Для того чтобы лучше понять выбор, стоящий перед современным человеком, давайте еще раз окинем взглядом тот набор инструментов, которым он сейчас располагает. По сути, нашему современнику доступны все инструменты, созданные в ходе многовекового развития мировой финансовой системы, потому что появление новых инструментов, возможно, и вытесняло предыдущее их поколение на периферию рынка, но почти никогда не приводило к их полному исчезновению. Там, на периферии рынка, их внешние формы постепенно видоизменялись, адаптируясь к новым реалиям, но тем не менее они сохранили хорошую узнаваемость.

Современный набор денежных инструментов можно представить как серию концентрических кругов, где по мере продвижения от центра увеличивается степень «фиатности», то есть степень зависимости цены данного инструмента от доверия и степень абстрактности этого доверия, лишенности его конкретного материального подтверждения — такого, которое можно, что называется, пощупать руками.

В самом центре этой системы как элемент с наименьшим содержанием абстрактного доверия находится то, что может быть условно названо базовыми деньгами или «кор-деньгами» (от английского core — «сердцевина, основа»), то есть золото в самом его универсальном виде, золотые слитки.

Это в некотором роде парадокс современного сознания: чисто теоретически всем, кто прослушал хотя бы общий курс экономической теории, известно, что с момента отмены золотого стандарта золото само по себе больше не является деньгами, только товаром. Этот товар продается и покупается на рынке, имеет свою цену, которая подвержена колебаниям — как нефть, уголь или зерно. Теоретически так и есть. Вот только на практике часть золотовалютных резервов, которые накапливают все существующие в мире государства, все равно состоит из золота. Не у всех и лишь в качестве меньшей части золотовалютных запасов, но золото все равно там присутствует, несмотря на всю свою подверженность ценовым колебаниям. Более того, рыночная стоимость золота как товара явно превышает ту объективную стоимость, которой золото обладает как чисто промышленный ресурс (оно ведь используется в определенных промышленных изделиях, например в ракетных двигателях). Эта промышленная цена, кстати, была бы и гораздо стабильнее. Нынешняя рыночная цена золота и все ее колебания обусловлены памятью об имевшей место еще относительно недавно роли золота в денежной системе, популярным представлениям о том, что «золото — это ведь не просто металл». Прочие металлы, которые когда-то играли роль расчетного средства, а в этой роли побывали и серебро, и медь, и бронза, потеряли такие ассоциации почти полностью, сохранив лишь свою «утилитарную» ценность, но золото их по-прежнему имеет. По сути, в нашем мире, несмотря ни на что, имеет место скрытый, завуалированный, латентный золотой стандарт. Он больше не всеобщий и не универсальный — золото лишь один из инструментов наряду с прочими, а не единственный инструмент, к которому сводятся все остальные. Но он все же есть. Причем в тех странах, где золото является частью золотовалютных запасов, оно лежит в хранилищах именно в форме золотых слитков.

Следующий круг — как бы первый уровень фиатности — это золотые монеты. Почему на уровень дальше от центра? Потому что здесь уже требуется определенная степень доверия к эмитенту. Монеты проще подделать, чем слитки (или, во всяком случае, провернуть с ними какого-либо рода махинации, снижающие их реальную стоимость). Можно, конечно, покрасить железные бруски и попытаться выдать их за золотые слитки (говорят, что недавно подобную операцию проделал один из российских банков), но первая же проверка все легко выявит: достаточно взвесить это «золото» — с объективными законами химии не поспоришь. С монетой все сложнее, ведь ее смысл во многом в изображении на ней, это своеобразный «знак качества» от ее эмитента, а потому ее нельзя просто взять и расплавить, чтобы проверить состав. А в ее состав можно включить различные примеси (более того, они всегда присутствуют, даже в «качественной» монете, вопрос только в их количестве), и, если к делу подойти серьезно и профессионально, можно и вес подобрать так, что разница не будет бросаться в глаза, — в итоге порченая монета может пробыть в обороте достаточно долго, прежде чем все вскроется. Так что здесь в игру вступает репутация эмитента и его «кредитная история». То есть тот самый фактор доверия.

Следующий по удалению от центра круг — это бумажные деньги. Их можно разделить на две категории: ассигнации с золотым обеспечением и без такового («обеспеченные всем объемом ВВП», то есть по большому счету честным словом государства). И в том и в другом случае фиатная составляющая достаточно велика (вспомним, что мы уже говорили об обеспечении германской марки, а это ведь еще был стабильный и благополучный Кайзеррейх, задолго до всяких мировых войн и революций), но в первом случае она просто несколько завуалирована. На самом деле, окончательная отмена золотого стандарта была скорее психологическим рубежом, потому что на деле этот золотой стандарт к тому времени уже мало от чего защищал. Правда, для того чтобы это понять, нужен был кризис. А после первого серьезного кризиса, который хорошо прочувствовало на себе население большей части развитых стран (а кто сам не прочувствовал, тот наблюдал у соседей), наличие теоретического «золотого обеспечения» принципиального значения уже не имело. Наученные горьким опытом, люди понимали, что в случае беды это обеспечение им ничем особым не поможет. Так что граница между бумажными деньгами «с обеспечением» и «без обеспечения» была уже по большей части символической. Все равно стоимость денег определялась уже в основном психологическими факторами — даже не реальным положением государства-эмитента в мире, а тем представлением, которое сложилось об этом положении у трейдеров на бирже под влиянием самых разных факторов, как вполне серьезных, так и скорее случайных.

Но на бумажных деньгах история не закончилась. Безналичные расчеты в той или иной форме были знакомы человечеству уже давно. Долгое время они были в основном уделом профессионалов: купцов, финансистов, банкиров, инвесторов — людей, оперировавших крупными суммами денег и часто совершавших сделки на большом расстоянии. В XIX веке с увеличением доступности банковских услуг в развитых странах такие расчеты постепенно вошли и в жизнь рядового пользователя (чековая книжка), но все равно оставались лишь дополнением к привычным бумажным деньгам. Однако во второй половине ХХ века развитие телекоммуникационных и компьютерных технологий вывело их на совершенно другие роли в обществе. Появление простых, массовых и удобных в быту инструментов безналичного расчета означает, что сейчас в цивилизованном мире — по крайней мере, в больших городах — вполне можно прожить, годами почти не беря в руки бумажных денег. По сути, электронные деньги превратились из всего лишь одной из форм бумажных денег в ту основную форму, в которой вообще представлены деньги в современной экономике. Нет никакой необходимости говорить, что электронные деньги требуют по определению еще более высокой степени доверия, чем бумажные банкноты. Причем это доверие уже довольно широко рассредоточено. Там по-прежнему присутствует и доверие к центральному эмитенту (ведь понятно, что эти деньги, вне зависимости от их формы, откуда-то взялись, а взяться в традиционной финансовой системе они могут лишь из одного источника — от государства, прямо или опосредованно). С другой стороны, в случае с электронными деньгами добавляется сильный элемент доверия к банкам, потому что электронные деньги не висят где-то в воздухе, они находятся на счете в конкретном банке, и именно от банка зависит, насколько свободно владелец сможет ими распоряжаться. Невозможность снять или перевести деньги со счета фактически аннулирует их стоимость, делает само их существование фикцией, а это обычно одна из первых проблем, которые возникают у банка, когда его положение на рынке становится шатким.