А на первом этаже меня поджидал сюрприз. У стойки охранников вольготно расположился тот самый молодой человек в коже, который как-то подвез меня на мотоцикле. Он стоял ко мне спиной и что-то обсуждал с охранниками. Меня он пока не видел.

Я замедлила шаг. Общаться с ним я не жаждала — прошлого раза было вполне достаточно. Еще не хватало, чтобы он специально ждал меня! Но тут я заметила на стойке небольшой пакет в плотной бумаге и успокоилась. Скорее всего он — курьер, привез нам посылку, а про меня уже и думать забыл.

С легким сердцем я пошла быстрее. Но не зря же этот день был неудачным! В тот самый момент, когда я проходила мимо, парень распрощался с охранниками, повернулся, увидел меня и… узнал.

Правила вежливости требовали, чтобы я остановилась и ответила на его улыбку.

— Привет, — сказал он. — Не думал, что ты так поздно на работе.

Мы вместе вышли из здания. Нас встретили стена дождя и раскаты грома вдалеке.

— В такую погоду особо не покатаешься, — огорченно присвистнул мой спутник. — У тебя есть зонтик?

— Нет, — буркнула я.

Как будто зонтик спасет в ливень!

— Тогда придется бежать, — вздохнул он, и, прежде чем я успела уточнить, кому придется и куда бежать, он схватил меня за руку и потащил к небольшому навесу с правой стороны здания, где сотрудники «СкрепКо» оставляют свои автомобили.

Сейчас там было пусто, если не считать прислоненного к стенке мотоцикла. Я приготовилась возмущаться. Я не привыкла к тому, что незнакомые мужчины хватают меня за руку и вытаскивают под проливной дождь. Не привыкла, чтобы мною распоряжались. Не привыкла ездить на мотоцикле и не желаю к этому привыкать…

— Куда тебя отвезти? — спросил он.

— В дождь? — глупо спросила я, вместо того, чтобы возмущаться.

Он рассмеялся.

— Мы же не можем торчать тут всю ночь.

— Но мы промокнем, — возразила я.

— Боишься?

Он меня еще и дразнит!

— За твой мотоцикл! — отрезала я.

— Он и не такое выносил!

Во время этой перепалки я смогла наконец хорошенько рассмотреть его. Красивый мальчик, ничего не скажешь. Волосы черные, а глаза синие — неожиданное сочетание. Он был высок, но в меру, и мне не приходилось сильно задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Молод. Скорее всего моложе меня. Я бы не дала ему больше двадцать пяти — двадцати семи лет. Красив, и прекрасно знает об этом. Девочки, должно быть, пачками вешаются на этакого орла.

Мне стало тоскливо. Вот когда особенно остро осознаешь собственную заурядность. О таком мальчике можно только мечтать долгими одинокими ночами. Я натолкнулась на его насмешливый взгляд и устыдилась. У меня, наверное, все на лице написано. Он не может не догадываться, о чем я думаю.

Какой позор.

— Мы едем? — спросил он.

И тут во мне взыграло воспитание.

— Никуда я не поеду с незнакомым мужчиной, — отрезала я, слишком поздно сообразив, что напрашиваюсь на знакомство.

— Я — Серхио, — сказал он и протянул мне руку.

Ничего себе.

— Я — наполовину испанец, — пояснил он с непринужденной улыбкой.

Час от часу не легче.

— Теперь едем? — повторил он, и, словно что-то изменилось за эту минуту, я послушно кивнула.

Сегодня я была в брюках, и усаживаться на мотоцикл мне было не в пример удобнее.

— Не забудь держаться, — напомнил мне Серхио.

Уж, наверное, не забуду. Я обхватила его за талию, и мотоцикл тронулся с места. Ливень с отчаянной радостью накинулся на нас. Он брызгал в лицо, заливал за шиворот и с поистине дьявольским терпением выискивал оставшиеся на теле сухие местечки. Я прижималась щекой к мокрым волосам Серхио и поражалась собственному безрассудству. Я знала, что мой сотовый в боковом кармане куртки обязательно промокнет, а сама я подхвачу жуткую простуду, потому что нельзя безнаказанно кататься на мотоцикле под осенним проливным дождем.

Но о будущем я не думала, так же как не думала о том, куда мы едем… Осень, сумрак и залитая водой дорога… Брызги в лицо, их через некоторое время перестаешь замечать… На тебя низвергаются потоки воды, но они больше не враждебны, наоборот, ты сливаешься с ними в единое целое и мчишься вперед. Только ты, дождь, дорога, рев мотоцикла и ощущение теплой кожи под ладонями…

Серхио затормозил, и я очнулась.

— Приехали, — сказал он. — Как насчет того, чтобы погреться?

Я огляделась. Мы остановились в небольшом, незнакомом мне переулке, среди жилых домов, и у меня мелькнула шальная мысль, что Серхио самонадеянно привез меня к себе. Но тут я заметила вывеску бара, который приютился в подвале ближайшего дома, и поняла, что он всего-навсего предлагает мне выпить чего-нибудь согревающего.

Почему бы и нет?

Мы спустились вниз по выщербленным каменным ступенькам, Серхио крепко держал меня за руку, чтобы я не упала. В этом не было никакой необходимости, но держаться за его широкую крепкую ладонь было приятно, и я не возражала. Не без усилия он толкнул тяжелую входную дверь, и мы вошли внутрь.

Там было темно, тепло и накурено. Правда, пахло не едким сигаретным дымом, а благовониями пополам с табаком. С непривычки у меня немного закружилась голова, но Серхио уже вел меня между столиками, отвечая на приветствия сидевших за ними людей. Его тут явно знали. Мы перешли в соседний зал, попросторнее. Там было совсем мало посетителей. Мы сели за деревянный, грубо сколоченный стол в углу, и я с наслаждением прислонилась к стене, понимая только сейчас, насколько устала и замерзла.

Вопреки ожиданию и традициям Серхио не стал спрашивать, что мне заказать. Он сходил к барной стойке, и скоро нам принесли глинтвейн с фруктами, восхитительно горячий глинтвейн, ароматный, согревающий, опьяняющий. Я обхватила бокал обеими руками, сделала большой глоток и… больно обожгла язык и губы.

— Осторожнее, — рассмеялся Серхио. — Обморожение плюс ожог — вещь нешуточная.

Я последовала его совету, и горячее вино потекло по жилам, затуманивая разум. Сидеть в полутемном теплом углу, потягивая глинтвейн, было здорово, наблюдать за тем, как пляшет огонек свечи на столе — увлекательно, смотреть время от времени на точеный профиль Серхио — приятно. Думать я буду завтра. Сегодня — только чувствовать.

— Ты так и не сказала, как тебя зовут, — с легким упреком проговорил Серхио.

— Всего лишь Маша, — попыталась пошутить я.

Неудачно попыталась, хотя он прилежно растянул губы в улыбке. Нам принесли еще по глинтвейну, и я перестала укорять себя за то, что не могу поддержать беседу. Великая вещь — алкоголь. Развязывает языки молчаливым, веселит унылых, успокаивает несчастных, придает смелости трусам. Теперь я могла спросить Серхио о чем угодно. И сделать все, что угодно. Например, коснуться его руки, лежащей на столе. Провести по волосам, дотронуться пальцем до нежной щеки…