Он выпил еще Подкрепунчика, заметив, что аммиачный дух усилился. Или это ослабевает действие воскурений Джерфель? Ему удалось не тронуть ее сыр, и теперь рот его наполнился слюной.

Он вернулся к экранам. Вновь наблюдал, сканировал, пока по внутренней системе не разнеслось: «Дзинь!»

— Всем станциям Восточного Рубежа. Визуальное наблюдение КонОба обнаружило, что три параглайдера садятся позади западного рубежа. КонОб два, отмена боевой готовности. КонОб два, отмена боевой готовности.

Тристин встал и потянулся, затем прошел на камбуз и начал рыться в холодильничке. Он кое-что заслужил, пусть это только синтетический сыр с водорослевыми крекерами.

Все помещения провоняли не только аммиаком, но и прелыми сорняками, и эта вонь начисто уничтожила последние напоминания о воскурении ладана Джерфель. Когда Тристин вступил в командный центр, он едва удержался, чтобы не зажать нос. Незримая песчаная пыль была столь мелка, что проникала повсюду, ее останавливали лишь очень плотно запечатанные двери, а переборки станции были отнюдь не герметичными.

— Я отбываю полуденным челноком, — заявил Ворен. — И не беда, что придется спать сидя. Нужно убраться куда-то подальше от этой вонищи. — И он потер свой нос, заметно покрасневший.

— Удачи, — Тристин кашлянул, затем чихнул.

— Тебе имеет смысл отправиться в Клисин нынче вечером и вернуться в 04–40. Не то глаз не сомкнешь.

— Вполне возможно, вполне возможно, — Тристин сморщил нос, пытаясь больше не чихать.

— Джерфель нынче вечером не явится. Вместо нее заступает на дежурство Хирачи. Но он не объявится до прибытия последнего челнока. Он всегда так. — Глаза Ворена на миг остекленели, он отключался от сети, снимаясь с дежурства. — Джастин тоже летит со мной. Думаю, вы вдвоем какое-то время справитесь?

— Надо постараться.

— Ну, смотрите.

— Готово, — Тристин установил связь с системой и отметился, что заступает. Ворен двинулся к лестнице, но на ходу обернулся.

— Это сыр Джерфель?

Тристин кивнул.

— Она сказала, я могу его доесть. А я не смог. Слишком большая роскошь. Можешь умять, что осталось. По ее словам, им не стыдно поделиться.

Тристин часто спрашивал себя, а что еще делили эти двое.

— Спасибо. А то я его нюхал и облизывался, а сам хрумкал крекеры из водорослей.

— Я тоже пускал слюни, пока не спросил Джерфель. Вам бы тоже следовало спросить, молодой человек.

Тристин лишь вздохнул в ответ на прямоту Ворена. Тот был чуть старше его, на каких-то шесть месяцев, но сочетание бросавших тень толстых усов и темных тяжелых волос создавало впечатление более солидного возраста.

— «Просите, и дано будет вам», — и Ворен направился к лестнице, чтобы спуститься к душу и своей кабинке.

Временами Тристин жалел, что сам не настолько прям. И все-таки в действительности не хотел бы стать похожим на Ворена. Нельзя же выпрашивать все, что захочется. Он устроился в командирском кресле и приступил к обычным проверкам, но Ворен оставил систему в полном порядке. Показания датчиков зафиксированы, необходимые сообщения разосланы. Веера, движимые легким ветром, добавляли десять процентов к энергоресурсам, а в баках с органонутриентом оставалось пятнадцать процентов. Десолл решил, что пора пополнить запасы, и запустил требование на нутриенты, сославшись на низкий уровень горючего. Затем просмотрел почту. Ничего нового. Разве что повторялось прежнее общее предупреждение о возможных нападениях ревячьих параглайдеров. Если всего лишь треть глайдерных групп покинула тройд, вокруг Мары летает слишком много ревяк. Большинство из них испытают шок, а некоторым придется пережить расстройство метаболизма при вступлении на планету с высокой температурой. Тристин содрогнулся при мысли, через какие испытания проходят ревячьи солдаты, то бишь миссионеры, и сколь немногие из них возвращаются. Он опять кашлянул, заметив, что Рила наконец-то появился и соединен с консолью сержанта.

— Рила?

— Да, сэр?

— Как я понимаю, ремонта требуют не только наш погнутый каркас и текущие переборки?

— Да, сэр. Я воспользовался этой быстрой конопаткой, но она держится лишь несколько стэнов, прежде чем ее одолеют давление воздуха и содрогание стен.

— А ничего получше нет?

— Конечно, есть. Инертные стабилизированные флюорокарбоны. Разве что здесь они не вполне стабилизированы…

— Да… Скажите-ка, почему мы пытаемся утвердиться в здешних краях?

— Говорят, кто-то в свое время решил, что это хорошая мысль.

— А ревяки хотят их у нас отнять.

— Может, им не хватает места? У них у всех детишек по восемь в семье.

— А как насчет пятерых на сестру? И при этом пять-шесть сестер на патриарха? — спросил Тристин.

— Я бы не прочь стать ихним патриархом, — хихикнул сержант.

— И не постояли бы за ценой? Только те, кто возвращаются живыми с задания, становятся патриархами. Но мне почему-то не особенно по душе их задания. — Особенно, когда они являются в качестве живого оружия, подумал Тристин.

— Согласен.

— Вот и светает. Самое время увидеть прекрасные пустоши Мары во всех красках.

— Я был бы много счастливей где-нибудь подальше отсюда, сэр. Скажем, на Сафрии.

— Возможно, вас однажды туда переведут.

— Возможно.

На этом Тристин прервал разговор и отправил сержанта заниматься ремонтом и техосмотром, а сам приступил к пробежке по каждому из четырех экранов отдельно, прежде чем объединил свое четвероэкранье. Почти что стэн спустя Рила вышел на связь.

— Лейтенант Десолл, сэр?

— Да, Рила?

— Щелкун номер три упал до пятидесяти процентов выработки и перегревается. Звенья передачи данных перегорели.

— Выезжайте. Я прослежу за прочими показателями на ремонтной панели.

— Уйдет какое-то время на подготовку скутера. Нужно взять с собой всякой всячины, сэр.

— Прекрасно. Дадите знать, когда покинете станцию.

— Вас понял.

Сержанты производили большую часть ремонтных работ, но им не приходилось опасаться, как бы не перегорела их нервная система. Тристин встал и прошел к окну из бронестекла. Исцарапанное стекло показывало куда меньше, чем экраны, но порой то, что представало его глазам через истертую песками поверхность, казалось более реальным.

— Покидаю станцию, сэр.

— Понял, — Тристин шагал взад-вперед, бросая взгляд то на экраны, то на серый пластик стен.

Пшш-ссф! Зуд усилился, запах аммиака стал резче. Десолл вынудил себя не трогать нос. Пробежавшись по ремонтным экранам, Тристин плюхнулся в кресло и продолжил сканирование, пусть ни экраны, ни детекторы не показывали ничего, кроме пустошей, занимающейся бури и преобразующих башен на горизонте. По крайней мере, ветер возрос, и теперь веера обеспечивали почти тридцать процентов энергии.