Мамми снова заколебалась.

– Может, мне не следует говорить.

Брук села в одно из розовых кресел и указала мамми на другое.

– Поскольку я задаю тебе прямой вопрос, – мягко заговорила она, – то думаю, ты должна ответить. Сомневаюсь, что это можно назвать сплетнями.

Мамми улыбнулась, ее глаза блеснули, и она кивнула.

– Так вот, мисс Маргарет – мама молодого Монтгомери, как вы уже знаете.

– Я не знала, как ее зовут, – сказала Брук.

– Понимаю. – Мамми кивнула. – Ну а мисс Гесиона – она его невеста. Они уехали на север за покупками. Потратят массу денег, я уверена.

– Понятно. – Брук тоже кивнула. Ей хотелось расспросить об этих женщинах, но она понимала, что мамми не настолько еще доверяет ей, чтобы рассказывать о них.

– Они скоро вернутся?

Мамми встала.

– Вернутся в ноябре, потому как мисс Маргарет хочет рождественской свадьбы, а она обычно получает то, что хочет, – сказала мамми, направляясь к двери. – Устраивайтесь, я пришлю вам девушку, горничную, помочь разобрать сундуки. Обед будет ровно в восемь, вот так. Проспер, повар, терпеть не может, когда опаздывают к столу, слышите? – У двери она задержалась, повернулась и улыбнулась Брук. – Добро пожаловать в Нолинз.

Брук посмотрела на закрывшуюся дверь, и только опустившись в кресло, она поняла, как устала. Это был очень долгий и тяжелый день. Разумнее было бы сдаться перед численным превосходством врага, но она устала и не доверяла своей способности рассуждать разумно. Путешествие, а затем стычка с Тревисом утомили ее сильнее, чем она предполагала.

Может быть, ей просто надо немного отдохнуть, собраться с мыслями перед следующей встречей с Тревисом Монтгомери?

И что это за повар, устанавливающий свои порядки, рассеянно подумала она, устало, откинувшись в кресле. Брук полагала, что довольно скоро она все узнает.

Действительно, это был странный дом со странными порядками. Экономка говорила с необычным французским акцентом, а повар устанавливал правила приема пищи. И она совсем не удивится, если из стены выскочит привидение. Оно, вероятно, тоже не одобрит ее присутствия, с содроганием подумала Брук.

Станет ли она когда-нибудь здесь своей?

Мамми сообщила одну интересную подробность. Мать Тревиса и невеста не вернутся раньше ноября. Это была действительно хорошая новость. У Брук есть время завлечь Тревиса в свои сети и обосноваться здесь хозяйкой до приезда этих двух женщин.

Им с Тревисом требуется прожить в браке год, а потом они смогут разойтись. Тогда, если он по-прежнему будет желать мисс Гесиону, то – пожалуйста. Брук охотно предоставит ему свободу, если Гесиона захочет его. Эта мысль вызвала у Брук улыбку.

Брук с трудом заставила себя проснуться, когда первые лучи солнца пробрались в комнату сквозь оконное стекло. Утро настало слишком быстро, и она была еще не готова встретить новый день. Устроившись поудобнее под одеялом, Брук попыталась привести свои мысли в порядок.

Первая неделя пролетела быстро. Она старалась укрепить свое положение в доме, но это оказалось нелегкой задачей, поскольку ее считали чужой и не посвящали в дела плантации. Брук не раз напоминала себе, что ей надо набраться терпения. Чтобы покорить не только прислугу, но и Тревиса, требовалось время.

Наконец наметились какие-то сдвиги. Некоторые слуги останавливались, чтобы спросить ее совета, а не притворялись, как раньше, что не замечают ее. Брук сочла это значительным шагом вперед.

Она подумала, что было бы полезно предложить свою помощь и пойти вместе с детьми собирать орехи в пекановой роще, расположенной позади большого дома. Раньше она не очень любила детей, но решила, что должна делать что-нибудь полезное, поэтому собрала четырех мальчиков, трех девочек, взяла несколько плетеных корзин и отправилась в рощу.

К своему величайшему удивлению, Брук обнаружила, что с удовольствием проводит время с детьми. Она им явно понравилась. Так приятно было слышать их веселый смех!

Джордж, которому на вид было лет девять, заявил, что он – трясун. Конечно, Брук пришлось спросить, что делает трясун.

Он, с гордостью выпятив худенькую грудь, объяснил ей:

– Это самый главный человек, потому что достает орехи с дерева.

– А как же ты собираешься достать орехи? – спросила Брук. – Дерево очень высокое.

Джордж широко улыбнулся, белые зубы блеснули на его темном лице.

– Подержите это, мисс Брук. – Он протянул ей шест, сделанный из тростника. – Я залезу на вот это дерево.

– Оно довольно высокое, – предупредила она.

– Это не важно, – с непоколебимой уверенностью ответил Джордж. Он подошел к огромному дереву, под которым двое других мальчиков сплели пальцы рук и подсадили его. Благополучно добравшись до второй ветви, он крикнул Брук, чтобы она подала ему шест.

– Будь осторожнее.

– О, мисс Брук, я уже делал это тысячу раз.

Она была уверена, что он не взбирался на это дерево тысячу раз, но отдала должное его отваге: он лазал проворно, как белка, забираясь на самые высокие ветви. Добравшись до верхушки дерева, он начал ударять по ней шестом, и орехи дождем посыпались вниз на землю.

Брук поставила корзину.

– Давайте посмотрим, кто соберет больше всех орехов. Победителя ждет особая награда. – Глаза детей разгорелись в предвкушении приза. – По местам, начали, – сказала она, и дети разбежались в разные стороны.

Она смеялась, видя, как они бегают вокруг дерева, превращая скучный сбор орехов в веселую игру. Брук не помнила, когда еще она получала удовольствие от таких простых вещей.

Она со своей шумной командой вернулась на кухню с несколькими большими корзинами, до краев наполненными орехами. Брук попросила Кэти, одну из девушек, трудившихся в кухне, дать детям печенье и молоко, объявив их всех победителями.

Находившиеся в кухне улыбались Брук, и она подумала, что доброта была редкостью, которую они не привыкли получать от хозяйки дома.

Брук предполагала, что слуги постепенно приходят к выводу, что она, в конце концов, не такая уж плохая Приятно было чувствовать себя полезной. Слава Богу, мамми занималась домом, Проспер – кухней. Брук до сих пор не видела таинственного повара. Он уехал к одному из своих родственников, но, как ей сказали, должен был скоро вернуться. Мамми ведала всем понемногу, и всех это вполне устраивало.

Брук по-прежнему пыталась расположить к себе экономку. Она представляла, как ее появление обижает эту женщину.

Брук с улыбкой вспоминала прошедший день и потянулась, еще не желая расставаться с теплыми одеялами. Несмотря на все трудности, с которыми она столкнулась, приехав сюда, Брук радовалась, что оказалась в Америке. В Лондоне ее охотно приглашали на званые вечера, и она даже в какой-то степени была законодательницей моды, но она никогда не была членом общества. Всегда кто-то перешептывался за ее спиной. Теперь у нее появился шанс зажить нормальной жизнью, даже если ей предстоит решить здесь кое-какие проблемы.