Только Фелиция брала над ним верх и разговаривала в манере, соединявшей самоуверенное тщеславие и дружеское расположение. Она обладала самым независимым характером в их команде, а это большая редкость в шоу-бизнесе.

До того момента Джордану и в голову не приходило, что Фелиция интересуется им не только как деловым партнером. Но ее взгляд, которым испокон веку обмениваются мужчина и женщина, обжег его и дал понять, что она давно ждет подходящего момента, когда он будет свободен от очередной связи с теми женщинами, которые хотели только использовать его.

Фелиция единственная не бегала за ним с тех пор, как он стал знаменит. Он доверял ей. Она ему нравилась, он ее уважал. Позже Джордан не раз вспоминал о ее словах и думал: а не пришло ли время найти себе умную женщину? Для разнообразия, после бесконечного парада красивых тел, которому позавидовал бы любой мужчина. Он рассуждал, что, пожалуй, такая умная женщина, как Фелиция, внесла бы в его жизнь законченность, которой не могли дать ему красавицы. Спустя достаточно долгое время, лишив Фелицию надежды, что он позволит ей управлять им, он бросил танцовщицу из Лас-Вегаса и время от времени стал провожать Фелицию домой, оставаясь у нее до утра.

Первая же ночь, проведенная вместе, доказала ему, что эта талантливая, блестящая женщина никогда, ни при какой близости не избавит его от ужасной пустоты, заполнившей его сердце и душу, с тех пор как ушла Джини. Джордан понимал, что искренне привязан к Фелиции, и если бы не был когда-то так влюблен в Джини, то, вероятно, женился бы на Фелиции. И потому оставался с ней в хороших отношениях, не позволяя, однако, переехать к нему на виллу и не предлагая жениться на ней. Он хотел невозможного.

Прислонясь мускулистым худощавым телом к перилам балкона, Джордан смотрел на залив Санта-Моника. Ближе, на знаменитом пляже, никого не было, и волны лениво перекатывались при свете луны. Ветер холодил обнаженную грудь и ноги сквозь тонкую пижаму.

Проклятье! Почему он не может спать, когда ему это нужно больше всего? Он слишком возбужден, чтобы опять вернуться в постель. Только еще одного кошмара ему не хватало.

Джордан вернулся в комнату и взял гитару, начал наигрывать новую мелодию, импровизируя слова.

– Приходи, ты как свет для меня, – тихо и проникновенно напевал низкий голос.

Только ты одна мне, как жизнь, нужна.

Но тебя больше нет со мной.

Солнца свет, мрак ночной.

Где ваш блеск и покой?

Все твержу: «Приходи, ты как свет для меня…»

Резкий звон струны оборвал мелодию. Джордан в молчании сидел на кровати, мука исказила его лицо.

Странно, несмотря на всех красавиц, бросавшихся в его объятия, несмотря на любовь Фелиции, бестолковый сон вновь доказал ему, что для него существует только одна женщина – Джини. Много лет назад он слишком поздно понял, каким глупцом он был, согласившись на развод, и поехал за ней в Остин. И тогда ее родители рассказали ему о смерти Джини.

Джордан закрыл лицо руками. К черту! Он должен найти какое-нибудь средство забыть все это.

Но как? Скоро он опять уезжает в турне. Неожиданно Джордан обрадовался: когда он много работает, ему удается забывать о чувстве одиночества, которое порой сводит его с ума.

Остаток утра у Джордана было такое ощущение, словно его заперли, он не находил себе места, как будто что-то важное не отпускало его.

Запись на студии в тот день не удалась. Ничто и никто его не удовлетворял. Хотя музыканты повторяли песни до хрипоты, играли, пока пальцы не начали кровоточить, Джордану не удалось добиться того звучания, какого ему хотелось.

Все устали, а Джордан требовал повторять снова и снова.

– Ну, парни, еще раз! – кричал Джордан. – Вулф, я хочу, чтобы слышен был твой бас.

Вулф сердито нахмурился, но подал знак остальным: повторить.

Джордан запел, стараясь передать всю гамму чувств – от печали до открытой ненависти, истовой страсти. Нежные легато и резкие переходы в его пении, импровизация в ритме и темпе привнесли в исполнение такие оттенки, о которых никто раньше не подозревал. Но когда Джордан закончил, кроме упреков, никто ничего другого от него не услышал. Вулф в бешенстве оттолкнул стул ногой и поднялся, как башня, возвышаясь даже над Джорданом.

– Не знаю, что тебя грызет, Джордан, но с меня хватит! Встретимся, когда ты придешь в себя.

– Что???

– То, что слышал.

Вулф и остальные музыканты бурей пронеслись по студии, и даже если бы Джордан пообещал им взять себя в руки, они ни за что не вернулись бы.

А в это время в Хьюстоне Джини лежала на каталке в переполненном приемном покое, сражаясь за жизнь.

Когда ее руки кто-то нежно коснулся, она застонала и открыла глаза.

– Мелани, – прошептала она.

– Не разговаривай. Скоро тебя повезут в хирургическое отделение, – проговорила девочка горячо.

– Нет времени… а сказать надо… так много…

– У тебя будет сколько угодно времени, мамочка. Ты поправишься. Все врачи говорят…

Ужасная боль в животе, там, куда ее ударил руль, стала еще сильнее. Джини попыталась шевельнуться, но побледнела как смерть. По-видимому, у нее были разрывы внутренних органов. Обезболивающие средства, которые ей ввели, уменьшили боль, но стоило пошевелиться, и ее как будто резало ножом.

– Я умираю.

– Нет! Мамочка, ты не оставишь меня одну!

Появился санитар, чтобы отвезти ее в операционную. Джини испуганно смотрела на дочь.

– Знаешь…

– Что, мамочка?

– Я должна сказать тебе об отце. Застывший ужас в голосе матери заворожил Мелани, увеличил зловещий страх, что мать не выживет. Девочка схватила ее за руку. Больше она не мешала Джини говорить. Она шагала рядом с каталкой и про себя молилась, хотя не пропустила ни слова.

– Ты не останешься одна. Отец позаботится о тебе.

– Но я ведь даже не знаю, где искать его. Фамилию Кинг носят в Техасе, наверное, миллионы.

– Нет… не Кинг. – Голос Джини смолк.

– Что? Мамочка, я не слышу тебя.

– Его фамилия не Кинг, доченька. Я понимаю, это звучит невероятно, и я бы отдала все, чтобы объяснить. Но… теперь, когда осталось так мало времени… Твоего отца зовут Джордан Джекс.

«Джордан Джекс». Это прозвучало как сюрреалистическая фантазия. При других обстоятельствах Мелани не поверила бы матери. Но Джини продолжала говорить, тихим голосом, абсолютно серьезно:

– Если я умру, ты должна разыскать его. Мелани, он не знает о твоем существовании. Он думает, что я умерла. Пожалуйста… он может не поверить тебе сначала. Ему не так-то легко смириться с тем, что ты есть, что у него дочь, а он и не знал об этом все эти годы. Видишь ли, деточка, он думал, что я умерла. Мелани…