удивился Маковер. — С чего ты взял…
— Послушай, Рольф, я не слушаю радио, но мне передали: вчера ты звонил в утреннюю программу Би-би-си и сказал, что видел своими глазами привидение на моем участке, а потом видел, как я с этим привидением… Зачем, Рольф?
— Разве это неправда, Джош? Для чего ты строишь дом, похожий на средневековый замок? Почему проводишь ночи на поле, а днем отсыпаешься? Оливия от тебя ушла — значит, была причина? В конце концов, разве не я предупредил тебя, что…
— Послушай, Рольф, я считал тебя своим другом!
— Я твой друг, Джош, и ты это знаешь.
— Зачем ты натравил на меня журналистов? И кто этот тип, что сейчас здесь ошивался и ушел, ничего не купив? Из какой газеты?