Нет, всё-таки Супермен – прекрасен. Забавный, красивый, высокий. Последнее особенно меня завораживает. Почти комбо! Возраст немного откладывает отпечаток на его восприятии мира, но, наверное, так даже лучше. Хорошо, когда в паре есть один неисправимый оптимист, лёгкий и не лишенный романтизма человек. И хорошо, что все это не я.

В подземке нас разлучают ветки метро, коварно не согласующиеся по направлениям. Ему на Замоскворецкую, мне – Тагано-Краснопресненскую, но даже этот факт не мешает продолжить общение, когда мы расходимся по своим линиям.

Всю дорогу до дома телефон сигнализирует уведомлениями из Вайбера, пестрящие гифками, смайликами и забавными фактами. И хотя я ужасно устала после трудового дня – домой добираюсь с глуповатой улыбкой.

Да, пора настраивать личную жизнь. Высокую такую, улыбательную, рукастую, я надеюсь. Мама заждалась.

Артур

– Мы сегодня на танцы?

– Нет, Кнопка, в четверг, – стягиваю полы огромной куртки, тяну язычок молнии вверх. – Подбородок, – предупреждаю вертлявое создание.

– А когда четверг?

– Завтра.

– Ура!

Как мало нужно для счастья в пять лет, не то, что в тридцать три. Едва заметно вздыхаю и принимаюсь натягивать перчатки на непослушные пальцы дочери. Открываю дверь и вызываю лифт.

– Вы с бабушкой так и не нашли варежки?

– Не-а, – уверенно шагает к лифту мое чудо. Подозреваю, варежки пропали не просто так, а потому что там зайцы, а не коты, как она просила.

– Заеду сегодня в магазин, куплю новые.

– Я с тобой! – на меня устремляются ясные янтарные глаза, горящие предвкушением. Вот для кого поход в магазин – настоящий аттракцион, а не рутина.

– Не сегодня, Кнопыч, – дотрагиваюсь пальцем до ее курносого носика и делаю беззвучное "пим". Она хмурится, как умеют только пятилетние принцессы, и отмахивается.

– Я не хочу к бабушке.

– Сегодня много работы. А завтра я отвезу тебя на танцы.

– Папа, что для тебя важнее: твоя работа дурацкая или я?

Вот так вопросик пошли.

– Ну ты спросила! Работа какая-то дурацкая… или моя Кнопка единственная! – улыбаюсь серьезно настроенному чаду.

– Тогда хватит уже работать! – не успокаивается Полина. – Отдохни!

Что за серьезная мадам у меня растет? Все знает, все понимает уже.

– В выходные сходим в кино, а потом можно в веревочный парк в торговом центре, что думаешь?

– А когда выходные?

– Через три дня.

– Хо-ро-шо, – утвердительно машет головой Полинка. – Но к бабушке я сегодня все равно не пойду! – мы выходим из подъезда и направляемся к машине.

– Почему?

– Она все время заставляет меня есть. А у нее каша не вкусная. С мясом. И суп какой я не люблю.

– Давай попросим бабушку приготовить то, что ты любишь.

– Я уже сто раз ей говорила! Она не слушает просто. И я к ней не пой-ду! – вредничает Кнопка.

Забирается в свое детское кресло и складывает руки на груди. Выходит у нее это с трудом, потому что дутая куртка настолько большая, что руки еле сходятся, и мне становится ещё смешнее. Полина видит, что я не воспринимаю ее всерьез, кривит губы и готовится пустить слезу.

– Ты вечно меня не слушаешь!

– Я слушаю, слушаю, – принимаю собранный вид и пристегиваю маленькую актрису. – Сейчас позвоню бабушке, попрошу приготовить то, что ты любишь. Что ты хочешь?

– Молочный суп и макароны, чтоб звёздочками были!

– А если бабушка такие не найдет?

– Ничего не знаю, макароны-звездочки!

Забираюсь на водительское место, набираю матери, ставлю на громкую связь. Завожу машину прогреваться. Давно пора поменять ее на тачку с автозапуском, столько времени можно сэкономить по утрам.

– Мам, не разбудил?

– Нет, сынок, только встала.

– Слушай, тут ребенок просит приготовить суп молочный, сможешь?

– С макаронами-звездочками! – кричит с заднего сидения дочь.

– С макаронами звёздочками? – смеётся мама. – Ничего себе! А такие бывают?

– Я в магазине видела!

– Я уже телячьи тефтельки сделала с гречкой. Вкусные!

– Фу, тефтели, бе, – кривляется Кнопка.

Да, помню я эти мамины тефтели… Бедная Кнопка!

– Мам, свари ей суп, а? Я сегодня поздно буду, – уже тише говорю я, хотя не поможет, сзади такие локаторы, ничего мимо ушей не пропустит.

– Нам укладываться без тебя? – мама тоже понижает голос.

– Нет, я к десяти должен успеть. Позвоню, если что.

– Ладно. Пойду в магазин сейчас, поищу эти звездочки.

– И сок! – снова вторгается в разговор ребенок.

– Хорошо, – кричит в ответ бабушка.

Не устаю благодарить вселенную за то, что она у нас есть. Не знаю, как бы справился сам.

Завожу машину, и выдвигаемся в садик. Успеваем аккурат к закрытию ворот. Отпускаю дочь с воспитательницей и ещё минуту наблюдаю, как она идет к раздевалке. То и дело оборачивается и посылает мне воздушные поцелуи. Сумасшедшее чувство. Стоит всего на свете.

Раньше все бежал: в садик, на работу, с работы, из садика. А теперь стараюсь не растрачивать себя и хоть иногда останавливаться. Жизнь понемногу выравнивается, устаканивается быт. Дочь уже большей частью самостоятельная, а уж какая сообразительная… Осознанный человек. Самое сложное – позади, а впереди школа, переходный возраст, институт, мальчики. Да, с «самым сложным» я погорячился.

К офису приезжаю позже обычного, но до основной массы сотрудников. Прохожу по пустому коридору, сопровождаемый мыслями о сегодняшнем списке дел. Расстегиваю пальто, погруженный в свои мысли, когда замечаю странное шевеление справа.

Черт возьми, это что ещё такое?

На четвереньках, возле своего рабочего стола, ползает полуголая девица. Сумасшедшая полуголая девица! В огромных наушниках на голове, очень короткой юбке – и это в такой мороз! – и сыпет что-то на пол. Из маленького кулачка тонкой струйкой падает какой-то черный песок. Она очерчивает им тонкую полоску, затем лезет в маленький мешочек, зажатый в другой руке, и продолжает это странное действие. Что происходит вообще? Что за сатанинский круг? Или это порох и к обеду она планирует поднять здесь все на воздух?

Делаю широкий шаг в ее направлении, подружка брата проползает чуть вперед и утыкается аккурат в мои ботинки.

– Вот дьявол! – шипит она, поднимая голову. Стягивает наушники с головы и те повисают на шее, издавая истошные звуки.