– Я не делю нашу сборную на легионеров и россиян. – Князь красиво увернулся от провокационного вопроса. – Для меня это единая команда с огромным потенциалом, которая своей чистой и честной игрой в духе fair-play должна показать миру, что есть еще подлинные ценности, настоящие духовные идеалы. А что касается Гоголя… Команда принимает его как своего. В отличие от вас, ни у кого из ребят не возникает мысли, что Коля легионер, что он чужой. Все мы общаемся на одном языке – на русском. Вот что главное.

– РТР «Спорт», Григорий Твалтвадзе. Не стоило ли усилить команду кем-то из наших прославленных ветеранов?.. Бобров, Стрельцов, Федотов… Многомиллионная армия любителей футбола мечтает увидеть их снова и насладиться выдающимися образцами…

– Я не считаю, что у нас слабая команда, нуждающаяся в усилении, – перебил его Пожарский. – Мы способны этим составом решать самые серьезные задачи. К тому же организаторы матча решили, что круг кандидатов должен ограничиваться русскими гениями, не занимавшимися спортивной деятельностью. Давайте каждый будет заниматься своим делом. Мое дело тренировать, а не рассуждать о том, какой можно было бы сделать команду, если бы…

Пожарский даже не счел нужным закончить мысль.

– Я представляю Times, меня зовут Дик Кант. Вы говорите о патриотическом настрое команды. Но когда вы были тренером московского ополчения четыре века назад, то хотели сделать руководителем России шведского принца или немецкого курфюрста. Это намерение противоречит нынешней политике страны. И, зная о данном обстоятельстве, игроки команды не могут с абсолютным доверием принимать ваши установки и идеи – вам так не кажется?

– Нет, не кажется, – снисходительно остановил британца князь. – Вы пытаетесь увязать спорт и политику, а мы говорим, что спорт вне политики. Мы пытаемся объединить человечество вне зависимости от религиозных, политических и национальных взглядов людей, которые будут смотреть этот матч. Поймите, русские гении обладали и обладают вселенским взглядом на окружающую действительность. Им чужды предрассудки. Они глобально смотрят на вещи. Глобально! Мы – народ великой культуры… И нефти, – добавил князь, вспомнив о спонсорских обязательствах, – поэтому на мелкое не обращаем внимания. Масштаб великих не позволяет им пристально всматриваться в незначительные факты и события, – победоносно завершил Пожарский.

– У меня специализированный вопрос, – начал Василий Уткин, не представляясь, так как считал это излишним, – по каким принципам вы определяли амплуа игроков? Уже наметили игровую схему? Кто назначен капитаном? Или, может быть, капитана выберет команда?

– Тут не один вопрос, а сразу серия, – поощрительно засмеялся Пожарский. – Давайте начнем с вратарской позиции. Толстой. Габаритный, мощный, эдакая глыба, матерый человечище, обладает огромным авторитетом, у него отменная реакция. В игре суровое лицо Левы способно напугать соперника. Его коллега – Малевич. Четко занимает позицию, не оглядываясь, чувствует за собой створ, прекрасно просчитывает геометрию прыжка, траекторию удара. Когда Кази в рамке, для соперника это черный прямоугольник. Теперь по защитникам… Ломоносов. Центральный. Отменная физика. Его не продавит ни один нападающий. Потом – универсальность. Нет игровых элементов, которые Мишка не способен исполнить. Он будет и при стандартах идти вперед, но пока не хотел бы конкретизировать. Вот как раз или Толстого, или Ломоносова выберем капитаном. Оба достойны! По моему глубокому убеждению, капитаном должен быть или вратарь, или центральный защитник, чтобы видеть все поле, всю расстановку, чтобы, если что, внести коррективы. Капитана выберет тренерский штаб. Все-таки я не сторонник того, чтобы на ребят еще и в этом вопросе ответственность сваливать. Пусть отдыхают перед матчем – в том числе и психологически. Не надо им голову загружать переживаниями, спорами, сомнениями.

– Так мы на защитниках остановились, – напомнил Уткин.

– Да, конечно. В защите я планировал использовать Попова. У него хороший первый пас. Может дать точную длинную передачу метров на пятьдесят. Я думаю, справа в защите сыграет Менделеев. Он хочет играть только справа. Про левый край и слышать ничего не хочет. У него зуб какой-то на тех, кто действует по левому флангу. Говорит: «Только поставьте меня против них, и я их всех съем».

– Вы в три защитника собираетесь играть? – Уткин подталкивал Пожарского к откровенности.

– Мы до конца не определились… Дело в том, что реактивная скорость Циолковского позволяет ему контролировать всю левую бровку – он вроде Роберто Карлоса. Сыграем в три защитника, как бы свалившись на правый край. Но в таком случае нам следует налаживать диагональную подстраховку и прикрытие левой зоны в обороне кем-то из центральных полузащитников – тоже непросто. Еще в линии обороны должны сыграть Мусоргский и Гоголь. Мне нравятся Колино отношение к делу, позиционная грамотность, консервативность в игре. А вот Модя, к сожалению, закладывает за воротник, но Римский-Корсаков имеет на него огромное влияние и должен вразумить – уверен, все будет в порядке. В полузащите справа мне видится Рублев. У него не только сугубо футбольный контакт с Менделеевым, но и человеческий. Они много общаются вне поля, разделяют взгляды на жизнь. Достоевский – классиче–ский опорник. Есть некоторые нарекания по поведению на базе, но как к игроку – никаких. Впрочем, все великие эгоцентричны, и к каждому нужно найти персональный подход. Айвазовского тоже планирую использовать в середине поля. Не исключено, что они сыграют с Достоевским вместе. Но все-таки это довольно рискованный вариант с учетом того, что я очень хочу сделать плеймейкером Чайковского. Он креативен, тонко чувствует окружающих, изобретателен, по-игроцки остроумен. Одна беда – ни он, ни Айвазовский не любят заниматься черновой работой, а два художника на поле одновременно – это слишком в современном футболе. Поэтому вероятнее появление в стартовом составе Кулибина. Он сам по себе простой человек, поэтому не чурается таскать рояль. Да и пас отдать способен – короче, трудяга. Станиславский еще у нас есть… С ним сложнее всего – человек может на любой позиции сыграть. И это обстоятельство предельно осложняет наш тренерский выбор. Может быть, он станет джокером, который усилит проблемную позицию по ходу матча. Зря вы, журналисты, думаете, что сильнейшие долж–ны появляться на поле с первых минут. И напоследок – нападение… По всей видимости, сделаем ставку на тандем форвардов: Пушкин и Римский-Корсаков. Они имеют хороший совместный опыт. В прошлом. «Моцарт и Сальери», «Золотой петушок». Все-таки игровые связи не забываются. Петров-Водкин тоже производит приятное впечатление. Вот в целом таковы контуры команды.

– Вы не назвали Шостаковича.

– Да, действительно, Диму я сознательно пропустил. Пока мы не уверены, что он остается в команде. Он, конечно, необычный человек, интересный человек. Но все-таки нельзя до такой степени противопоставлять себя тренерскому штабу. У него множество идей и новаций в области футбола – ему самому нужно становиться тренером, чтобы их воплощать. А матч века не поле для экспериментов. Вот и все, что я хотел сказать о составе. Спасибо за интересные вопросы. На этом общение на сегодня закончено. До завтра.