Прислушиваясь к плеску воды, Уэйн дождался, пока каракатица уйдет на новый круг и окажется по другую сторону острова, а затем ринулся к берегу, проламываясь прямо через тростник.

Сразу добраться до цели не получилось – инопланетная тварь первой оказалась в том месте, откуда доносился металлический скрип. На это раз она задержалась, затихла на некоторое время, заставив замершего охотника занервничать. Возможно, она тоже что-то услышала или почуяла приблизившегося человека.

Но через минуту ушла на следующий круг.

Уэйн тут же бегом преодолел оставшееся расстояние и, не рассчитав скорость, едва не плюхнулся в воду. Он поскользнулся на мокрой почве и шлепнулся на бок, больно рассадив подбородок о газовую трубку автомата. Но ему было не до мелочей – перед ним, уткнувшись кормой в берег, покачивался на волнах совершенно неповрежденный аэроглиссер с пулеметом на носовой турели.

Судя по полностью снаряженной ленте с патронами, из пулемета сделали всего десяток выстрелов. Возможно, глиссер в бою вообще не участвовал. Сосунки могли причалить на нем к насыпи шоссе и пошли прогуляться по болотам, где и стали чьей-то добычей. А глисссер потом сорвало со швартова свежим западным ветром и прибило к острову.

Вскочив на ноги, Уэйн хотел, не тратя времени, запрыгнуть в глиссер и попытаться запустить мотор, но взял себя в руки. Каракатица зашла на очередной круг уже давно, а потому могла в любой момент появиться снова. Меньше всего индейцу хотелось, чтобы она застала его посреди водного пространства с незаведенным мотором.

Пришлось спрятаться обратно в заросли камыша. И вовремя: справа раздался характерный плеск, на этот раз совсем уж неспешный. Возможно, каракатица решала, не пора ли ей самой наведаться на остров.

Судя по звуку, она подплыла совсем близко к аэроглиссеру. Тот качнулся и скрипнул.

Раздался скрежет когтей по металлу корпуса. У Уэйна замерло сердце. Сил у гигантской каракатицы вполне хватит, чтобы превратить судно в груду обломков всего за пару секунд. Трудно было предсказать, что взбредет ей в голову.

Мало кто вообще понимал, что творится в голове у инопланетных тварей, пользующихся совсем иной логикой, нежели человеческая. Даже ученые. Хотя ученые, наверное, понимали еще меньше охотников. Они ведь не встречались с монстрами раз в неделю в естественной среде. Много ли поймешь о мозговых процессах инопланетян, препарируя безжизненные тела в лабораториях?

Симпсон был в курсе, что каракатица способна отличить созданный человеком механизм от природного объекта. Это под силу даже гигантскому каменному крабу, который втрое тупее. Однако связать механизм с его функцией представляло значительную проблему не только для тупых боевых биомашин, но и для их хитроумных хозяев.

Цивилизация атлантов была биологической, рукотворными механизмами инопланетяне не пользовались и очень плохо разбирались в их устройстве и принципе действия. Они и через космос путешествовали не на технических звездолетах, а в виде огромных животных-маток, несущих в себе полный хромосомный набор и солидный запас органики для создания армады колонистов и биологических машин.

Поначалу такую матку, размером почти с Мадагаскар, ученые приняли за астероид, грохнувшийся в Атлантический океан. Именно он поднял волну цунами, смывшую большую часть Северной Америки и половину Европы.

Но очень быстро стало понятно, что это не астероид. Биологический объект исполинских размеров, разлетевшийся на куски после падения, породил огромное количество злобных морских тварей. Эти неприхотливые организмы-колонисты, похоже, могли приспособиться к условиям любой планеты с самой агрессивной средой. Скорее всего, так биологическая цивилизация атлантов расползалась по Вселенной, просто выбрасывая в космос заряженные активным хромосомным набором гигантские семена-матки, не особо даже заботясь, когда и куда они долетят. В состоянии гибернации матки могли дрейфовать в космосе тысячи лет, пока гравитационное поле очередной планеты не притягивало их, заставляя выйти из спячки.

С механизмами эта колония тварей, судя по всему, столкнулась только на Земле и еще недостаточно их изучила, хотя, обладая коллективным разумом, делала в данной области потрясающие успехи. Это давало Уэйну робкую надежду, что каракатица не сочтет глиссер опасным и не примется на всякий случай его крушить. Видимо, она вообще не понимала, что этот механизм может служить транспортом – вон сколько разной техники смыло с шоссе Большой волной, так и ржавеет теперь на болотах. Для инопланетной твари что старый автомобиль, что перевернутый самолет за аэродромом, что глиссер – одна бубонная чума, как говорил в таких случаях Вадим. Ну, пока не движется, конечно. Если движется, то это уже сразу цель номер один.

Снова раздался скрежет когтей. Негромко чмокнули присоски, отлипая от гладкой поверхности металла. Каракатица то ли услышала дыхание засевшего в тростнике Уэйна, то ли унюхала его. Но не была абсолютно уверена, иначе сразу бросилась бы в его сторону. Едва ли она опасалась сопротивления: охотнику приходилось видеть, как атланты кидают свои полчища в бой прямо на работающую по площадям человеческую артиллерию, вообще не думая о потерях. Многие полагали, что вся инопланетная колония воспринимает себя как единое существо, где отдельные особи – вроде как отдельные клетки у человека. Ну, порезался, ну, повредил очередной миллион клеток… Не беда! Главное, чтобы весь организм выжил…

Так и у этих тварей. Не особо они ценили жизнь отдельной особи. Можно сказать, вообще не ценили. Коллективный разум, как у коммунистов.

Но, впрочем, как у человеческих клеток и комми, некоторый инстинкт самосохранения у тварей все же был. Минимальный. Достаточный иногда, чтобы не лезть в пекло без оглядки.

Судя по звукам, каракатица тяжело перевалилась на берег, используя глиссер как опору, чтобы уцепиться щупальцами и подтянуться.

Уэйн судорожно соображал, как теперь поступить. Любая ошибка сейчас могла стоить жизни, поэтому рубить сплеча не стоило. Индеец стремительно перебирал варианты действий и в конце концов принял самое экстремальное решение из возможных, но в то же время, на его взгляд, самое эффективное.

Сорвавшись с места, он бросился к центру острова. Намеренно шумно, наотмашь сбивая прикладом автомата стебли высокого тростника.

Конечно, каракатица не могла не отреагировать. Как и у многих земных хищников, у нее имелся намертво прошитый в нервной системе инстинкт преследования, который она не способна была контролировать в полной мере. Резко подавшись вперед, едва не свернув по пути турель пулемета, она оперлась на щупальца и тяжелыми прыжками устремилась вдогонку за ускользающей добычей, громко хрипя и клокоча от восторга.

На суше каракатица перемещалась медленнее, чем в воде, но все равно быстрее человека. Если бы не тростник, тут бы она Уэйна и настигла. Чем больше тварь углублялась в заросли, тем сильнее застревала в зарослях огромная туша моллюска и падала ее скорость. Симпсон же скорости не сбавлял, мчался изо всех сил, проскальзывая между стеблями, а если и сминал их всем телом, то по одному – по два, а не по паре десятков за раз, как габаритная каракатица. Доставать мачете, чтобы рубить на своем пути тростник, у охотника просто не было времени.