подобного! Но лампочка была, так же, как и операционный стол никуда не делся, а вот мое рабочее место, которое в чем-то сложнее, чем капитанская рубка космического корабля, безвозвратно исчезло. Только пустой стол стоял в стороне, словно осиротевший.

Почему-то только сейчас, видя такое явное несоответствие существующей действительности, я начал осознавать, что все происходящее со мной — это правда. Это та реальность, которая изменила мою привычную жизнь до неузнаваемости. И не только мою, но и сотен, тысяч, а может быть и миллионов других людей. Если только все эти катаклизмы не коснулись лишь нашей больницы.

Однако, стоило мне подумать об этом, как пришло воспоминание о той ночи, когда везли и везли раненных и практически убитых. Нет, апокалипсис наступил повсюду, и теперь нужно в нем выживать, предварительно разобравшись в существующих правилах. Ну и в идеале выяснить кто за этим стоит.

Почему я решил поверить в то, что мир изменился, а не я сошел с ума? Все просто, даже в самых жутких кошмарах я не смогу представить операционную, в которой я провел практически тридцать лет своей жизни, вот так. Это было настолько абсурдно, что могло быть только правдой.

Осмотревшись, я увидел, что сестринский стол существует и направился прямиком к нему. Именно здесь можно было найти все необходимые инструменты, которые прекрасно подойдут в качестве оружия.

— А-а-а, — из-за стола на меня выскочило растрепанное существо и бросилось вперед, выставив перед собой скальпель. — Сдохни, сука! — я отпрыгнул в сторону, с трудом удержавшись, чтобы не воткнуть в нападавшего один из коктейлей, лежащих в кармане пижамы.

— Васька, сукин сын, успокойся, это я, — попытавшись докричаться до молодого хирурга, которого узнал в самый последний момент, уже схватившись за шприц со смертоносным коктейлем внутри. Докричаться до парня не получалось, он продолжал размахивать скальпелем. Еще раз увернувшись, я быстро понял, что это невозможно в принципе, потому что тот выглядел совершенно безумным. Но он был живой и совершенно не походил на тех существ, с затянутыми бельмами глазами, в которых превратилось, как я подозреваю, большинство народонаселения.

— А-а-а-а, сдохни, сука! — он снова замахнулся на меня скальпелем, но я весьма ловко перехватил его руку, сжал запястье, надавив большим пальцем в область анатомической табакерки. Сжимающие скальпель пальцы разжались, и на самом деле довольно грозное оружие упало на пол. Рванув Ваську на себе, я мощным хуком отправил его вслед за скальпелем на пол, предварительно оттолкнув железку ногой.

— Успокойся, или еще получишь, — спокойно предупредил я парня, стараясь унять взбесившееся сердце. Все-таки я не один в этом сошедшем с ума мире, и от осознания того, что Система в этом мне не солгала и на территории больницы есть другие игроки, я почувствовал такое облегчение, что мне даже слегка поплохело. Другое дело, что нам однажды предстоит борьба за лидерство в клане, когда мы все соберемся в одну кучу, но это будет потом, и о таких вещах лучше всего пока не думать.

Васька же сидел на полу и часто моргая смотрел на меня, я в свою очередь разглядывал его, скрестив руки на груди.

— Алексей Владимирович, это правда вы? — наконец произнес он, хриплым голосом. Сорвал, наверное, когда боевой клич бабуина изображал.

— Это правда я, — криво усмехнувшись, я направился к столу. — А ты почему брюшной скальпель схватил? Им долго резать придется, чтобы кишки выпустить.

— Не знаю, я не смотрел. Увидел, что кто-то заходит и схватил первое, что под руку попалось, — Васька вытер кровавые сопли, и сплюнул на пол кровавый сгусток. Все-таки я его здорово приложил. Как и я он наплевал на столько лет вбиваемые основы основ хирургии, разводя грязь в операционной.

— Так надо было заранее вооружиться, — я покачал головой. — Слушай, а старая кожаная скрутка для набора инструмента где-то в здесь была, или я ошибаюсь?

— В предоперационной, в шкафу с простынями, на нижней полке, — Васька продолжал сидеть на полу, только теперь он подтянул к груди ноги, обхватив их руками и тихонько раскачивался. А вот это мне сразу не понравилось. Еще истерики не хватало.

— Так, соберись, — приказал я ему, и Васька вздрогнул, затравленно глядя на меня снизу-вверх. — Если совсем хреново, спирта хлебни, только не распускай нюни, и так все хуже некуда.

— Где его взять, спирт-то? Уже давно какое-то дерьмо льют вместо этилового, — Васька снова вытер нос и поднялся на ноги.

— У Борисовны заначка где-то в шкафу всегда стояла, для эндоскопистов. У них техника нежная, она только этиловый выдерживает, это же не человек, — я притащил скрутку и принялся набивать ее инструментами, скальпелями разных размеров и назначений, пару пинцетов взял, пригодятся, так же, как и несколько зажимов. Пилу Джигли последней засунул. Если не как пилу, то как удавку ее вполне можно использовать. Раз пошла такая пьянка, лучше быть во всеоружии.

— Точно спирт, — раздался голос Васьки от стены, возле которой стоял большой шкаф с медикаментами. Подумав, я переложил свои коктейли в скрутку, вытащил сумку, в которой девчонки аптеку притаскивали, и принялся набивать ее перевязкой, инструментами для кройки и шитья, а также препаратами первой необходимости. Подумав, туда же сунул складной ларингоскоп и несколько воздуховодов. — Зачем это вам, Алексей Владимирович? — Спирт подействовал на Ваську благотворно, во всяком случае трястись он перестал.

— У нас нет возможности жизни восстанавливать игровыми методами, но, Васек, мы совсем недавно восстанавливали их вот этими ручками. И наши навыки никуда от нас не делись, — я вздохнул. — Знать бы еще, что происходит.

— Система пришла в наш мир, — пафосно провозгласил Васька, делая очередной глоток из довольно вместительной бутыли.

— Не увлекайся, — предупредил я его, выразительно посмотрев на спирт. Васька виновато пожал плечами и завинтил крышку. — Каким бы динозавром я ни был, то, что эта поганая Система куда-то пришла и начала все под себя перекраивать, даже я допетрил. Мне интересны первоистоки: откуда пришла, зачем, почему именно в наш мир, и, главное, кто за этим стоит, — на секунду остановившись, чтобы перевести дух, я поднялся и принялся прилаживать скрутку у себя на поясе как ремень. Не такой я и толстый, чтобы не сошлось.

— А зачем это знать, все равно ничего не изменить, — Васька вздохнул.

— Да уж, не изменить, — я несколько секунд смотрел