Ну, я подробности вам позже пришлю, когда тело внимательно изучим, аутопсию проведем.

– Эх, протянул Андрей Вадимыч с задержаниями, – посетовал Чуб, качая головой. – Наплевал бы на губернаторов всяких с замами своими – может, и жив бы остался. А то еще ходил к ним, общался, так сказать. Что с ними общаться!

Слушая его, Зубова прикурила «Приму» без фильтра и глубоко затянулась, наслаждаясь едким дымом.

– Все уже давно расстрел заслужили, – мрачно кивнула она, соглашаясь с рыжим толстяком. – …и Сковородка, и…

– Все! Товарищ медицинский…

– Спасибо, – твердо оборвал следователя Соколов. – Я думаю, иногда лучше сказать: ч-ч-ч-ч!

Он кивнул Зарубовой и отошел, внимательно осматриваясь вокруг и следя за тем, что делают остальные специалисты, прибывшие на место преступления. Нужно было поскорее разобраться в местной кухне… в ее отличиях от того, к чему майор привык на своем прошлом посту.

Чуб пошел следом за ним.

– Ну что, товарищ майор, – уверенно начал он. – Я думаю, далеко ходить не надо, в Шерлока Холмса играть, так сказать. Опишу наши рекомендации прокурорские, и приступайте.

– Ну, я еще хочу сам все посмотреть…

– Что там смотреть! – взвился бывший тяжелоатлет, пылая праведным гневом. – Это Сибирь, а не Лондон-Сити, так сказать! Это или Лося люди, или Тагира-Батыра. И наверняка не без ведома губернатора и Сковородько. Так что, может, и они кого прислали из гастролеров, так сказать. Вот и все, майор. Весь круг подозреваемых.

Григорий ругнулся себе под нос и стал говорить уже не так рьяно и с заметной досадой в голосе:

– Но арестовать Лося нельзя – он депутат. А Тагира арестуешь – сразу вой поднимут, что угнетаешь малые народы, так сказать. Вот и все. И что тут делать, я не знаю. Бомжа какого-нибудь найди погаже – благо они сейчас у нас появились в большом количестве – или наркомана и сажай, чтобы отчитаться на первых порах. Или там по личным связям погибшего пошеруди, так сказать. Может, соседу он на ногу наступил… Только это вряд ли. Семьи у него не было, любовниц вроде тоже. Вот и все, так сказать. Давай, действуй-злодействуй. Я у прокурора в машине, если что. Протокол еще надо подписать.

Святослав внимательно выслушал старшего следователя, кивнул и сказал:

– А я пойду, похожу, понюхаю.

Сказано – сделано. Он стал не торопясь обходить двор, цепко следя за действиями всех, кто находился сейчас на месте преступления. Криминалисты брали образцы и складывали их по пакетам и баночкам. Кинолог, слегка запыхавшись, рысил за овчаркой, водящей носом по земле. Два милиционера все еще допрашивали дворничиху. У тела копошились белые халаты под руководством Зарубовой, которая, махая дымящейся папиросой, отдавала распоряжения, будто заправский генерал.

– Товарищ майор! – оторвал Соколова от созерцания голос молодого лейтенанта. – Я нашел какое-то странное послание! Вот!

Он развернул пинцетом грязную скомканную бумажку.

– Внимание! С камерой сюда! – скомандовал майор, чувствуя, как быстро начинает биться сердце. И как только рядом оказался один из спецов, майор указал в нужном направлении: – Смотрим сюда.

На бумажке было выведено большими буквами: «ГРѣШЕНЪ 3:16».

– Это что еще за ересь?

– Покажите-ка, – протиснулся поближе Григорий Чуб, который так и не пошел в прокурорскую машину.

– По-славянски, – негромко сказал молодой лейтенант, – смотри-ка чего.

Повисла недолгая пауза, затем снова заговорил старший следователь:

– Знаешь, майор, я, наверное, погорячился с кругом подозреваемых. У наших бандюганов до этого ума не хватит, так сказать. То есть круг сильно расширяется.

– А что это значит, кто-нибудь может мне объяснить?

– Не знаю, – пожал плечами Чуб.

– А он пил? – решил уточнить Соколов, снова начав что-то писать в блокноте. – Ну, выпивал?

Тут уже к разговору подключился подошедший на общий шум Раткин:

– Да выпивал, так, немножко. Он, в общем, нормальный мужик-то был, не то что там блаженный, так сказать. Мог и матом ругнуться, и выпить рюмочку. То есть если вы типа хотите предположить, что это означает «смерть непьющим», то это не то.

Соколов продолжал записывать:

– А у вас отделение психиатрии есть какое-нибудь? Или судебная психиатрия?

Тут уже и Семичастный подоспел. Он поправил фуражку и крякнул смущенно:

– Ну, это ж все-таки не Москва… Больница у нас небольшая. Это вам в область надо ехать. В техникуме лесотехническом психолог есть, а у нас – вон, одна Зарубова по этой части. Судебной психиатрии нет то есть.

– Мы по старинке, товарищ майор, с этим делом, – дополнил лейтенант.

Святослав усмехнулся:

– Пьете, что ли, по старинке?

Остальные тоже негромко рассмеялись, немного разряжая обстановку.

– Не, ну это-то само собой. Но я не про то, – пояснил лейтенант. – Мы вместо психоаналитиков к батюшке ходим, на исповедь.

Рыжий ежик старшего следователя заходил ходуном. Он хлопнул молодого милиционера по спине:

– А это мысль, кстати. Вам нужно со священниками пообщаться. Это люди не в пример поинтеллигентнее нас, так сказать. Лекари человеческих душ. И с психиатрией знакомы, так сказать, в академиях проходили. Так что за консультацией – к ним. Есть координаты-то у вас?

– Есть, я в поезде как раз познакомился с новым настоятелем.

Чуб пригладил волосы и, нахмурившись, высказал свои сомнения:

– Но я все же склонен думать, что убийство – политическое. А эта надпись или вообще к делу отношения не имеет, ну, случайно тут оказалась, или нарочно нарисовали, чтобы запутать следствие, так сказать.

– Ничего, разберемся.

– Но к Лосю я бы на вашем месте сразу съездил, по горячим следам, так сказать, и к Тагиру тоже. Только вот как – я не знаю. Лосев-то депутат. Неприкосновенность у него. На допрос, конечно, можно вызвать, но дальше дело навряд ли пойдет, так сказать. Вот кабы не рисунок этот, я бы рубль за пять дал, что это его головорезы. Или Тагировы гашишины, так сказать. Или те, или те. Я так думаю. Может, рисунок, правда, к делу отношения и не имеет, конечно. Но больно он странный, так сказать.

Соколова начало понемногу раздражать обилие советов, которые ему постоянно давал Чуб. Вроде и по делу все, и понятно, что он – майор – человек здесь новый. Но не вчера же он родился, честное слово. И дело это у него далеко не первое. Может, следователю прокуратуры хочется все контролировать от и до, но тогда его ждет небольшое разочарование.

– Я уже принял тут решение, пусть специалисты разбираются.

– О, браво! Какие, если не секрет? Вы ж тут пока вроде бы никого не знаете?

Вздохнув, Святослав пояснил:

– Узнал кое-кого. Отправил краеведам вашим, историкам… Ну, и пригласил вашего нового новостника, журналиста. Он искусствовед по образованию. И заодно пресса будет под присмотром.