– Спасибо, Ульяна, не стоит. – Пытка благородством становилась совсем уж нестерпимой. – Мне что-то не хочется…

– И не говори. Ты – жена Туполева! Ты должна выглядеть лучше всех! Тимка, сейчас мы будем делать из Сони принцессу.

Не знаю почему, но беспримерное великодушие Ульяны внезапно поставило меня в жесткую оппозицию. Подействовало как струя чистого кислорода на медленно тлеющее полено и взорвалось вопросом. Гадким и неуместным.

– Неужели ты не ревнуешь?!

Ульяна, уже уходившая в свою комнату за расческой, лаком и шпильками, медленно повернулась, посмотрела на меня пристально и ответила просто:

– Конечно нет.

Мы никогда не выясняли между собой, у кого хвостик круче загнут, не вели задушевных бесед и взрывоопасные места обходили с осторожностью опытных минеров. Мы чинно состояли в сомнительном родстве, делили кров и переламывали хлеб.

– Почему?! – вскинув подбородок, вопрошала я.

– Потому что это бессмысленно. Я получила больше, чем рассчитывала.

Я, злясь на саму себя, упрямо выставила лоб и продолжила переть безмозглым тараном:

– И тебе этого хватает?

Ульяна подошла ближе, положила теплую ладонь на мое острое злое плечо и, немного наклонив голову, заглядывая в лицо, произнесла:

– Он бы никогда на мне не женился, Софья.

– Туполев?! – фыркнула я. – Из-за твоего прошлого?! Да он плевать на него хотел!

– Он не любил меня, Софья. А тебя он любит. И хочет, чтобы ты была рядом. Красивая. Ты нужна ему. – И улыбнулась. – Так я иду за расческой?

Через полчаса, причесанная и похорошевшая, я стояла у двери на улицу и ждала ответа на вопрос:

– Ульяна, а ты вчера в город без охраны ездила?

– Конечно нет, – спокойно объясняла девушка. – Конечно с охраной. Зачем ребят под головомойку подставлять? Со мной были Сережа и Игорь-шофер.

– Они тоже ели шаурму?

– Нет. Только Игорь. Когда я вернулась из «Детского мира», шофер ел шаурму, и я попросила принести мне тоже. Она так вкусно пахла…

– Понятно, – кивнула я и, помахав рукой Тимофею «чао-чао», пошла к себе. Ждать, когда за мной приедет Туполев и мы отправимся поздравлять его приятеля с открытием отеля. Обычно в пятницу муж приезжал из офиса немного раньше, и я надеялась, что время для серьезного разговора у нас будет.

Но я ошиблась. Назар позвонил в половине шестого из кабинета и коротко сообщил:

– Я задержусь. Езжай без меня, тебя отвезет Игорь. Встретимся прямо там.

Ничего необычного в подобном предложении не было. В офисе Назар держал чистые рубашки и пару костюмов и зачастую приезжал на какие-то тусовки прямо с работы.

– Ты будешь вовремя? – все же уточнила я. – Или мне тоже немного задержаться?

– Я буду вовремя. Приезжай.

И все. Занятые мужчины редко находят моменты, чтобы поговорить с женой в стиле «нежно целую, дорогая». Им тяжело переключаться.

Хорошо, хоть вовсе не забывают. И звонят сами. Иногда об изменениях семейного расписания меня предупреждает его секретарша Маргарита Натановна. За любовь подобных мужчин приходится платить. Не обижаться на кажущееся невнимание, не дуться по пустякам, если тебе обещали быть на ужине, а потом оставили есть в одиночестве. Не ныть, не устраивать истерик, не выяснять отношений – ты все еще меня любишь?! – а быть примерной и терпеливой. Мой муж принадлежит делу. Потом семье (в целом) и уж после этого мне одной.

И пока мне этого хватает. Когда я вспоминаю наше знакомство с первого дня, то понимаю: я приручила, встала рядом с таким мужиком, что всякие мелкие неудобства меркнут в ауре силы его личности.

Мне важно уважать, а не только любить своего мужчину.

И подобные фразы я зачастую использую наподобие мантры. Повторяю, напеваю и горжусь сама собой. (Немного зомбированная.)

Перед рестораном, как выставка последних достижений заграничного автопрома, застыла шеренга дорогих автомобилей. Игорь подвез меня к парадному крыльцу, и я сразу увидела господина Туполева со свитой: Назар Савельевич стоял в кольце приятелей-бизнесменов и, хмуро потягивая сигарету, внимал речам какого-то коротышки в смокинге и сбившейся бабочке. Коротышка горячился и, судя по всему, пытался убедить в чем-то моего мужа.

Назар, заметив знакомую машину, вышел из толпы мужчин и помог мне выбраться из салона.

– Привет, – тихо сказала я и подставила щеку для поцелуя.

Господин магнат молча там отметился и повел меня в отель. Тонированные стекла и двери последнего отразили нашу пару, я глянула искоса и поняла, что не нравлюсь себе категорически. Напряженные, вытянутые в струнку нервы вибрировали в каждом члене, и на крыльцо я поднялась не как грациозная супруга первого богатея города, а как ржавый робот, ряженный в дорогое платье.

Только что суставами не скрипела на всю улицу.

– Нам надо поговорить, – улучив минутку, шепнула я.

– Надо, – сурово согласился муж, и я поняла, что о происшествии в беседке ему уже стукнули.

– Мы здесь надолго?

– Нет. Отметимся и домой.

Откуда-то справа от меня раздался зуммер сотового телефона, муж, придерживая меня за локоть, достал из кармана мобильник, я глянула вскользь и замерла в неудобной позе уже совершенно проржавевшим роботом.

В руке Назар держал тот самый мобильный телефон.

Разговаривать он не стал, буркнул – терпит – и, нажав на кнопку отбоя, убрал трубку обратно в карман.

Вернуть на место выпученные глаза я не успела. Стояла, тупо таращилась и обалдело хлопала ресницами.

– Что? – поднял брови Назар.

– У тебя… этот телефон, откуда?!

– А вот об этом нам и стоит поговорить.

– Ты… ты все знаешь?! – обреченно-облегченно пролепетала я.

– Я вообще не понимаю, о чем ты думала?! – разозленным шепотом пробурчал Назар. – Как ты могла оставить мой телефон на вахте?! Где была твоя голова?! Лень до кабинета было подняться?!

– На вахте? – ничего не понимая, пробормотала я. – В твоем офисе?

– Нет! На макаронной фабрике! – И добавил более спокойно: – Хорошо, что кто-то из ребят его под корреспонденцией заметил, мне вернул. А если бы его украли?!

– Но я…

– В следующий раз думай головой, а не местом, на котором сидишь, – отрезало их высочество и легонько тряхнуло жену за локоть, показывая, что прения закончены.

Цепляясь каблуками за кромки ковров и путаясь в ставшем вдруг неудобным платье, чувствуя в каждом колене по ржавому шарниру, я нацепила на лицо гримасу-улыбку и поволоклась возле мужа с видом недорастрелянной королевы. В тот день мое общество оттеняло их величество совсем не выгодно.