— Так что же это: шизофрения или нет? Расскажите нам!

— Нет-нет. Люди, страдающие раздвоением личности, — не шизофреники, — отвечает женщина, качая головой. — Мы не опасны.

— Итак, — Патти стоит посреди студии с микрофоном в руке, — Кем вы были в прошлом месяце?

— Кажется, в прошлом месяце я в основном была Полли, — говорит женщина.

Камера показывает зрителей в студии. Крупным планом — встревоженное лицо какой-то домохозяйки, но она даже не успевает заметить себя на экране: теперь снова показывают женщину с раздвоением личности.

— Хорошо, — продолжает Патти. — А кто вы теперь?

— Ну… — устало вздыхает женщина, похоже, что этот вопрос ей задавали неоднократно, и она раз за разом честно на него отвечала, однако ей по-прежнему никто не верит. — В этом месяце я…. баранья отбивная. В основном, баранья отбивная.

Долгая пауза. Наплыв камеры. Крупным планом — ошеломленная домохозяйка качает головой, другая домохозяйка что-то шепчет ей на ухо.

На мне туфли без шнурков из крокодиловой кожи от A.Testoni.

Доставая свой плащ из стенного шкафа в прихожей, я натыкаюсь на клетчатый шарфик от Burberry и такую же куртку с вышитым китом (похоже, это детские вещи). Куртка измазана чем-то, похожим на засохший шоколадный сироп, манжеты потемнели. Уже в лифте я завожу свой Rolex, слегка покачивая запястьем. Здороваюсь со швейцаром, выхожу на улицу, ловлю такси и отправляюсь на Уолл-стрит.

Поздно вечером, уже в сумерках, мы с Прайсом спускаемся по Ганновер-стрит и направляемся к «Harry's», словно нас ведет невидимый радар. С тех пор, как мы вышли из P&P, Прайс не произнес ни слова. Он даже не отпустил никаких шуточек по поводу мерзкого нищего, скрючившегося под мусорным баком на Стоун-стрит, хотя и не пропустил блондинку (роскошные сиськи, отличная задница, высокие каблуки), которая шла в сторону Уотер-стрит, — и зловеще, по-волчьи присвистнул ей вслед. Сегодня Прайс нервный и раздражительный; и у меня нет ни малейшего желания спрашивать у него, в чем дело. На нем — легкий льняной костюм от Canali Milano, хлопчатобумажная рубашка от Ike Behar, шелковый галстук от Bill Blass и кожаные ботинки на шнурках от Brooks Brothers. На мне — легкий льняной пиджак и такие же брюки в складку, хлопчатобумажная рубашка, шелковый галстук (все от Valentino Couture) и кожаные ботинки в дырочку от Allen-Edmonds. Мы заходим в «Harry's» и сразу же видим столик, за которым сидят Дэвид Ван Паттен и Крэйг Макдермотт. На Ван Паттене — двубортный спортивный пиджак (шерсть с шелком), брюки на пуговицах с внутренними складками (тоже шерсть с шелком) от Bill Blass и кожаные ботинки от Brooks Brothers. На Макдермотте — льняной костюм с брюками в складку, рубашка от Basile (хлопок-лен), шелковый галстук от Joseph Abboud и туфли без шнурков из страусиной кожи от Susan Bennis Warren Edwards.

Они склонились над столом и что-то сосредоточенно пишут на бумажных салфетках; перед каждым стоит стакан, — соотвественносоответственно, скотч и мартини. Они машут нам. Прайс швыряет свой кожаный дипломат Tumi на пустой стул и устремляется к бару. Я кричу ему: «Мне J&B со льдом», и сажусь рядом с Ван Паттеном и Макдермоттом.

— Слушай, Бэйтмен, — по голосу Крэйга понятно, что это не первый его мартини. — Можно ли надевать мокасины под деловой костюм? И не смотри на меня, как на придурка.

— Черт, не спрашивай Бэйтмена, — стонет Ван Паттен, размахивая перед лицом своей золотой ручкой Cross. В рассеянности он отхлебывает мартини.

— Ван Паттен? — говорит Крэйг.

— Да?

Макдермотт колеблется, но потом все-таки спокойно говорит

— Заткнись.

— Чем вы, парни, тут занимаетесь? — Я замечаю у бара Луиса Керрутерса. Он стоит рядом с Прайсом. Прайс его полностью игнорирует. Одет Керрутерс неважно: четырехпуговичный двубортный шерстяной костюм, по-моему, от Chaps, хлопчатобумажная рубашка в полоску, шелковая бабочка, плюс очки в роговой оправе от Oliver Peoples.

— Бэйтмен, мы придумываем вопросы, чтобы послать в GQ, — отвечает Ван Паттен.

Луис замечает меня, слабо улыбается, потом, если я не ошибаюсь, краснеет и вновь поворачивается к бару. Почему-то бармены никогда не обращают внимания на Луиса.

— Мы поспорили, кого из нас первым опубликуют в рубрике «Вопрос-ответ», так что я жду ответа. Так что ты думаешь? — настойчиво спрашивает Макдермотт.

— О чем? — раздраженно спрашиваю я.

— О мокасинах, придурок, — говорит он.

— Ладно, ребятки, — я тщательно взвешиваю слова. — мокасины — традиционно повседневная обувь… — Я кидаю на Прайса выразительный взгляд, — видно, что ему очень хочется выпить. Он пролетает мимо Луиса, который протягивает ему руку. Прайс улыбается, что-то говорит, движется дальше — по направлению к нашему столику. Луис снова пытается привлечь внимание бармена. Опять безуспешно.

— Но все-таки их можно надевать с костюмом именно потому, что они такие популярные, да? — перебивает меня Крэйг.

— Да, — согласно киваю я. — Но только черные или из испанской дубленой кожи.

— А коричневые? — подозрительно спрашивает Крэйг.

Подумав, я отвечаю:

— Коричневые смотрятся слишком спортивно для делового костюма.

— О чем вы, пидоры, болтаете? — встревает Прайс. Он дает мне стакан и садится, закинув ногу на ногу.

— Ладно, теперь мой вопрос, — говорит Ван Паттен. — В двух частях… — он выдерживает театральную паузу. — Закругленные воротнички — это слишком нарядно или слишком небрежно? Часть вторая: какой галстучный узел лучше всего смотрится с закругленными воротничками?

Прайс по-прежнему раздражен, в его голосе все еще чувствуется напряжение. Он отвечает быстро, четко выговаривая слова, так что слышно всему залу:

— Они выглядят нейтрально и подходят как к деловым костюмам, так и к спортивным пиджакам. В особо торжественных случаях они должны быть накрахмалены, а на официальных приемах с ними носят булавку. — Он умолкает, вздыхает. Кажется, он заметил кого-то знакомого. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кого.

Прайс продолжает:

— С блейзером круглые воротнички должны выглядеть мягкими, поэтому их не крахмалят. С блейзером их носят как с булавкой, так и без нее. Поскольку традиционно считается, что круглые воротнички носят выпускники частных школ, то лучше всего они смотрятся с относительно небольшим галстучным узлом.

Он отпивает глоток мартини и меняет ноги местами.

— Еще вопросы?

— Купите человеку выпить, — говорит Макдермотт, на которого явно призвелапроизвела впечатление речь Прайса.

— Прайс? — говорит Ван Паттен.

— Да? — рассеянно отвечает Прайс, окидывая взглядом зал.