– О да. Я обнаружила, что англичане прискорбно мало путешествуют, – известила она. – Путешествия расширяют кругозор.

– Вы полагаете? – произнесла Констанс с улыбкой, похожей на улыбку сестры. – В таком случае путешественникам следовало бы проявлять больше уважения к обитателям отсталых уголков света, которые они посещают.

Макс и Гидеон обменялись взглядами, в которых веселье смешивалось с отчаянием. Если их жены закусили удила, их ничто не остановит.

Честити поспешила вмешаться.

– О, расскажите об Италии, – попросила она. – Мы с сестрами посетили Флоренцию вместе с нашей матушкой. Но прошло столько времени! Полагаю, вы хорошо знаете этот город?

– Firenze? Конечно! – воскликнула Лаура с воодушевлением. – У нас вилла под Флоренцией. Иногда мне кажется, что галерея Уффици – мой второй дом.

– Как вам повезло, – вздохнула Честити. – А мы провели там всего лишь месяц.

– Вполне достаточно, чтобы ознакомиться с галереей, мисс Дункан, – заметила графиня с приятной улыбкой.

– При должном усердии, разумеется, – вставила ее дочь. – Но едва ли визит во Флоренцию, пусть даже на месяц, может заменить жизнь в таком божественном городе.

– Кушать подано, леди Молверн, – торжественно объявил дворецкий, положив конец беседе, и Гидеон облегченно вздохнул.

Он предложил руку графине. Макс, повинуясь кивку своей невестки, сделал то же самое синьорине, и вся компания, разбившись на пары, чинно двинулась через холл в столовую.

Пруденс усадила графиню на почетное место справа от Гидеона, а ее дочь – на другой конец стола – между судьей, коллегой Гидеона, который сидел справа от нее самой, и Максом. К счастью, напротив расположились Честити и Родди Бригем, так что в случае чего она могла рассчитывать на их поддержку. Констанс, сидевшая рядом с Гидеоном, находилась слишком далеко, чтобы принять участие в разговоре.

– Гидеон приготовил сегодня что-нибудь особенное, Пру? – спросила Честити, когда все заняли свои места.

– Нет, но он выбирал меню. – Пруденс повернулась к синьорине. – Мой муж, мисс Делла Лука, – прекрасный кулинар.

– О, неужели... как необычно. – Лаура устремила на нее недоверчивый взгляд. – Ни один итальянец и шага не ступит в кухню, считая приготовление еды неподходящим занятием для настоящего мужчины.

– Возможно, – подхватила Пруденс, – но англичане не слишком озабочены тем, чтобы казаться настоящими мужчинами. Наверное, потому что они таковыми являются. Что скажете, джентльмены? – Она с улыбкой взглянула на мужчин, сидевших по обе стороны от нее.

– Скорее, данный процесс связан с особенностями национальной кухни, – предположил Макс, не моргнув и глазом. – Приготовление макарон, как я понял, – довольно длительный процесс. А у женщин, так уж исторически сложилось, достаточно времени для подобных занятий.

– О, что за обобщения, Макс, – вмешалась Честити, надеясь увести разговор от обсуждения превосходства Италии над Англией. – Не все женщины проводят дни, валяясь на диване, листая журналы и сплетничая. Между прочим, на них лежит львиная доля домашней работы.

– Вот именно, – подхватил он с довольным видом. – Женщины имеют природную склонность к домашним делам, важнейшим из которых является умение готовить. Вы согласны, судья?

– Истинно так, истинно так, – закивал тот, сосредоточенно работая ложкой. – Прекрасный суп, леди Молверн. Передайте мои комплименты кухарке.

– Тем не менее многие повара – мужчины, – заметила Честити, увидев, что Лаура Делла Лука открыла рот. – Особенно во Франции. Вы бывали во Франции, синьорина?

– О да, Париж – мой второй дом.

– А я думала, Флоренция, – буркнула Пруденс в свою тарелку, не рискуя быть услышанной, поскольку синьорина увлеченно распространялась о красотах Лувра с таким видом, словно испытывала личную гордость.

Остаток обеда прошел в том же духе. Лаура Делла Лука доминировала в разговоре, беспощадно возвращая его в прежнее русло, когда кому-нибудь удавалось сменить тему. Даже Честити сдалась.

Все испытали облегчение, когда Пруденс, перехватив взгляд Гидеона, наконец встала.

– Милые дамы, не пора ли нам удалиться? Мужчины встали, вежливо ожидая, пока женщины поднимутся из-за стола и покинут столовую.

Пруденс препроводила женскую половину гостей в гостиную, где уже накрыли столик для послеобеденного кофе.

– Говорят, вы приобрели дом в Мейфэре, графиня, – полюбопытствовала она, наливая кофе в чашку и передавая ее лакею.

– Да, на Парк-лейн, – отозвалась та. – Великолепный дом.

– Но не такой большой и удобный, как наша вилла во Флоренции, – вставила дочь.

– Ну, для наших целей он Достаточно велик, – примирительно откликнулась графиня, принимая кофе из рук лакея.

– К тому же рядом с Гайд-парком, – заметила Констанс, бросив взгляд на Честити, которая сидела в глубокой задумчивости, уставившись в чашку с кофе. – Нам очень нравилось кататься там верхом в детстве. Помнишь, Чес?

Честити вскинула голову:

– Прошу прощения...

– Помнишь, как нам нравилось кататься в Гайд-парке? – повторила Констанс.

– Да, конечно. – Честити с видимым усилием вернулась к действительности. – Мне и сейчас нравится, правда, нечасто представляется такая возможность. Наши лошади в деревне, а те, что предлагают конюшни, годятся скорее для перевозки тяжестей, чем для верховой езды.

– О, я никогда бы не села на наемную лошадь, – заявила синьорина с пренебрежительным жестом. – Они такие бесчувственные.

– Моя падчерица довольно часто катается там, – уведомила Пруденс, не желая вступать в полемику.

– Мне подойдет только породистая лошадь, – продолжала Лаура, пропустив мимо ушей ее реплику. – Дома у меня была потрясающая кобыла, правда, мама?

Графиня согласилась, и синьорина пустилась в пространные откровения, описывая восторги и заботы обладательницы арабской чистокровной с таким видом, словно никто и никогда не испытывал ничего подобного.

Пруденс с отвращением покачала головой. Девушка совершенно невозможна и не заслуживала ни времени, ни усилий, чтобы ставить ее на место.

– Синьорина Делла Лука, вы намерены быть представленной ко двору? – вдруг спросила Честити. – Если вы хотите принять участие в лондонском сезоне, церемония представления необходима.

– Разумеется, – заявила та. – Зачем еще нам было приезжать в Лондон? Мама представит меня королеве сразу же после Рождества. Ее саму, конечно же, представляли королеве Виктории.

– Конечно. – Честити неопределенно улыбнулась, снова погрузившись в раздумья.

Если Лаура Делла Лука решила принять участие в предстоящем сезоне скорее всего для того, чтобы найти себе мужа. Даже при самом доброжелательном подходе видно, что она засиделась в девицах. Вот только насколько ей не терпится оказаться у алтаря?