Последняя фраза, целиком заимствованная из плана Сэнди, была первой настоящей ложью, которую она выдала Кон нору.

— На озера! — воскликнул он. — Пока отец был жив, мы каждый год ездили туда рыбачить. Мне очень нравилось, а тебе?

— Я не очень хорошо помню детали, я была тогда маленькой. Помню только, что часто шел дождь, — уклончиво ответила Люси. — Отец ловил рыбу, а мы с мамой ходили смотреть мельницы.

— И много твой отец ловил рыбы? — с интересом спросил Коннор.

— Да, когда удавалось вырваться на рыбалку. Он ловил форель, как ты. — Люси похолодела, осознав, что чуть не выдала себя, и поспешила добавить: — Я видела у тебя на полке руководство по ловле форели. — И затараторила, пытаясь отвлечь внимание от своего промаха: — Отец делал очень хорошие наживки, его искусственные мухи были совсем как настоящие, только больше. Помню, он сидел за кухонным столом, слушал оперную музыку и делал эти крошечные произведения искусства. Несколько штук у меня до сих пор хранятся.

Коннор крепче сжал ее руку в своих.

— Ты все еще по нему тоскуешь.

— Я тоскую по ним обоим. — Люси помолчала, не уверенная, стоит ли продолжать, но все-таки добавила: — Меня немного утешает то, что они вместе.

— Ты действительно в это веришь?

— Да. — Люси слегка вздернула подбородок. — Наверное, потому, что мне очень хочется в это верить.

На некоторое время установилось молчание.

— Мой отец умер, когда мне было двенадцать лет, — вдруг сказал Коннор.

Люси застыла, не смея и вздохнуть. Даже в самых смелых мечтах она не ожидала услышать ответное признание.

— Он умер во сне от сердечного приступа. Однажды мама проснулась и обнаружила, что он мертв. Папа слишком много работал, при его слабом сердце эта привычка оказалась смертельной.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Люси, чуть сжимая его пальцы.

— Когда мне было восемнадцать, мама вышла замуж во второй раз. Ее второй муж — хороший человек, они счастливы, но… — Коннор замолчал.

— Ты чувствуешь себя лишним? — подсказала Люси.

Он нахмурился.

— Никогда не думал об этом такими словами, но, пожалуй, ты права. Вот почему я уехал в университет в другой город. Я мог учиться в Ньюкасле, но предпочел уехать, чтобы не мешать новобрачным. Между школой и университетом я даже уезжал из страны на целый год, путешествовал по Штатам.

— Правда? Как интересно! Я никогда не уезжала так далеко от дома, — с завистью сказала Люси. — А ты не возражал против нового брака матери? — И затаила дыхание, испугавшись, что задала слишком личный вопрос.

Коннор покачал головой.

— Нет, я не возражал. Кристофер хотел жениться на ней гораздо раньше, но мама дождалась, пока я вырасту и созрею для того, чтобы уехать из родительского дома. Когда они поженились, матери было чуть больше сорока, и даже я, ее сын и почти мальчишка, видел, как она привлекательна. — Коннор криво усмехнулся. — Кристофер — преуспевающий адвокат и обладает очень независимым характером, но он без ума от моей матери. Он полюбил ее с первого взгляда и любит до сих пор. Мама продала наш дом и переехала к нему. Он живет в большом особняке, мне выделена комната, но я не очень люблю там…

Коннор вдруг замолчал и замотал головой.

— В чем дело?

— Самому не верится, что я рассказываю тебе все это. Обычно я не люблю распространяться о своей жизни. — Он снова сжал ее руку. — Ты очень хорошая слушательница, юная Люси.

Люси с неохотой сказала себе, что настал самый подходящий момент для того чтобы уйти. Она осторожно высвободила руку и встала.

— Ладно, оставляю тебя наедине с твоими учебниками. Спасибо за завтрак и… за то, что поговорил со мной.

Коннор тоже встал и потянулся. От этого его крупное тело словно стало еще больше, подавляя своей агрессивной мужественностью, а комната как будто уменьшилась в размерах. Люси, будто почуявший опасность зверек, испытала внезапное желание сбежать.

— Обычного человека не нужно долго уговаривать, чтобы он рассказал о себе, — сухо добавил Коннор.

Люси подумалось, что слово «обычный» совершенно ему не подходит.

— Мне пора… Или помочь тебе вымыть посуду?

Коннор улыбнулся и взъерошил ей волосы. Словно щенка ласкает, недовольно подумала Люси.

— У меня есть предложение получше: посиди еще, выпей еще чаю, на улице до сих пор льет.

Люси покосилась на окно.

— Ладно, еще чашку выпью, но потом все-таки пойду.

— Люси, куда ты торопишься? Сейчас половина девятого утра, и сегодня воскресенье.

— Не хочу отрывать тебя от занятий.

— Успею еще позаниматься, у меня целый день впереди. — Он прищурился. — Или тебя кто-нибудь ждет?

Положительный ответ на второй вопрос ему явно не придется по душе, поняла Люси. Она улыбнулась и невинным тоном уточнила:

— Ты имеешь в виду приятеля моего возраста?

— Черт, Люси, ты же не намного меня моложе! — раздраженно бросил Коннор. Помолчал. — Так все-таки ждет тебя кто-нибудь или нет?

Испугавшись, что даже при намеке на то, что у нее кто-то есть, Коннор не захочет иметь с ней ничего общего, Люси поспешно покачала головой.

— Нет, только мои соседки по квартире, но они, наверное, еще не проснулись.

— Тем лучше. — Коннор взял чайник. — Подожди минутку, я схожу на кухню, долью воды.

— Может, мне пока вымыть тарелки или еще что-нибудь сделать?

— Так и быть, я сам все сделаю, поскольку ты в первый раз у меня в гостях. А в следующий раз ты мне поможешь.

«В следующий раз»! Коннор ушел за водой, а Люси глубоко задумалась. Похоже, Сэнди права, и намеренно пробудить интерес мужчины действительно возможно. Но Люси все еще не верилось, что Дерек Коннор может потерять голову от любви к ней, как бы тщательно она ни следовала разработанному ими плану. Однако он явно ею заинтересовался, пусть даже не очень сильно — во всяком случае достаточно, чтобы подбадривать ее на беговой дорожке и даже пригласить в гости. Результат превзошел ожидания Люси.

Вернувшись с полным чайником, Коннор испытующе посмотрел ей в глаза.

— Люси, где ты была вчера вечером?

— Работала.

Он нахмурился.

— Ты подрабатываешь по вечерам?

— Нет, не подрабатываю, я писала реферат. Днем я ходила в кино, поэтому вечером решила поработать. А что?

— Тебя не было в пабе, я уж подумал, что ты заболела.

Коннор разлил чай по чашкам и пододвинул одну Люси. Она опустила глаза, чтобы скрыть переполнявшую ее радость.

— Нет, с тех пор, как стала бегать по утрам, я не болею.