Теперь я ехала и гадала, что же такого могла натворить Нина, если ее мать попросила меня приехать к ней практически ночью?

Когда я подошла в двери Петрушиных, шел уже одиннадцатый час.

Перемена, произошедшая с Натальей Сергеевной, меня поразила. Осунувшееся лицо, запавшие глаза, потухший взгляд, губы, сжатые в узкую скорбную линию. Пару месяцев назад, когда я последний раз видела ее, это была цветущая моложавая дама, теперь же передо мной стояла замученная жизнью старуха.

– Проходи в комнату, Танечка, я сейчас, – сказала Наталья Сергеевна и, сгорбившись и шаркая домашними шлепанцами, ушла на кухню.

Я вошла и осмотрелась. Ничего вроде бы не изменилось с тех пор, когда я была здесь в последний раз. Та же старенькая полированная стенка, те же книги на полках. Я присела на диван. Из кухни донесся резкий свист чайника и голос Натальи Сергеевны:

– Чай будешь, Таня?

– Не откажусь, – согласилась я, с тоской вспоминая жучкинский особняк и столы, ломившиеся от закусок.

– Тогда иди на кухню.

Наталья Сергеевна поставила передо мной чашку, налила в нее чай, вынула из шкафчика сахарницу и вазочку с печеньем и села напротив.

– А где Нина? – спросила я, удивленная отсутствием Натальиной дочки.

Обычно она выходила из своей комнаты, едва заслышав мой голос. Гостей Нина обожала с детства. Будучи еще совсем малявкой, она выскакивала, как черт из табакерки, когда мы, необузданная стая старшеклассников, вваливались в квартиру нашей классной, и, жизнерадостно повизгивая, путалась у всех под ногами.

Услышав мой вопрос, Наталья Сергеевна заплакала. Плакала она молча, слезы медленно текли по ее лицу, покрытому сеточкой морщин. Я молчала, в ужасе глядя на нее. Такой нашу математичку я никогда не видела. Наконец она взяла себя в руки, достала из кармана носовой платок, высморкалась и произнесла чуть дрожащим голосом:

– Извини, Танечка, что-то я совсем распустилась. В полиции моя Ниночка. Арестовали ее. Поэтому-то я и попросила тебя приехать.

– Как в полиции? За что? – не поверила я.

– За убийство.

Не может быть! Да, дочь Натальи Сергеевны – глупая и легкомысленная девица, в этом и сомневаться не приходится. Да, иногда она всех раздражает своими поступками. Но чтобы убить кого-то… Нет, на такое Ниночка не способна, она и мухи не обидит.

– Но как же так… Ваша дочь не могла никого убить.

– Вот и я так говорю! Только они не верят. Таня, я очень тебя прошу, – она схватила меня за руку и заглянула в глаза. – Ниночка – это все, что у меня есть! Я знаю, ты можешь… я заплачу. Сколько ты обычно берешь за час расследования?

– Ну что вы, Наталья Сергеевна! О чем вы говорите! Конечно же, я постараюсь вам помочь. Бесплатно. Все силы приложу. Но мне нужно знать все, всю информацию. И тогда я вам скажу, смогу ли что-то сделать или нет. Расскажите, что произошло.

– Они считают, что Нина убила твою соседку, Таня.

Я не верила своим ушам. Мою соседку? Эту мадам с британской кошкой, у которой ревнивый муж, загнавший Олега на мой балкон? Но при чем тут Нина? Что она делала в их квартире?

Я с изумлением посмотрела на свою бывшую классную.

– Твою соседку, эту… с необычным именем, – пояснила она. – Адель…

– Аделаиду Амвросиевну? – догадалась я. – Она умерла? Быть того не может. Я видела ее живой и здоровой.

В глазах Натальи Сергеевны загорелся огонек надежды:

– Когда?

– Вчера. Или позавчера. Не помню.

Плечи Петрушиной опустились, огонек в глазах потух.

– Ее убили сегодня утром. Так мне сказали полицейские, которые приехали за Ниной.

– Расскажите мне все по порядку, Наталья Сергеевна, – попросила я, – и постарайтесь ничего не упустить.

Петрушина рассказала все, что ей было известно. Убитую обнаружил социальный работник. Полицейский особо не распространялся о деталях, но, когда Наталья Сергеевна горой встала на защиту дочери, он обмолвился, что старушке проломили голову хрустальной вазой, причем именно в то время, когда там была Нина, приехавшая делать Аделаиде два укола – внутримышечный и внутривенный. Нина все отрицала, говорила, что действительно должна была сегодня приехать к Аделаиде Амвросиевне, но отменила свой визит.

– Почему отменила? – спросила я.

Учительница досадливо всплеснула рукой:

– Говорит, из-за свидания.

– Но это же алиби! – обрадовалась я. – Если, конечно, она в самом деле была на свидании. А с кем, вы знаете?

– В том-то все и дело! Нина пыталась этому парню звонить при полицейских, но номер оказался недоступен. Адреса его она не знает. Она не знает даже его фамилии. Только имя – Рома.

– А вы? Вы его когда-нибудь видели, Наталья Сергеевна?

– Нет. Ниночка познакомилась с ним недавно, дней пять назад. Ну, ты же знаешь, Таня, как моей дочери не везет с молодыми людьми. Господи, какой позор! Хорошо, что эти, из полиции, были в штатском. Бедная моя девочка, она погибнет там!

Я попыталась утешить несчастную мать:

– Не нужно отчаиваться, Наталья Сергеевна, милая! Выпустят вашу Нину, обязательно выпустят. Если ее там сегодня не было… Значит, был кто-то другой. И он наверняка оставил следы. Невозможно не оставить на месте преступления никаких следов, это я вам как профессионал говорю. Наверняка преступника кто-то видел.

– Вот и этот, в штатском, мне сказал…

– Что сказал?

– Что кто-то из жильцов видел сегодня Нину.

– Но ведь ее там не было!

Наталья Сергеевна молчала, и мне вдруг стало ясно: она сама не знает, была ли ее дочь сегодня у Аделаиды или нет. Она верит и не верит. Нина ездит к старушке уже вторую неделю, и кто-то из соседей наверняка ее запомнил. Но убить… Нет, Нина не могла этого сделать! И потом, зачем ей убивать Аделаиду? Ну да, характер у пожилой дамы не сахар, в сердцах она может сказать любую гадость, но зачем ей говорить гадости милой и улыбчивой девочке Ниночке, которая делает ей полезные для здоровья уколы? Да и Нина не стала бы обижаться на вредную старушенцию: она работает в поликлинике и капризных бабушек и злобных дедушек повидала уже немало. Зачем ей убивать Аделаиду Амвросиевну?

– Наталья Сергеевна, если Нина никого не убивала, а мы с вами знаем, что она никого не убивала, следователи разберутся и ее отпустят. Зачем им сажать невиновного человека?

– А зачем им искать преступника, если есть Нина? Ее видели на месте преступления, у нее нет алиби, – резонно заметила Петрушина. – Зачем им напрягаться и кого-то искать, когда можно быстро засадить в тюрьму невиновного и отчитаться о проделанной работе. Ты же знаешь нашу полицию и наше правосудие. Танечка, я видела их! Я видела, что они ей не верят. Они считают, что она врет. Думают, что это она убила и ограбила твою соседку, а теперь пытается вывернуться.