— Все сошлось в одной точке. Запрос в университет был на три человеческие единицы, но когда нам пришли оттуда документы рекомендуемых специалистов, их оказалось четверо. И никто не мог сказать, откуда появилась четвертая кандидатура. Подняли переписку, опросили участников действа, все талдычат одно: уходил запрос на трех, в работу принят запрос на четырех. И все не врут, вот какое дело, я лично с ними общался, а я могу понять, когда люди врут, а когда нет.

— Если Азов говорит, что не врут, значит, так оно и есть, — явно со знанием дела заявил Валяев.

— Понятно, что четвертый человек появился неслучайно, — продолжил Азов. — В свою очередь, к тому времени я совершенно точно знал две вещи. Первое — «Консорциум» еще тогда, на старте, пытался запихнуть в газету своего человека, но у них это не получилось, поскольку работали они в большой спешке, а потому топорно, плюс в то, что затевалось, тогда не то что у них — у нас никто особо не верил. Ну, вы помните?

Зимин и Валяев синхронно кивнули.

— А второе — в этот раз к вопросу подошли всерьез, сам Петр подключился, и человека он сам подбирал. Важным стало это направление, причем я тебе, Киф, точно даже не скажу, что им нужнее: газета с ее информацией или ты. Не скажу, потому что пока сам не знаю. Мой источник там не так уж высоко сидит и не так уж далеко глядит.

— Негусто, — констатировал я. — Из этой информации супа не сваришь. А персоналии вы пробили хотя бы?

— Конечно. — Азов, по-моему, даже маленько обиделся на меня за одно только предположение, что я мог о нем так подумать. — Само собой. До последней родинки.

— И ничего? — не усомнился я.

— Абсолютно, — подтвердил Азов. — Родились, учились, пили, гуляли, встречались с особями противоположного пола — в общем, вели нормальную жизнь нормальных людей. И никаких пересечений с «Консорциумом». Вообще никаких. Совершенно. Пробили практически всех их партнеров и сожителей — глухо. Родителей, одноклассников, одногруппников, сослуживцев — опять же глухо.

— Эта красотка, Шелестова, в «Белом знаке» порядочно времени поработала, — отметил я.

— Знаю. — Азов кивком головы засвидетельствовал то, что оценил мою информированность. — Ее первую на карандаш взяли, под микроскопом рассматривали. Ничего. В «Белом знаке» она младшим помощником старшего дворника была, подай-принеси. Набиралась там уму-разуму, зарекомендовала себя отлично, могла бы даже карьеру сделать, если бы первый зам генерального не предложил ей под него лечь — там хоть и смотрят исключительно на деловые качества, но инстинкты пока никто не отменял, а девка она красивая, до такой степени, что скулы сводит. Она отказалась и ушла. Сама ушла. Место ей предложили независимо от ее отказа переспать с тем кадром, его, кстати, после того, как она объяснила причину ухода, сразу сняли. Очень сильно принципиальная оказалась девка, а ведь по ней и не скажешь. Не поверишь, но при всех ее достоинствах у нее даже любовника сейчас нет, хоть, конечно, и монахиней ее тоже не назовешь, лет семь тому назад она так чудачила, что ой-ой-ой. При этом она сто раз могла и замуж выгодно выйти, да и папа у нее — человек очень непростой и крайне небедный, предлагал ей газету купить или журнал, чтобы она развлекалась, а она все отказывается. То ли себе чего доказывает, то ли ему хочет внушить чего, поди пойми. Даже машину сама купила, «мерс», притом подержанный, хотя могла бы любую новую тачку себе выбрать, ее просто ей к дому пригнали бы — и все.

— «Мерс»? — Я припомнил утро на стоянке. — Серебристый?

— Да. — Азов кивнул. — Не сильно новый.

Я подумал, что об этом я Вике, пожалуй, не буду рассказывать. Ни к чему это.

— А остальные? — мне было интересно послушать про всех.

— А что остальные? С ними тоже все очень прозрачно, а потому и непросто. — Азов хрустнул пальцами. — Жилин, например, бывший морпех, в армию загремел по несчастной любви…

— Это как? — не понял Валяев.

— Ну как? Он и она, она уходит к его другу, он уходит в армию. Обычное дело.

— Идиотизм какой-то! — Валяев повертел пальцем у виска. — Полтора года жизни разменять на девку, каких полно. Девчонки разные, ощущения одни и те же, так чего париться-то?

— Ну, у каждого свои тараканы в голове, — дипломатично сказал Азов и продолжил: — Вернулся из армии, восстановился в университете, учился отлично, попал в поле зрения наших хедхантеров. Все. Увлечений у него никаких особых нет, кроме качалки, страйкбола и подводного плавания. Ах да, еще он специалист по выживанию в лесу, плюс рукопашка, занимался профессионально, даже в чем-то там участвовал и что-то там выигрывал. Долгов нет, обязательств нет, абсолютно чист. Живет один, от девок как черт от ладана шарахается до сих пор.

— Н-да, — почесал я затылок. — Пожалуй, его я гамадрилом или туловищем поостерегусь называть. Качалка, выживание… Да он просто диверсант какой-то!

— Первое, что я про него подумал. Но оказалось, что он на редкость миролюбив, и это подтверждено огромным количеством свидетелей, — немедленно отозвался Азов. — Абсолютно неконфликтен, субординация соблюдается неукоснительно.

— А что по оставшимся двум? — Зимин был собран и сосредоточен.

— Соловьева Мариэтта, уроженка города Кимры, золотая медаль, красный диплом, лезет наверх как матрос по вантам, без оглядки вниз. Комплексов нет, принципов нет, таланта — тоже нет, но зато невероятно работоспособна, это красной строкой выделяют все, кто с ней общается. Все, что у нее есть, ставится на карьеру. Чтобы попасть в поле зрения нашего хедхантера, три года чуть ли не жила в ректорате, поскольку именно с того времени стремилась пролезть в пресс-отдел «Радеона».

— Принципов нет, комплексов нет, рвалась в «Радеон», — задумчиво протянул я. — Чем не вариант?

— Всем не вариант, — немедленно сказал нахмурившийся Валяев. — С ней дела никто иметь не будет, она ненадежна как агент. Если она сочтет другую сторону наиболее выгодной, продаст не задумываясь.

— Верно. Плюс три года назад у нас были другие расклады с «Консорциумом»… — Азов покачал ногой. — Ну и, наконец, Звягинцева Наташа или просто Таша. На последнее имя она отзывается охотнее, чем на первое. Коренная москвичка. Оригинальна, экстравагантна, не любит заурядности, безумно талантлива и невероятно нестабильна.

— В смысле? — не понял Валяев. — Что значит «нестабильна»?

— То и значит. Будет заниматься чем-либо только до тех пор, пока ей это интересно. После того как интерес пропадает, дело будет либо заброшено, либо перейдет в разряд «тянуть лямку». Но основная штука в том, что пока есть интерес, она генерирует идеи с невероятной скоростью, и они почти всегда незаурядны. А уж потом новаций не жди. Вот так.

— Что еще по ней есть? — Зимин потер подбородок.

— Интересуется Кореей, даже корейский язык выучила, аналитический склад ума. Личная жизнь… Да нормальная личная жизнь молодой девушки, пусть даже и так странно одевающейся, по нынешним временам молодежь чего только не носит. Они нынче все продвинутые.