Машей поспорить, какой брать: солёный или сладкий. В итоге взяли два. Вручили их Лизе и отправили её в зал, занимать места.

— А вы? — удивилась она.

— Мы в туалет зайдём сначала. Ты же попкорн есть не будешь, а нам руки надо помыть.

— Ну, хорошо.

Она вошла, а Маша перекрестила дверь, закрывшуюся за ней.

— Это ещё зачем? — спросил Машин знакомый, который как раз в это время закрыл дверь на замок.

— Не знаю. Как-то само получилось, — ответила Маша. — У тебя точно проблем не будет из-за нас?

— Нормально всё. В такую рань по субботам залы всегда пустые, так что вашим голубкам никто не помешает.

— Отлично! Минут через двадцать можешь открывать. Думаю, им хватит. Спасибо тебе большое! Выручил! — Маша бросилась его обнимать.

Она вообще очень любит трогать людей: то ударит, то обнимет, то пощекочет. Я же наоборот, миллион лет должна привыкать к человеку, чтобы на миллион первый год прикоснуться к нему первой.

— Интересно, Лиза нас убьёт, когда выйдет оттуда. Пойдём поедим? Умирать, так хоть не на голодный желудок. — подмигнула мне Маша и я закивала в ответ.

* * *

Когда приходишь в ТЦ, даже если на его территории есть ресторан с нормальной едой, ты идёшь за фастфудом. Мы с Машей тоже пошли за бургерами и картошкой.

"Тебе надо в спортзал…" — вспомнила я слова Оскара, но бургер всё же заказала — "Надо будет взять абонемент".

— О чём задумалась? — спросила Маша с набитым ртом.

— Да, так. В спортзал ходить думаю.

— Зачем?

Я не успела ответить, как у меня зазвонил телефон: "Мама". Она всегда звонит по вечерам, может, что-то случилось, я извинилась перед Машей и ответила на видеозвонок.

— Привет, мам! О, папа! Привет? — я напрягалась, ведь обычно я разговариваю только с мамой. Если рядом сидит папа, значит, меня ждёт какой-то серьёзный разговор.

— Евочка, ты где? — мама нахмурилась и заглядывала в телефон так, будто могла увидеть больше, чем показывает моя камера.

— Я с подругой в торговый центр зашла.

— С какой подругой? — серьёзный тон и сам вопрос папы попахивал контролем.

Я жестом спросила у Маши, можно ли показать её, она кивнула, и я переключила камеру на неё. Она помахала им рукой, мама помахала ей в ответ.

— Это Маша, моя одногруппница.

— Евочка, ты уже познакомилась с Оскаром? — вот так невзначай ранним субботним утром моя мама перешла к делу.

— Да, мы вчера работали вместе, — я почувствовала, что краснею.

— Папа вчера разговаривал с Сергеем Эдуардовичем. Они хотят пригласить тебя в гости к ним на дачу в следующие выходные, — сказала мама, хотя папа сидел рядом и мог сам оповестить меня.

— Хорошо, меня лично пока не приглашали, — я пожала плечами.

— Пригласят, — коротко и ясно. Весь мой отец в одном моменте.

— Хорошо, я не против, — мне хотелось закончить разговор, потому что я не совсем понимала, чего от меня хотят, да и перед Машей не удобно.

— Как тебе Оскар? — мама заканчивать разговор не планировала, а папа пропал из зоны видимости, значит ему не интересен дальнейший разговор.

— Ну, хороший.

— И всё? — она подняла одну бровь.

"А что ещё, я должна сказать? Прямолинейный, бестактный и до дрожи в коленках красивый? А ещё он первый парень не родственник, который меня поцеловал… пусть даже только в лоб…"

— Ева? Меня не слышно?

— Да-да, мамуль. Ну, хороший парень, добрый, заботливый. Вчера меня подвёз до дома, — надеюсь её удовлетворит мой ответ.

— Ну, вот и славно. Ты присмотрись к нему, у них очень хорошая семья, все очень культурные и воспитанные, — она хотела ещё что-то сказать, но я поняла, к чему разговор и мне стало стыдно перед Машей, поэтому решила попрощаться скорее.

— Ладно, мамуль, давай позже поговорим?

— Целую. Освободишься — набирай.

Как только я отключила телефон, заговорила Маша:

— Мать, на свадьбу пригласишь? — была у неё привычка называть людей «мать». Сначала меня это раздражало, ведь я не мать никакая, но со временем привыкла.

— Какую свадьбу?

— Твою с Оскаром этим.

— О чём ты говоришь, тебе лишь бы болтать.

— Спорим, ты выйдешь за него. Твоя мама уже благословила вас, — и она засмеялась так заразительно, что я не удержалась и засмеялась в ответ.

— Ну, если бы это только от неё зависело. Мне кажется, Оскар видит во мне младшую сестру, а не девушку.

— С чего ты это взяла?

— Он смотрит на меня так, будто я ребёнок, делающий и говорящий какие-то нелепости, а он снисходительный взрослый, умиляющийся этим поступкам и словам.

— Он же твой начальник?

— Ну, да…

— У него фамилия не Грей, случайно? — игривость в её тоне дополнила игра бровями.

— Маша, вот как твой мозг генерирует такие мысли, а? — я засмущалась и стала смеяться. Что-то меня не прельщала перспектива повторять историю Анастейши Стил.

Маша лишь пожала плечами. И вдруг мы услышали крик.

— Я ненавижу вас! — голос Лизы отозвался эхом по всему фудкорту.

— Мать, видимо, они не помирились! — Маша вскочила со стула.

— Да, ну! Давай посмотрим, может она дурит нас? — я искренне верила в способность Саши вернуть доверие нашей подруги. Но когда обернулась в сторону выхода из кинотеатра, увидела виноватое и расстроенное лицо Саши. — М-да! Мы попали.

Сначала мы выслушали очень эмоциональную тираду, на девяносто процентов состоящую из ругательств. Потом Лиза на повышенных тонах рассказала нам о том, какой должна быть дружба, и, какие паршивые подруги попались ей. Потом она резко замолчала и расплакалась.

Даже Маша, которая всегда умудрялась пошутить так, чтобы разрядить обстановку, стояла и молчала. Что бы мы сейчас не сказали, было бы бессмысленно.

— Прости. Мы хотели как лучше, — я искренне верила, что наш план идеальный. И обида Лизы не настолько сильная, чтобы не простить человека.

— Видеть вас не желаю! Особенно его! — она указала пальцем на Сашу и, не дожидаясь нашей реакции, стала сбегать вниз по ступенькам к выходу.

Маша с суровым лицом схватила Сашу за шиворот:

— Признавайся, что ты ей сделал?

Глава 8. Нельзя любить парня сильнее, чем он любит тебя

— Я тебя спрашиваю, что ты ей сделал? — Маша злобно прошипела этот вопрос сквозь зубы.

— Ничего, — он виновато пожал плечами.

— Саш, ну, она же не просто так сейчас кричала на нас? — я была уверена, что там произошло что-то неприятное.

— Ничего не делал я ей, сказал правду! Не более того, — он попытался вырваться из Машиной хватки. Но она, как Халк, от нарастающего гнева обретала силу.

— Ты же понимаешь, я не отстану, пока ты мне