– Отбирай, – уточнила.

Ответом мне стала очень многозначительная тишина. Я живо представила, как Александр бесится, сжимая кулаки.

– Бриллиана… Ты играешь в опасную игру. Я не против пошутить, если тебе так хочется обмениваться колкостями, но не забывайся.

– Не забываться? Да кем ты себя возомнил? Господином?

– Вообще-то я принц.

– Британский? – зачем-то спросила я.

– Что?

– Ничего. А если ты принц, то я – жена принца?

Похоже, я попала в яблочко. «Прынц» надолго умолк, и я уж было подумала, что пропал насовсем, как вдруг решил уточнить:

– Ты мне не жена.

– А кто? Если ты мне татуировочку нанес, два раза в день интересуешься, не изволит ли мое высочество в кровать. По-моему, ты просто отрицаешь очевидное.

– Почему ты меня не боишься? – неожиданно с совершенно искренним интересом поинтересовался Александр.

Я и впрямь попыталась отыскать в себе ответ на этот вопрос. Ничего путного не нашла и лишь пожала плечами.

– Может, все самое страшное уже случилось? А может, это способ справиться со стрессом? Или гордость не позволяет признаться в страхе?

– А может, ты просто вредная невоспитанная девица?

– Тоже вариант, – согласилась я.

Поежилась – кажется, снова поднималась температура.

– Когда мы приземлимся? Что будем делать на планете?

Александр то ли скучал без компании, то ли просто счел мое неведение опасным для жизни и успеха всей операции. Но на этот раз его ответ был куда более развернутый, нежели обычно:

– Симпатичная зеленая планета, мы сядем чуть южнее средней полосы, в лесу, чтобы не наткнуться ненароком на местных. Открыта не так давно, всего пять лет назад, поэтому экспедиция на ней сейчас одна-единственная. Браконьеров нет, техники нет, в общем, девственно чистая планета, на которой мы затеряемся. Переждем время, потом прыгнем снова, до следующей планеты. Потом еще раз, и на третий прыжок выйдем к Канопусу.

– Зачем такие сложности?

– Затем, что за нами хвост. Те, на кого работает твой отец, не собираются мириться с текущим положением вещей. Нас попытаются остановить.

Но я все еще не понимала, какое дело работодателям отца до меня. Эти сомнения и озвучила, а услышав вздох Александра, вдруг отчетливо представила, как он закатывает глаза.

– Можешь стенать сколько угодно, – хмыкнула я. – Но все равно мне непонятно. Мое похищение и… мм… разукрашивание имеет значение исключительно для папы. Если он не станет предавать свое начальство, то проблемы нет и лететь за нами не нужно.

– А если станет? Пристрелить тебя куда проще, чем разгребать кашу, которую мы тут заварили. Это во-первых. Во-вторых, у внешних границ есть ко мне и моей семье личные счеты, так что они будут рады встрече. В-третьих, как я полагаю, Брайан скрывал тебя не только от альянса. И для внешних границ ты тоже отличная заложница. Чтобы папочка был послушнее и работал усерднее.

– А что сделает со мной… альянс или как там его? Твои работодатели, в общем.

– Отвезут в безопасное место, выделят домик в какой-нибудь глуши, где с двух сторон море, а с третьей – обрыв, и организуют ежедневную доставку еды. Это если не брать в расчет татуировку. А если брать… ну как-нибудь уж поживешь. Есть много вариантов, пусть и не самых приятных.

Я напряженно обдумывала услышанное. Честно сказать, в голове все укладывалось очень плохо, но кое-какими выводами я поспешила поделиться:

– Выходит, мне выгоднее лететь с тобой?

– О звезды! – Он так громко это воскликнул, что я подскочила на месте. – Наконец-то дошло! Да! Да! Тебе вы-год-но лететь и не рыпаться, понимаешь? А если изобразишь скромную невинность перед моей матерью, получишь столько денег в качестве компенсации, что внукам хватит! Теперь до тебя дошло? И ты будешь меня слушаться?

– Нет. Я сделала этот вывод, но еще не осознала. А ты подозрительно сильно обрадовался.

Принц издал тяжелый вздох.

– Да. Все силы галактической империи, вся мощь разведки бессильны против женщины.

– А потому что не надо «против», надо «за».

– «За» ты тоже не соглашаешься.

Что ж, с этим не поспоришь, и я замолчала. Завтрак, совершенно непохожий на привычные земные продукты, потребовал полной сосредоточенности. Где-то я читала, что незнакомые напитки нужно пробовать как яд, кончиком языка. Вряд ли, конечно, Александр стал бы меня травить (в добавок ко всему, что уже в меня впихнул), но фиолетовое пюре с маленькими белыми семечками выглядело так странно, что я не удержалась.

– А если у меня будет аллергия, интересно, меня спасут? – пробормотала себе под нос.

Честно говоря, ожидала саркастического «не надейся» сверху, но мой похититель был занят чем-то другим. И время потекло в мучительном ожидании.

Чем только не займешься, когда нечего делать от слова «совсем». Я позавтракала. Выпила чаю. Посмотрела в иллюминатор, но ничего интересного там не было – темный, безжизненный космос. Сделала зарядку, чем сроду не увлекалась на Земле. Попила еще чаю. А когда мое терпение практически лопнуло и я была готова взмолиться дать мне чего-нибудь почитать, раздался голос Александра:

– Скоро посадка. Пристегнись и не дергайся.

Я растерянно оглядела комнату:

– Куда пристегнуться?

К кровати себя, что ли, привязать?

К счастью, я не успела озвучить это предположение: все в комнате вдруг пришло в движение. Кровать шустренько скрылась в нише в полу, как и все остальные немногочисленные предметы интерьера. Вместо них в центре каюты образовалось (оно действительно образовалось, ибо пока я с подозрением следила за кроватью, за моей спиной что-то происходило) кресло. С ремнями, кнопочками, светящимися штучками и… в общем, такое себе интерактивное кресло, как бизи-борд для ребенка.

Правда, на поверку все кнопочки оказались муляжами, и меня быстро перестали прикалывать светящиеся элементы.

Экран погас. Свет стал ощутимо тускнее, и я заволновалась. Вкупе с температурой, уже привычной сверхчувствительностью кожи и болезненной татуировкой нарастающий страх перед неизвестностью и тугие ремни оптимизма не добавили.

Если бы не фантазия, услужливо подкинувшая картинку, как ржать будет Александр, если я начну хныкать, словно маленький ребенок в очереди за шоколадкой, я бы наверняка не сдержалась.

Кстати… шоколадку-то как хочется! Хотя бы маленькую… можно даже без орешков.

Резкий рывок выбил из головы мысли о шоколаде. Меня бросило на ремни, которые обжигающе больно впились в кожу. Потом свет окончательно погас, последовал еще один рывок. Вслед за ним еще и еще. И лишь потом освещение медленно возвращалось, сначала аварийное, а потом и основное.