– А сколько их всего? – задумалась я.

– Три.

На удивление, сегодня Фортем почти нормально со мной общался. И это не нравилось. Очень не нравилось. Что, путешествие подходит к концу и он надеется, я все забуду и не нажалуюсь «братику»? Зря, память у меня не очень, зато есть черная тетрадочка с мертвым комариком, и я все туда записываю.

– Хорошо, попробую еще что-нибудь выучить, – как хорошая девочка, согласилась я. – А можно мне погулять по кораблю?

– Нет.

– Сволочи ответ, – тут же среагировала я.

– Ведешь себя как ребенок.

– Я и есть ребенок! Мне девятнадцать. А вас точно посадят за то, что вы за мной наблюдаете. Нет, ну серьезно, я здесь больше не могу. Хочу выйти!

Он долго молчал. Так долго, что я даже подумала, что совсем пропал. Но наконец лорд Фортем произнес:

– Хорошо. Выйдешь из каюты и прогуляешься по коридору. Не трогать приборы, панели, не пытаться проникнуть куда ни попадя. Ясно?

– Хорошо, – спорить я не стала, и в скором времени действительно открылась дверь каюты.

Длинный серый коридор был пуст. Я исследовала его медленно и обстоятельно, ибо делать все равно было нечего. Стены были сделаны из какого-то теплого, чуть пружинящего пластика. Всюду были светящиеся элементы, а пол под ногами казался мягким, хотя я лично убедилась, что это не так.

То тут, то там встречались разные панели и двери, которые, помня указание Фортема, я не трогала.

– А сюда можешь зайти, – вдруг сказал он. – Это кают-компания.

– Зачем она нужна? – спросила я.

– Члены экипажа собираются здесь на совещания, иногда просто пьют чай.

– А вы не собираетесь?

– Редко.

И умолк, понимай как хочешь. То ли экипаж маленький, то ли не совещаются, то ли чай не любят.

Кают-компания представляла собой большое помещение с овальным столом в центре. В принципе было довольно уютно: висели шторы до самого пола, стояли комнатные цветы. Здесь явно стремились создать как можно более домашнюю обстановку. Я бы с удовольствием посидела здесь вечерком, почитала или занялась каким-нибудь рукоделием. В детдоме я любила рисовать, но за три года на улице подрастеряла навык.

А чем черт не шутит…

– Можно мне бумагу и ручку? – спросила я.

– Зачем?

Я закатила глаза.

– Напишу призыв о помощи, засуну в бутылку и выкину в иллюминаторную форточку, зачем еще!

Вот теперь мне порисовать точно не дадут.

– Могу дать планшет для художников. Если в тебе вдруг проснулась жажда творить.

– Пойдет, – согласилась я.

Услышала многозначительное покашливание и поспешила исправиться:

– Буду премного благодарна, лорд Фортем.

Так я получила планшет и отныне ела, лежала и даже купалась с ним в обнимку. Ксенофобный гад шутил, что скорее бы я его уронила в ванной и умерла от короткого замыкания, но в целом отстал почти на весь день. У меня сложилось впечатление, что он был чем-то занят: отвечал односложно, неохотно и с задержкой.

Наконец-то нашел себе развлечения помимо наблюдения за мной.

Вечером принесли легкий ужин и два чипа: один уже знакомый мне, а второй значительно меньше и тоньше, почти невесомый.

– Второй для планшета. Там есть задания и упражнения по нашему языку. Тренируй навыки, далеко не все можно запомнить. Завтра с утра и займись полезным делом. А на втором чипе следующий уровень языка. В этот раз ты не будешь так отрубаться, обучение начнется с первой фазой сна.

Поужинав (кстати, привычной земной едой), я умылась и причесалась ко сну. Голой спать больше не хотелось, пришлось выпросить у Фортема рубашку. На удивление, он согласился почти сразу и даже не язвил. Нет, определенно с этим рептилоидом что-то не так. Чувствует сердце, гадость готовит.

С этими мыслями я и улеглась в постель. Едва я это сделала, погас свет.

– Сладких снов, – хмыкнул лорд.

Я подозрительно прищурилась.

– Что? Я пытаюсь быть с вами вежливым, мисс Виккерс.

Немного успокоившись, я легла. И едва закрыла глаза, погрузилась в вязкую тьму, изучать новые грани языка.

Однако на этот раз погружение было то ли неполное, то ли вдруг прервалось. Я не знала, нормально это или нет, но удивленно села в кровати. Чувствовала я себя неплохо, только ощущала легкий жар. Откинула одеяло и поняла, что совсем обнажена.

– Мисс Виккерс, – раздался чуть хрипловатый насмешливый голос. – В таком виде не являются на занятия.

Я поспешно натянула одеяло.

– Лорд Фортем, что с вами сделает начальство за домогательства до сестры императора?

– Домогательства? – Он усмехнулся. – Мне ничего не грозит. Скоро расскажу почему.

Он приблизился. Хищный, опасный, полуобнаженный. В полумраке ночного освещения кожа блестела от влаги, словно мужчина недавно принимал душ. Черные шипы опасно поблескивали в слабом свете ночника. Он сел у моих ног и неспешно скользнул взглядом по тому, что не было закрыто одеялом: шее, ключице. Я ощущала его взгляд почти физически.

Молниеносным движением Фортем схватил меня за лодыжку и дернул так, что я упала на спину, а одеяло куда-то исчезло. Горячие губы коснулись моего плеча, а вслед за ними обжигающее прикосновение языка. Я дернулась, но из стальной хватки мужчины вырваться было нельзя.

Дразнящими поцелуями он исследовал мое тело. Пальцы порхали по коже, вызывая миллион мурашек. Губы оставляли влажные дорожки на животе. Я потерялась в доселе неведомых ощущениях. Чувствовала, что делаю что-то неправильно, но сил прекратить эту пытку не было совсем.

Возбуждение нарастало вместе с жаром, я хныкнула, когда мужчина отстранился, и тут же ощутила дурманящий и требовательный поцелуй. Которому отдалась без остатка. Языки сплелись в страстном танце, а пальцы я запустила в жесткие темные волосы. Мне хотелось большего. Там, где соприкасались тела, вспыхивали языки пламени. Я выгибалась в объятиях и слушала биение сильного сердца.

Ладонь опустилась на грудь мужчине, слева, там, где билась жизнь. И… справа. Там, где…

– У тебя что, два сердца? – обалдела я.

Потом все стихло, и… я снова открыла глаза, а в голове пронеслось разочарованное: «Дура! Такой сон испортила!»

В постели я села с бешено колотящимся сердцем. Собственным. Единственным.

Бли-и-ин, ну и фантазии. Как они умудрились ко мне в голову-то пролезть? Я вроде язык учила. И, судя по состоянию, даже что-то выучила, а потом…

Хорошо, что в темноте не было заметно, как я покраснела. И я очень надеялась, что Фортем спал, потому что одеваться не стала и, как была, в рубашке, пробежала в ванную. Долго брызгала на лицо холодной водой и вроде успокоилась.