предупредить забыли — такое сложилось бы впечатление, если бы в эту самую секунду я не услышала звонкий смех матери, интенсивно вибрирующий с кухни. Само гостеприимство. Меня в преступление подозревают, а мать чаёк спокойно наливает. Небось мои печенюхи на стол выложила.

Потороплюсь. Нужно успеть приступить к мероприятиям по пресечению маминых неудачных попыток дать на лапу. Пожалуй, сперва попрошу свернуть развёрнутое застолье с имбирным чаем и моим шоколадным печеньем и исключить подобное повторение посиделки.

С моим приближением к месту чаепития, количество говорящих голосов увеличивается в три раза. Все женские и все…сука…знакомые.

— Вот вы… — сдерживаюсь, чтоб этих маленьких курвачек не обласкать заслуженно при матери. Жестокие гадюки. Сильно укусили. Не умерла, но после укуса имелось неприятная ноющая боль. Сердечко изнывало.

И ты с ними была за одно? — И маме от меня прилетает с не одобряющим качанием головы. В своё оправдание она лишь пожимает плечами и протягивает «прости».

— С приездом, — с визгом в одноголосие подруги встают со стола и виснут на мне. Скачут, скачут и ещё раз скачут. Позвонок сейчас спрессуется под их массой.

— Осторожнее, — еле слышимо проговариваю.

— Как тебе? Это моя идея. Гениально же, — Кира не теряет времени. Пока сам себя не похвалишь, никто не похвалит. И правильно, от меня она похвалы не дождётся. Нашла, чем гордиться.

— Придушу, — говорю одними губами. Не для посторонних глаз. — И тебя, — взгляд перемещается на Машку. От кого, от кого, но от Машки такую подставу я никак не ожидала. За два года девчонки подкачались, вернее, перекачались в подкалывании. Превзошли саму королеву стёба. Победили со смертельным разгромом.

Три дня оплакивала нашу дружбу. Думала на девятый день её кончины каждой цветы отправить. Фух…сэкономила на букетах.

— Мам, — ненадолго прерываю нашу с подружками эмоционально снабжённую встречу, — мы, наверно, выдвинемся в мою комнату. Спасибо тебе ещё раз за экскурсию. Было чудесно.

С получением маминой улыбки, я беру девчонок в охапку и устремляюсь с ними в комнату. Там, где я их смогу успокоить, что Ритка осталась Риткой, а не превратилась в ваше высочество — Маргариту петербуржскую.

Глава 10. Рита

— Я думала, ты и полгода там не протянешь, — на лице подруги недоумение того, как в результате получилось, что я в четыре раза больше сумела осилить.

Пропускаю через…Слегка сквозанула, но зато внутри не задержалось.

— А ты? — Хочу и Машин вердикт выслушать. Кирка то понятно. Больше на ощущениях выдаёт, чем на размышлениях. Характер огненный — значит всё погорит. Если не рыба, то хрен проплывёт. И бог с ним, что водой можно запастись или лодкой обзавестись.

— Год, — стыдливо озвучивает свои ранние предположения на мой счёт Машка. Скромный, честный и застенчивый человечек с опущенными глазками.

— Бесхребетная значит по-вашему? — Руки сложив, гляжу на каждую мадам. Смотря на провинившихся, смех давит изнутри, хочет прорваться на свободу. Запрещаю. Хочу немного помучать малышек. Я и сама не очень-то верила. Чисто на энтузиазме проехала.

— Ритуль, — Машка первая не выдерживает глядеть на моё наигранное разочарование, — мы по тебе сильно скучали! Разве это не важнее? — Приобнимает за плечи для пущей правдивости своих слов.

Кирка отмалчивается. Не то, чтобы ей нечего сказать. Она может говорить много и подолгу. Однако сейчас себе мало доверяет. Боится кажется усугубить своим языком и так шаткое положение.

— За такое разве прощают, девчонки? Мне прямо в лицо говорят: ты безвольное существо, без личных границ. По тебе пройдутся, а ты даже не почувствуешь, потому что привыкла быть под кем-то. Вы предлагаете это прохавать, мне же и впрямь не привыкать, так? — Делаю всё, чтобы обыграть их со счётом 2:1. Использую все полученные знания на уроках по риторике. Своим красноречием и безукоризненной интонационной подачей дёргаю за живое. Сценка с человеком в погонах и его угрозами меня приструнить наручниками слишком свежа, чтобы оставить безнаказанной.

— Блин, Рит, — о, Кирка подключается. Пошла тяжёлая артиллерия. — Обложались. Признаём. Не верили. Поддерживали всячески, но за глаза не верили. Да, кто, блин, выдержит? Когда тебя за шкирку и в незнакомое место. Я бы днями на пролёт ревела. Я в восемнадцать на английском не телинькала, кроме «хау а ю». А ты отучилась два года и диплом с отличием имеешь. Ты у нас молодец.

— Присоединяюсь к Киркиным словам. Это крайне редко выходит, но сейчас она прям точна как никогда, — Машка смотрит умоляющими сахарными бусинками, аж скушать захотелось.

— Ох, девчонки, — я загибаюсь от смеха. Треснул мой кувшин, смех резко прыснул. Слова красивые, спору нет. И в знак уважения могла бы, конечно, прослезиться и признаться в том, что не держу на них зла. Только для чего в слёзы подаваться, если всё это предназначалось для смеха. — Ну вы у меня смешные, ей богу.

Я многое бы ещё хотела им сказать. И что сердечко ни единожды ёкало, пока они распинались как первоклашки. И что тоже безумно по ним скучала. И сейчас гляжу, и не понимаю, как выжила без них. Однако, шанса высказаться девчонки не дали. Накинулись хищницы на кролика и всеми попадающими под руку предметами куматозят. Машка, если задница не подводит, точно ухватила подушку и ею хлестает вкрадчиво и обидчиво. Кирка голыми руками не церемониться.

Сейчас даже бомбезные размеры дворца не спасут от наших криков. Весь дом скоро на дыбы встанет.

Меня знатно потерзали, а после мы уже долго нежились.

Девчонки без устали рассказывали, как один из преподавателей держит в страхе весь поток. Его методы внедрить в их головы хоть какую-то информацию, по их мнению, должны караться законом. Любая пытка более гуманна, нежели его зачёт или, что ещё хуже, экзамен. Я подбадриваю. Рано ломаться. Такие преподаватели этого и ждут. Так проще. Пока студенты на изжоге сидят, он будет шёпотом читать одну за другой лекцию. Знает, что никто не перебьёт. Набил авторитет и пользуется. А затем бах и зачёт автоматом. Знаю, проходила. В колледже учительница танцев любила применять в своей речи литературный приём — сравнение. Я с первого урока была душевым шлангом под напором, которого мотает по паркету из стороны в сторону. В день зачёта же я оказывается «Мисс грация»: и носочки хорошо тянутся, и спинка у меня с красивым изгибом, а руки то, руки — отдельный вид искусства, чуть ли не ангельские крылья. В тот день я поняла, что ничего не поняла.

Часами бы ещё болтали, но у девчонок на летних каникулах практика в журнале классической литературы. Им требуется определить влияние классических произведений на