Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ух ты! — восхищенно протянула Ася, вероятно, также заметив даму.
Старший офицер помог ей благополучно выбраться из машины, подав руку. Они вместе проследовали в нашу сторону, непринужденно беседуя. Какое-то время холодный командирский взгляд мужчины сосредоточенно скользил по толпе пленных советских граждан, пока окончательно не остановился на мне. Я замерла под натиском леденящего душу взгляда, ведь его синие-синие глаза пугали своей пронзительностью и строгостью. Они были сравнимы с чистейшим озером или глубоким океаном, в котором можно потонуть за считанные секунды без спасательного круга.
По спине пробежали неприятные мурашки, и я тут же с силой сжала кулаки. Мимо сновали люди, все смешались в одну кучу: солдаты, овчарки, пленные, фермеры и заводчане, прибывшие отобрать новую рабсилу. Гул голосов, состоящий из незнакомой немецкой речи вперемешку с недовольными возгласами пленных девушек, смешался в единый поток остальных звуков улицы. Я замечала только его убийственный взгляд, он был похож на волчий прищур. Пронзительные синие глаза будто сообщили мне о смертном приговоре в тот момент — пути назад уже нет. Его хмурый сосредоточенный взгляд был чем-то схож с моим собственным, который, по обыкновению, отпугивал всех лиц мужского пола. И это пугало меня наравне с той неизвестностью, которая зародилась в груди в самые первые дни войны.
Все то время пока они шли в нашу сторону, он не сводил с меня глаз. Это длилось буквально пару-тройку секунд, но тот момент показался мне вечностью. Офицер и помещица остановились в нескольких шагах напротив нас. Женщина стояла с идеально ровной осанкой, словно проглотила стержень, и принялась бегло осматривать пленных девушек. Тогда я почувствовала резкий толчок вперед со стороны Ани. Когда оглянулась, сестра уже отпустила мою руку и уходила в сторону представителя прачечной под дулами немецких винтовок.
— Катя! Катька! — изо всех сил кричала она сквозь слезы. — Я не… не бросай меня… Катя! Мне страшно! Я не буду с ними… я не…
— Извините, но я уже рассчитался за тридцать человек… еще одного мы не потянем… — растерянно произнес немец с рыжей бородой, когда я ринулась бежать за сестрой следом.
Но не успела сделать и шагу, как меня мгновенно остановила чья-то теплая ладонь. Рука офицера обхватила мое запястье мертвой хваткой и отпускать меня явно не входило в его намерения. Я обернулась, натыкаясь на непроницаемый взгляд мужчины с хищными синими глазами, излучающими опасность. В нос ударил запах железа, вперемешку с тяжелым табаком. Хищные глаза немца буквально кричали: «власть», «приказ», «подчинение!». Он смотрел на меня исподлобья от силы пару секунд, но мне хватило, чтобы оцепенеть от ужаса, а затем вновь беспомощно дернуться в сторону сестры.
— Аня! Я приду за тобой, слышишь?! — прокричала я во все горло, чем больше привлекла внимание всех присутствующих. — Я не брошу тебя… Анька! Я найду… я все равно найду тебя! Ты же меня знаешь! — я вновь попыталась ринуться за ней, но стальная хватка офицера ни на каплю не ослабла. Поэтому мои жалкие попытки вырваться, со стороны выглядели как нервные подергивания. — Дай мне любую весточку, как только сможешь!
Анька не успела ответить потому как их большая группа пленных уже завернула за угол оживленной улицы в сопровождении нескольких солдат с овчарками. Я нервно сглотнула, подавляя крик, вырывающийся из груди. Паника, которая до этого лишь угрожающе преследовала по пятам, в тот момент накрыла с головой окончательно и бесповоротно.
— Оберштурмбаннфюрер, мне нужны две девушки для помощи по хозяйству, — вдруг подала голос изящная немка. — Будет хорошо, если они хоть немного понимают немецкую речь, если это возможно…
Офицер, который все это время удерживал меня, внезапно отпустил мое запястье и коротко кивнул словам женщины.
— Мы! Мы пойдем к вам, фрау! — неожиданно воскликнула Ася на чистом немецком, резко потянув меня за собой в сторону женщины.
К тому времени нас было около пяти человек, и немке ничего другого не оставалось как согласиться на единственный подходящий вариант в виде широко улыбающейся Аси с чистым немецким и меня в ее руке в придачу.
Я опомнилась, когда один из солдат нетерпеливо ткнул дулом винтовки в плечо, а Ася уверенно потянула меня вперед. В ответ я погладила ее прохладную влажную ладонь и тихо выдохнула с облегчением. Каковы шансы, что и с ней нас могли разлучить?
— Оберштурмбаннфюрер, вам нужно сопровождение? — обратился один из солдат к старшему офицеру.
— Я лично сопровожу фрау Шульц и ее горничных до дома, — хладно ответил офицер Мюллер, усадив нас на заднее сидение машины. Его голос, хрустящий как гравий, прогремел по-командирски властно и решительно, но в то же время ужасал непоколебимым спокойствием. — Продолжайте следить за порядком на заводах. Со дня на день привезут военнопленных с восточного фронта, нужна усиленная охрана. Советских солдат отправят в шахты Рура, в Мюнхене у них будет дезинфекция и распределение. Нельзя допустить бунта в бараках.
— Хайль Гитлер! — как по команде воскликнули оба солдата. Они выпрямились, словно струна, отдали честь и стояли так до последнего, пока машина не тронулась с места.
Прежде я видела автомобили лишь издалека, когда мы бывали в Пскове. О том, что однажды сяду в один из них, да еще и немецкого производства, я и подумать не могла. Скорость его была едва ли не в пять раз больше привычных лошадей с повозками у нас в деревне, а внутри салон был обит светлой и приятной на ощупь кожей. Аська едва поспевала бросать восхищенные взгляды то на внутреннее убранство машины, то на вид из окна.
Около получаса нас везли через чистые и ухоженные городские улицы Мюнхена и привезли в небольшой городок под названием Эрдинг, который на удивление ничем не отличался от крупного города. Наконец мы остановились у массивного двухэтажного дома из темного кирпича, находящегося в пригороде практически в открытом поле. Старший по званию любезно помог выбраться из высокой машины сначала фрау Шульц, затем и Асе. Но, когда очередь дошла до меня, я принципиально пропустила предложенную им руку и выбралась самостоятельно.