К ней вернулось присутствие духа, подумал Квин. Не обратив внимания на ее колкость, он открыл первый конверт. Адрес, как и сам текст, был напечатан маленькими буквами. Бумага была дешевой. Можно месяцами искать магазин, где она была куплена, и не найти.

Первые несколько писем были полны восхищения и тонких намеков. И написаны хорошим языком, подумал Квин. Их писал весьма образованный человек. Он читал дальше. И хотя язык и синтаксис оставались хорошими, содержание становилось все более непристойным. Квин всякого навидался в жизни и сам был не без греха, но даже его сильно покоробило. Автор, нисколько не стесняясь, подробно описывал свои фантазии, потребности и намерения. В последних письмах содержались скрытые намеки на то, что автор находится вблизи Шантел. Он следит за ней и ждет своего часа.

Закончив чтение, Квин сложил письма в аккуратную пачку.

— Вы уверены, что не хотите подключать к тому делу полицию?

Шантел сидела напротив него, скрестив руки на коленях. «Он мне не нравится», — сказала она себе. Ей не нравился его внешний вид, его манера двигаться. Ей не нравилось то, что голос Квина звучал весьма романтично и резко контрастировал с его лицом. Лицом человека, прошедшего огонь и воду. Так почему же она хотела, даже жаждала, чтобы он помог ей? Она не сводила с него глаз. Иногда приходится заключать сделки с самим дьяволом.

— Нет, я не хочу, чтобы полиция вмешивалась. Не хочу огласки. Я хочу только одного — чтобы этот человек был найден и прекратил меня преследовать.

Квин встал и налил себе еще водки. Бокалы и ведро со льдом были от Розенталя. Он ценил элегантные вещи, как, впрочем, и грубые. Для него не было особой разницы, пьет ли он пиво из бутылки или вино из хрустальной рюмки, главное — утолить жажду. Он ценил красоту, но не был ее рабом. Внешняя оболочка ничего не значила для него. Когда обстоятельства требовали, он и сам мог прикинуться очень крутым.

Шантел О’Харли была красива и элегантна. Если он возьмется помогать ей, то сам характер работы заставит его понять, где тут оболочка, а где глубоко запрятанная сущность. Именно это и заставляло его сомневаться. Он хорошо понимал, как опасно бывает познать другого человека для всех, кто в таком деле завязан.

Если он все-таки возьмется ей помогать, то сумеет устоять перед ее красотой. Его отношение к Шантел могло меняться в зависимости от обстоятельств. Но он не сможет побороть стремление узнать, что кроется за прекрасным фасадом. Ему никогда не удавалось устоять перед этим.

Проглотив водку, он повернулся к ней. Шантел снова сидела на стуле, и по ее виду можно было подумать, что она от всего отрешилась и расслабилась. Двигались только пальцы ее левой руки, они слегка сгибались и разгибались, словно она сосредоточила на них все свое внимание. Он пожал плечами и подстроился под ее настроение.

— Пятьсот долларов в день плюс расходы.

Шантел подняла бровь. Это было единственное ее движение. Но с его помощью она сумела передать целую гамму чувств: удивление, практичность и неприязнь. Но совсем не облегчение, которое она испытала.

— Это весьма крупная сумма, мистер Доран.

— Ваши деньги не пропадут даром.

— Именно в этом я и хочу убедиться. — Отклонившись назад, она сцепила пальцы под подбородком. У нее были тонкие запястья, а кисти такие же нежные, как и лицо. На правой руке сверкнул бриллиант, а потом снова стал белым и холодным, как она сама. — А что я получу взамен пятисот долларов в день плюс расходы?

Его губы искривились, как перед тем, как он поднес к ним бокал.

— Вы получите меня, мисс О’Харли.

Она слегка улыбнулась. Опыт помог ей. Она снова обрела контроль над своими чувствами, и страх отступил.

— Это интересно. — Взгляд, которым она его одарила, мог бы пригвоздить человека к стене и заставить его молить о прощении.

Квин почувствовал удар и признал, что он был весьма сильным.

— А что мне с вами делать?

— Вы получите от меня отдачу. — Он подошел к ней и, остановившись у ее стула, наклонился.

Она уловила его запах — не одеколона, не мыла или пудры, а запах сильного мужчины, и от этого ей стало спокойно.

Она не отодвинулась, а просто обняла себя руками, чувствуя, что нравится ему.

— Какую же отдачу, мистер Доран?

Она была похожа на женщину на картине, которую, как ему показалось, он видел в Лувре тысячу лет назад.

— То, что я буду делать для вас. Пять сотен в день, мой ангел, и ваше доверие в придачу. Такова моя цена. Вы платите эти деньги и получаете охрану в течение двадцати четырех часов. Мы начнем с того, что один из моих людей станет охранять ваши ворота.

— Если у меня есть ворота, зачем мне охранник?

— Разве вам никогда не приходило в голову, что от этих ворот нет никакого толку, если вы открываете всем, кто ни позвонит?

— Мне не приходило в голову только одно: я должна запираться у себя в доме.

— Привыкайте к этому, поскольку тот, кто присылает эти цветы, не относится к числу здоровых людей.

В ее глазах вспыхнул ужас и тут же погас. Он оценил, как быстро она сумела справиться с ним.

— Я это знаю.

— Итак, мне потребуется расписание ваших съемок. И начиная с завтрашнего дня один из моих людей будет при вас все время, когда вы будете высовывать свой красивый носик из дома.

— Нет. Она встала и посмотрела ему в лицо. В ней вспыхнуло упрямство, которым отличались все О’Харли. — За пять сотен баксов в день я хочу, чтобы меня сопровождали вы сами, Доран. Вам доверяет Мэт, и за это я вам плачу.

Они стояли близко друг от друга, очень близко. Он почувствовал запах, сочившийся из всех ее пор, и в этом запахе не было ни спокойствия, ни изысканности. От совершенных черт ее лица у него захватило дыхание. Волосы, зачесанные назад, падали на спину великолепным каскадом и были похожи на ангельские. Что произойдет, если дотронуться до них? Вознесется ли он на небеса или будет низвергнут в ад? Но, если бы дело дошло до этого, Квин не думал бы о последствиях.

— Вы можете пожалеть об этом, — прошептал он, а потом его рот растянулся в улыбку.

Да, Шантел сразу поняла, она пожалеет об том, но гордость не позволяла ей отступать.

— Я плачу вам деньги, мистер Доран. И таково мое условие.

— Вы здесь босс. — Он поднял ее бокал и протянул ей. — Утром придут двое моих людей и поставят на телефон…

— Я не хочу.

— Я не возьмусь за эту работу, если вы будете связывать мне руки. — Его легкая улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. — Мы поставим на телефон прослушивающее устройство. Может, этот тип скажет что-нибудь, благодаря чему мы сможем его вычислить, может нам повезет, и мы определим его номер. Относитесь к нам как к врачам. — Он снова улыбнулся ей, довольный своей находкой. Если вы захотите сказать что-нибудь личное одному из своих… друзей, не думайте о нас. Мы и не такое слыхали.