Нахмурившись, Санчес принялся за ремонт загона.

Санчес с восхищением наблюдал за Лорой. Уже третий час она объезжала молодую кобылу и, казалось, нисколько не устала. Теперь понятно, почему в семье ей позволяли тренировать лошадей. У нее это великолепно получалось. Она словно родилась в седле. Вот уж действительно прирожденная наездница! Если бы женщинам позволяли участвовать в скачках, она получила бы первый приз. А как хороша она в тонкой белой блузке и черных кожаных штанах! Чертовски хороша!..

Присмотревшись, Корелли с сомнением потер подбородок. У нее была странная посадка. Уж не учил ли ее этому загадочный «дядя Жук»?

Дружба (если можно так выразиться) Лоры Джекилл с цыганами не имела к Санчесу никакого отношения, и тем не менее у него заныло под ложечкой. Бродяги появились на вилле без всякого стеснения, словно приехали к себе домой, и это всерьез обеспокоило Корелли. Что они делают здесь, почему не рыщут где-нибудь в другом месте?.. Возможно, причина этого — Мари, а может быть и нет. Что если этот «дядя Жук» положил глаз на хозяйку виллы?.. Даже думать об этом противно. Санчес поспешно выбросил из головы нелепую мысль, но на душе у него легче не стало.

В памяти всплыли события прошедшей ночи. Лора вела себя весьма странно, сжигая вещи мужа. Она словно хоронила его самого. И волосы зачем-то обрезала… Быть может, даже сожгла свою косу на костре, словно жертву умершему. Но с какой стати англичанка (а он был склонен считать ее таковой) повторяет обряды цыган, язычников? Санчес поклялся себе, что не уйдет с виллы, пока не узнает ответ на все накопившиеся вопросы.

Что же касается этих бродяг, то им лучше держаться подальше. О, они еще не знают Санчеса Корелли! Он похлопал рукой по карману, где лежал наполненный патронташ, и довольно улыбнулся. Пусть только попробуют сунуться сюда, сразу поймут, почем фунт лиха.

Легкие шаги отвлекли его от невеселых размышлений. Обернувшись, он увидел Лору.

— Попить не хотите? — спросила она, протягивая ему длинную бутыль.

Санчес с удовольствием сделал несколько глотков воды и вытер губы тыльной стороной ладони. Покосившись на скачущую в загоне лошадь, он заметил:

— Отличная кобыла, но чтобы приручить ее, потребуется недюжинное терпение.

Лора согласно кивнула в ответ.

— Я всегда любила лошадей, — просто ответила Лора. — А теперь, занимаясь ими, я зарабатываю себе на жизнь.

— Зарабатываете себе на жизнь? — удивленно переспросил Санчес. — Но это странное занятие для женщины, вы не находите?

Лора смущенно улыбнулась:

— Мой брат заключил договор на поставку коней для армии, а когда ушел воевать, передал дело мне. Правда, раньше лошадей было намного больше. Но мне… трудно одной вести дела большого хозяйства. Пришлось оставить только тех, что вы видели в конюшнях, а остальных продать. Денег теперь, конечно, выручаем намного меньше, чем раньше… Но ничего, нам с Марией хватает.

Сердце Санчеса бешено заколотилось. Значит, у Лоры есть брат… Интересно, где он сейчас? Может быть, тоже погиб? Об этом он не решился спросить.

— Загон прямо как новый, — похвалила Лора его работу.

— Как только закончу с этим загоном, сразу примусь за тот, что находится за сараем.

Лора даже покраснела. Она просила его отремонтировать лишь этот, но… В конце концов, она ведь кормит его, так что пускай потрудится. Не желая оставаться в долгу, хозяйка наклонилась за очищенной от коры жердью и стала прилаживать ее к перекладине.

— Э нет, это занятие не для синьоры, — Санчес выхватил у нее жердь и ненароком задел рукой упругий холмик груди.

Штакетина упала на землю. Обоих забила нервная дрожь. Щеки женщины вспыхнули как маков цвет.

— Простите, но я сам справлюсь, — виновато пробормотал Санчес.

И как, скажите на милость, она собиралась ему помочь? Разве можно работать в таких тесных брюках? Корелли глубоко вздохнул, стараясь не смотреть на Лору, но волнующие изгибы ее тела так и притягивали взгляд. Боже, что с ним происходит?..

* * *

Прислонившись к столбу, Санчес разглядывал раскинувшуюся ниже холмов долину, изрезанную многочисленными ручьями. Сущий рай! Как хорошо было бы остаться тут навсегда. Разумеется, это невозможно, но кто запретит человеку мечтать?..

Лора стояла возле дома и пристально рассматривала затронувшего ее сердце мужчину. Обычно ей не составляло труда угадать, о чём думает собеседник, но этот синьор поставил ее в тупик. Вот и сейчас он был явно чем-то озабочен и угнетен. В чем же причина его растерянности? Неизвестно. С тем же успехом Лора могла гадать о душевном состоянии столба, на который опирался Санчес.

— Мама!

На пороге показалась румяная после сна Мария.

— Можно мне покататься? Мамочка, ну пожалуйста.

Сначала Лора хотела отказать, но, заглянув в полные мольбы глаза дочери, согласилась. Все равно Санчесу ее помощь не нужна, а обед еще не скоро.

Лора взяла дочь за руку и повела к загону.

— Стриж, Стриж, — защебетала малышка, увидев любимого коня.

Серый в яблоках жеребец тихонько заржал и пустился рысцой к девочке, смело протягивающей ему на ладошке горбушку хлеба. Глядя на дочь, Лора тяжело вздохнула, вспомнив, как брат впервые привел их на виллу. А теперь он ушел от них… навсегда.

Она посадила дочку в седло, затем легко вскочила сама и направила жеребца к тополиной роще.

Санчес с тоской посмотрел всадницам вслед и ощутил нечто вроде зависти. Они выглядели такими счастливыми… Перед глазами, как наяву, встала другая картина: маленький мальчик идет рядом со своим отцом и несет удочки. Этого мальчика зовут Сантильяно… С тех пор прошла целая вечность, и сейчас о том времени лучше не вспоминать.

* * *

После обеда Санчес занялся починкой второго загона. Час спустя он уже был весь мокрый от пота. Ругая беспощадное солнце, гарибальдиец вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Отбросив молоток, он вытащил револьвер, быстро огляделся и… замер от изумления. На крыльце дома стояла Лора и мирно беседовала с цыганами. Проклятые бродяги! Что им здесь нужно?

На этот раз гостей было двое. Пожилой мужчина, в принципе, не очень отличался одеждой от местных жителей, зато его спутница поражала обилием разноцветных юбок и украшений. Ее длинные волосы прикрывал цветастый платок с нашитыми по краям маленькими монетками. Во время разговора цыгане то и дело поворачивались в сторону Санчеса и, оживленно жестикулируя, что-то втолковывали Лоре. Сюда доносилась их гортанная речь, но ни одного слова он, разумеется, разобрать не смог. Беседа велась на их странном языке, причем синьора говорила со своими гостями так же свободно, как и сами цыгане. Санчес недовольно нахмурился. Лора Джекилл не переставала его удивлять. Интересно, какой сюрприз она намерена преподнести ему в следующий раз? Он вновь принялся за работу, изредка бросая в сторону дома настороженные взгляды. Лоре как будто ничего не угрожало, но цыганам нельзя доверять. Кто знает, что у них на уме?