предложить. Иша и Крис не раз обменивались взглядами относительно моего дёрганого поведения.

Я только сажусь, но тут же вскакиваю на ноги. Приземляется Адокс. Его лицо ничего не выражает. Оно мрачное. Но потому, что он собирается сообщить плохие новости, или от страха за своё решение помочь, я не могу сказать. Моё дыхание поверхностное, пока он приближается, но я не забываю держать руки расслабленными.

Я и раньше знала о последствиях, но сейчас, когда он приближается, я понимаю, как много зависит от его решения. Сколько людей погибнет без необходимости — сколько моих друзей и родных будет убито. И как навсегда изменятся миры, если моя мать получит власть и над Гласиумом, и над Осолисом. Поэтому я благодарна, когда Адокс даёт мне ответ сразу, в своей прямой манере и с помощью трёх простых слов.

— Мы с тобой, — говорит он.

Я издаю прерывистый вздох.

— Благодарю тебя, — я глубоко киваю. — Я не думаю, что ты понимаешь, как много людей ты спас.

Он снова сжимает губы.

— Если Ире раскроют, я надеюсь, ты осознаёшь, как много людей я могу убить.

Хотя я бы никогда не произнесла этих слов вслух, я действительно думала, что он был неправ относительно того, как впоследствии будут обращаться с его людьми. Может быть, эта мысль была скорее пожеланием того, как бы я хотела, чтобы со мной обращались, если мой секрет когда-нибудь станет известен. Я снова киваю.

— Я осознаю.

Он делает жест рукой.

— Тогда, я полагаю, нам следует начать.

Мы встречаемся на Скале Собраний. Прежде чем прийти к Ише, Адокс был занят планированием. Палатка кажется светлее, чем вчера, когда я скрыла своё лицо. Возможно, моё облегчение дурачит меня. В огромном шатре собралось около тридцати Ире. Хамиш — один из представителей Ире, сидит и разговаривает со светловолосой женщиной с Ясельной скалы, чьё имя я забыла. Предыдущей ночью Адокс также послал разведчика, чтобы определить текущее местоположение Солати.

Все пристально смотрят на Адокса, когда мы подходим к возвышающемуся креслу напротив входа. Адокс стоит перед своим мягким креслом, но не садится, а я тем временем неловко топчусь рядом с ним, неуверенная в соблюдении протокола Ире.

Он поднимает руку, и люди затихают. Их слова не слетают с губ, как это происходит, когда Джован требует тишины. Адокс прочищает горло, и я вижу, что он нервничает. Я могу представить, почему. Сомневаюсь, что информация, которую он собирается сообщить, будет хорошо воспринята.

— Люди в этой палатке были отобраны непосредственно для важной миссии. Миссии, которая спасёт множество жизней, — начинает он. — Каждый из вас был выбран благодаря вашим знаниям о тропе между Осолисом и Гласиумом, вашему умению пользоваться Флаерами и вашей храбрости.

Я сдерживаю улыбку, замечая, что его лесть действует, по крайней мере, на половину аудитории. Я запоминаю этот трюк на будущее. После его слов начинается негромкое бормотание. Он ждёт, пока оно стихнет, чтобы заговорить снова.

— Я знаю, что вы удивлялись напряжённости отношений между мной и Уиллоу, которая возникла в последнее время, — говорит он.

Несколько человек обмениваются взглядами.

— Уиллоу пришла ко мне три дня назад и попросила моей помощи в том, чтобы остановить армию Солати от вторжения в Гласиум.

Он едва успевает произнести последнее слово, как собрание взрывается. Я сохраняю лицо безучастным, когда пальцы указывают в мою сторону. Только через мгновение я понимаю, что не все протестуют. Некоторые кричат о своём согласии. Некоторые находятся между двумя состояниями. Я чувствую на себе пристальный взгляд и смотрю на Хамиша. Его взгляд лихорадочен, а лицо покрывает возбуждённая ухмылка.

На этот раз Адокс прибегает к помощи двух крупных телохранителей, всегда находящихся рядом с ним, чтобы взять собрание под контроль.

— Но почему мы должны им помогать? — кричит кто-то у входа.

Адокс смотрит на меня, перепроверяя историю, которую мы решили изложить.

— Уиллоу занимает положение, близкое к Королю Гласиума, — говорит он. — Не думайте, что я с лёгкостью согласился на это. Пока не было гарантии нашей безопасности, я отказывался. Теперь Уиллоу смогла предоставить такую гарантию. В случае обнаружения, что является небольшим риском, Ире гарантируется защита в обмен на нашу помощь. Приняв эту клятву, я решил, что мы окажем помощь. Моя совесть не позволит смотреть, как истребляют тысячи беззащитных людей, — говорит он.

Большинство людей молча смотрят в ответ на его слова. Его речь была составлена умно.

Человек у двери настойчив.

— Как она может гарантировать безопасность от лица обоих миров? Она Брума. Татум не сдержит клятву, — орёт он.

— Думаешь, это ускользнуло от моего внимания, Эсус? — огрызается Адокс, не сбитый с толку вопросом. — Уиллоу дала клятву от имени Короля Джована. В настоящее время Татума и первый сын Татум находятся в замке Короля Джована. Они также принесли свою клятву относительно будущей безопасности Ире.

— Но Татума ещё не правит, — произносит тот же человек.

Я скриплю зубами и сохраняю молчание.

— Вы знаете, как нестабилен сейчас Осолис. Я не думаю, что Татум долго пробудет у власти.

Мужчина у входа, Эсус, не отвечает, и я расслабляю плечи.

Адокс оглядывает группу.

— Если вы не хотите в этом участвовать, вы должны уйти сейчас. Я даю своё обещание, миссия не представляет особого риска, хотя и сопряжена с некоторой опасностью. Она не предполагает ни сражений, ни общения с Солати.

Он делает паузу, чтобы проверить, не собирается ли кто-нибудь уйти. Я прикусываю щёку, чтобы не рассмеяться над оскорбленным выражением лица Хамиша. Никто не уходит. Даже Эсус, который так упорно сопротивлялся.

По команде Адокса все занимают свободные подушки. Здесь одинаковое соотношение мужчин и женщин, от подростков до людей среднего возраста. Через несколько мгновений все усаживаются. Адокс жестом указывает мне, чтобы я взяла управление на себя, как и планировалось. Я перемещаюсь в центр шатра, руки сцеплены за спиной, плечи отведены назад. Меня никогда этому не учили. Но Аквин был самым близким мне человеком, похожим на отца. В отсутствие другого примера для подражания я копировала все его движения. Он был лучшим из Элиты и Начальником стражи, поэтому я рада, что решила подражать именно его манере двигаться.

Я осматриваю толпу, как это только что делал Адокс. Но вместо того, чтобы пытаться задобрить их, я ищу признаки страха и недоверия, признаки уверенности и возбуждения. Я трачу на это пару минут, мысленно разделяя группу.

— Ты, ты и ты, — указываю я. — Сядьте вместе.

Они в недоумении, но делают то, что я говорю. Я прохожу через группу из тридцати человек, разделяя их по двое и